находившийся от нас на расстоянии нескольких миль, стал ясно различаться в темноте. Он, сильно накренившись, лежал почти на боку: сломанные мачты, повиснув на снастях и свалившись за борт, удерживали его в таком положении.
— Одерживай, Джон, одерживай! — приказал капитан, — приводи в бейдевинд! Не подходить ближе, чем на кабельтов!
Было опасно подходить на более близкое расстояние, так как суда могли столкнуться в темноте.
Раздалась команда лечь в дрейф. Паруса быстро обрасопили таким образом, что наш парусник оставался почти неподвижным, замерев в кабельтове от завалившегося набок, потерпевшего крушение судна.
— Осмотрим его утром, — сказал капитан.
Я мог без труда и сейчас поплыть и осмотреть корабль, но не хотел нарушать приказ капитана, ставя таким образом себя вне команды. Поэтому, я опять спокойно уселся на марсовой площадке, собираясь там дождаться утра.
На рассвете на палубу вышел Брукс. Осторожно пройдя вдоль борта, он встал на носу у самого бушприта и внимательно осматривал лежащее перед ним судно. Незамеченный, я наблюдал за ним, слушая его мысли. Он прикидывал, что можно прибрать к рукам на таком судне. Было ли оно торговым или пассажирским и, если на нем остались пассажиры, можно ли взять с них выкуп.
В отличие от капитана, его совсем не волновала судьба людей, которые, возможно, еще оставались на этом корабле.
Я не понимал, что могло связывать этих людей. Капитана, с его вполне нормальным отношением к жизни, и этого человека, жестокого и равнодушного, думающего только о своей выгоде и не останавливающегося ни перед чем в достижении своих целей.
Вначале я думал о команде судна (странно, но я до сих пор не знал, как оно называется), что это, несомненно, пираты, раз помогают таким людям, как Тридвиг и Брукс. Но присмотревшись к ним, понял, что это не так. Что же их объединяет? Этого я пока не мог понять.
А Брукс думал о том, что делать, если нам придется взять на борт людей с погибшего брига. Остров, к которому мы направлялись, оказывается, лежал вдалеке от торговых и военных путей. Брать на борт посторонних людей, означало подвергнуть их несомненной опасности. Он размышлял над этим, пытаясь найти выход. Ему совсем не хотелось потерять часть прибыли от выкупа, если таковой представится.
К нему подошел поднявшийся на палубу капитан.
— Уже достаточно светло, можно спустить шлюпку и осмотреть корабль, — сказал он Бруксу.
— Если там есть люди, что вы намерены делать? — спросил его Брукс.
— Как что — возьму на борт, — удивленно ответил капитан.
— Но брать их с собой на остров нельзя, вы знаете требование Лорда! Он все равно их уничтожит. Скормит вампирам.
— Я и не собирался брать их с собой. Высадим их на ближайшем обитаемом острове. Хотя, конечно, нам придется для этого отклониться от курса.
— Можно немного заработать, — осторожно намекнул Брукс.
Капитан поморщился от такого намека. В его мыслях прозвучала брань, которой он обложил Брукса.
— Я не буду возиться с этим. Мне совсем не хочется торчать в порту, ожидая результата переговоров. Вы знаете, что это последний рейс, который я должен Лорду. Больше я ему ничем не обязан. Так что по прибытии на остров я рассчитаюсь с ним и уйду.
— Да, да, конечно, вы правы, — быстро согласился Брукс.
Но в его мыслях я прочел, то, что мне совсем не понравилось. Он вспомнил о разговоре с Лордом, о том, что по окончании этого рейса тот намерен предложить капитану или служить ему всегда, или уничтожить тех, кто откажется остаться у него на службе. Было там и еще что-то, но он, опять спохватившись, прервал свои размышления.
Капитану и его команде грозила опасность. Что делать мне в такой ситуации? Открыть задуманное Лордом капитану? Но тогда он может отказаться от возвращения на остров, и я не смогу попасть на него и встретиться с тем таинственным человеком. Немного подумав, не стал торопить события. Посмотрю, что будет дальше, — решил я.
Тем временем капитан, не желая больше говорить с Бруксом, отошел от него и отдал команду спустить шлюпку на воду.
Я, спустившись на палубу, спросил у капитана разрешения присоединиться к матросам, отправляющимся на борт брига.
Капитан посмотрел на меня с удивлением. Он никак не ожидал от меня подчинения и тем более не видел причины причислить меня к своей команде. Но все же решив, что раз я иду на такой шаг, не стоит настраивать меня против команды и подвергать ее тем самым опасности. Кивнув, он разрешил мне отправиться со шлюпкой.
Ко мне подошел старый матрос Пьер. В его руках я увидел рубаху. Не говоря ни слова, он бросил ее мне в руки и поспешно отошел, пыхтя трубкой. На горизонте вставало солнце — день будет ясным.
Всех удивлял тот факт, что до сих пор на палубе брига не было видно ни одного человека. Может, они все мертвы или ранены. Бригантина лежала, повернувшись к нам своим боком. На сильно накренившейся палубе удержаться стоя было невозможно.
Возможно, поэтому на палубе никого нет, должно быть, люди в трюме, — так думали все.
Я прыгнул в воду с борта и, не выныривая, под водой доплыл до полузатонувшего корабля. Резко вынырнув, я ухватился за леер, почти опустившийся до воды. Шлюпка намного отстала от меня. Я быстро стал карабкаться по скользкой от утренней росы палубе. Добравшись до палубного люка, ведущего в трюм, я опустил в него голову и стал осматривать помещение.
В темном и залитом выше колен трюме царил полный хаос. Все незакрепленные предметы валялись вперемешку на левом боку. Среди обломков и мусора плавало несколько трупов. Это были, судя по всему, матросы. В трюме явно никого из живых не было. Внимательно оглядев захламленный трюм, я увидел среди вещей, плавающих в воде, широкополую шляпу. Для меня это было самым ценным предметом: ею я мог прикрыть лицо от палящего солнца. Оставалось найти еще и перчатки. Но здесь их быть не могло, нужно поискать в каюте капитана или пассажиров. А матросы, причалившие к тому времени к борту бригантины, найдут, чем здесь заняться.
Я стал пробираться к корме где находились каюты капитана и пассажиров. Заглянув внутрь одной из них, я увидел, что на палубе каюты лежал человек с перевязанной головой, а возле него, прислонившись к переборке, сидело еще четверо. Они были измождены настолько, что не могли двигаться.
Увидев меня, они оживились. В их глазах появилась надежда.
— Воды, дайте воды, — прошептал осевшим от жажды голосом один из них.
— Сейчас принесу, вода в шлюпке, — ответил я.
Я быстро спустился к шлюпке. В ней уже никого не было. Привязав ее к борту, все спустились в трюм брига. Взяв флягу с водой, я вернулся к потерпевшим крушение. Пробравшись через нагромождение свалившихся в кучу вещей, я наклонился к человеку с перевязанной головой, внезапно его запах резанул меня с невероятной силой. Я отшатнулся, не понимая, в чем дело. До сих пор контроль над своим естеством вампира мне удавалось сдерживать довольно легко, несмотря на явный голод, который я начал испытывать. Но его запах был для меня настолько притягателен, что, с трудом проглотив комок, образовавшийся в горле, я молча протянул фляжку матросу, сидевшему рядом, и выскочил на палубу.
Не понимаю, что случилось — я в волнении уселся на палубе. Да, я чувствовал притягательность человеческой крови. И с каждым днем мне все трудней с ней бороться, но я знал, что смогу противоборствовать ей и не причиню вреда. Никому. Но почему такая реакция на этого матроса? Странно.
Из трюма брига показалась счастливая физиономия Билла. Улыбаясь во весь свой щербатый рот (у него не хватало двух верхних зубов, выбитых кем-то в драке), он со счастливым прищуром хитреньких, вечно бегающих глазок вывалил на палубу огромный куль. Снизу его кто-то пихнул, и он, цепляясь за канаты, висевшие вдоль наклоненной палубы, выполз из люка.
— Там, в каюте, люди. Им нужна помощь, — сказал я Сайману, старшему матросу флейта,
