Забросив меня на этот корабль, она, смеясь над всеми, сделала меня из врага союзником этих людей. Из пленника — спасителем тех, кто еще несколько дней назад с удовольствием ждал моих мук.
Глава 7
На следующий день ветер почти стих, но тяжелые облака еще закрывали небо. Флейт лежал в дрейфе. Рано утром команда принялась за починку мачт.
Вместе со всеми я поднялся на грот-мачту и стал один на грот-марса-рей по левой стороне мачты, а три матроса повисли на вантах с другой стороны. Мы принялись подтягивать запасную грот — стеньгу для закрепления ее эзегофтом. Потянув слишком сильно за свой конец штага, я вырвал его из рук матроса, стоящего по другую сторону мачты.
— Сто чертей тебе в селезенку, тяни прямее, — заорал он на меня, — добавив при этом целый поток отборной матросской брани.
Я расхохотался. Мне было хорошо от этого нагоняя. Матросы, стоящие на палубе и рядом на рее, сначала замерли в ожидании моей реакции, потом расплылись в улыбках. Им нравилось то, как я веду себя. Не навязываясь никому и не чураясь работы, я все больше завоевывал симпатию у команды. Капитан, внимательно следивший за мной, был доволен выбранной мною манерой поведения.
Мы работали весь день. Только вечером, управившись почти со всеми делами, усталые, но довольные матросы, поужинав, расселись на палубе. Достав трубки и устроившись поудобней, они стали вспоминать, через какие бури и ураганы им пришлось пройти за свою долгую или не очень службу.
Тьери, поднявшись на палубу, сидел возле меня, показывая тем самым свое полное ко мне доверие.
— Когда я ходил на бригантине 'Санта Петра' с капитаном Дарреллом Олсоппом, — рассказывал один из старых матросов, — мы шли из Атлантического океана в Индийский и, огибая мыс Доброй Надежды, попали в шторм. Там всегда бушуют шторма не чета этому. Да… — протянул он, вспоминая ураган. — Тогда от команды осталась половина. Мачты сломало у самого пяртнерса, паруса, само собой, унесло. Нас бросало так, что устоять на палубе было невозможно. Бригантину несло на скалы, и, чтобы не сгинуть, нам пришлось покинуть судно. Мы ждали помощи несколько дней на Кейп-Пойте.
— А мы попали в мертвую воду. Как ни старался Пит Грей, наш капитан, ни в какую, стоим и все! Потом догадались — поставив все паруса и начав лавировать, потихоньку вышли на чистую воду, — включился в разговор другой матрос. Он был еще не стар. Рыжие волосы и лицо в россыпи веснушек выдавали в нем ирландца.
Я слушал рассказы моряков. Тьери, сидевший возле меня, вспоминал приключения вчерашнего дня. В его мыслях чувствовался страх от пережитого, но этот страх не был тем смертельным ужасом, который лишает человека разума и он теряет голову от такого испытания. Наоборот, Тьери хотелось избавиться даже от этого, вполне естественного чувства. Он надеялся, что никто из бывалых моряков не заметил его слабости.
— Из него со временем получится бесстрашный морской волк, — думал я, невольно слушая его мысли.
Тьери принял мою помощь со всей пылкостью юного сердца. Он тоже на моем месте, не задумываясь, бросился бы спасать своих товарищей. И мой поступок казался ему совершенно естественным. Это говорило о том, что он перестал относиться ко мне, как к не человеку. Не видя во мне ничего противного, он забыл о моей вампирской сущности. Случившееся вчера выветрило из него весь страх передо мной.
Старый матрос, его звали Пьер, сидевший поодаль и куривший короткую пеньковую трубку, спросил:
— Что-то я не видел на палубе господ Брукса и Тридвига. У них морская болезнь?
— А у них всегда морская болезнь, когда нужна помощь! — со смехом произнес Билли.
— Погоди, вот управимся, они и появятся, — добавил другой матрос, сидящий на бухте каната.
— Что-то в этом рейсе они не сильно жалуют палубу. К чему бы это? — опять спросил старый моряк.
— А они стерегут сокровище. Везут Лорду драгоценный сундук. Вот и не доверяют никому, даже друг другу, — сказал Тьери.
— Понятно, ну пусть стерегут, — бросил сидевший рядом с Билли матрос и хищно сощурился.
Я прочел его мысли: он был бы рад отомстить Бруксу. Тот оскорбил его в какой-то перепалке, и у матроса зародился план, как насолить заносчивому Бруксу.
— Не думаю, что это хорошая идея, — сказал я, смотря ему в глаза.
Он вздрогнул от моего голоса, а несколько человек обернулись и посмотрели на меня. Они еще никак не могли привыкнуть к моей свободе.
— Да я ничего, … просто подумал, … но ведь и тебе есть, что им припомнить, — вдруг вскинулся он.
Все внимательно присушивались к нашему разговору. Им было интересно узнать, что я думаю о Тридвиге и Бруксе и что я намерен делать теперь, очутившись на свободе.
— Для меня важно добраться до этого Лорда. Я не хочу никому причинять зла, но ему нужен кто- нибудь из моей семьи. А я не могу рисковать никем. Поэтому пусть Брукс привезет ларец Лорду. Я же смогу разобраться, что ему нужно от моей семьи.
В мыслях матросов опять закружились вопросы. На один из них я решил ответить.
— Нет, в моей семье только я один — такой. Не по своей воле. Так получилось. Наверное, случайно, но теперь я уже ни в чем не уверен.
— Как так? — Спросил Тьери.
— Все в этом мире в воле Господа, и наши судьбы — тоже. Так мне сказала одна очень хорошая девушка. И, может, мне суждено было стать таким, и зачем-то это угодно Богу, — ответил я ему и потрепал его легонько по голове, взъерошив и без того взлохмаченные волосы.
От моего прикосновения он слегка вздрогнул. Но не от того, что я притронулся к его голове, а от того, что с ним никто и никогда так не поступал.
— Откуда ты знаешь морское дело? — спросил меня самый смелый из всех, Смит. На вид ему было лет сорок, невысокого роста, но коренастый, с копной черных волос, обветренным и темным от загара лицом. В его ухе висела серьга, говорившая о том, что он побывал на экваторе.
— В прошлом году окончил школу гардемаринов, — ответил я, грустно усмехнувшись, и опустил голову.
— Да, парень, не повезло, — проворчал другой матрос, представив себя на моем месте и вздрогнув от такой мысли. — А зовут-то тебя как? — немного помолчав, спросил он.
— Мишель, … Мишель де Морель.
Ночью, когда дневная вахта спала, а ночная несла службу, я, взобравшись на марсовую площадку, смотрел на водную гладь. Небо очистилось от облаков и совершенно черное, опустившись до самой поверхности океана, сияло мириадами звезд. Ветер был попутным и нес флейт устойчивым полным бакштагом.
На горизонте справа показалась маленькая точка. Я, присмотревшись, увидел, что это судно.
— Справа по борту судно! — крикнул я вахтенному, — они потерпели крушение!
Венс Барт стоял на палубе, пытаясь разглядеть в подзорную трубу черную точку на горизонте.
— Ну и глаза! Хороший из него впередсмотрящий. Никто бы не увидел это судно в полной темноте, — подумал обо мне капитан.
— Спуститься под ветер! Держать на судно! — отдал он распоряжение.
Капитан принял решение подойти к потерпевшему крушение судну по двум причинам. Во-первых, на нем могли быть люди, а капитан ни в коей мере не хотел оставить несчастных без помощи. Во-вторых, на почти затонувшем корабле могли быть ценные вещи, и глупо было оставлять их на судне, которое, без сомнения, скоро пойдет ко дну.
Джон, стоящий за штурвалом, круто заложил руля, меняя курс. Через некоторое время бриг,
