— Внутри или рядом что-нибудь нашли? — поинтересовался я.
— Разве что вот это, — командир протянул мне кусок зеленой прозрачной пластмассы, в котором я не без труда опознал обломок дешевой одноразовой зажигалки.
— Эта штуковина тоже из моего… — начал я и получил чувствительный тычок локтем в ребра от Дмиида. Видать, он вспомнил о конспирации. Как по мне, несколько поздновато.
В кабине и впрямь ничего интересного не обнаружилось, кроме нескольких подозрительных пятен на кожзаменителе кресла. По-моему, это была кровь. Что, в общем, тоже не удивительно: при такой отнюдь не мягкой посадке пилот мог и нос разбить, и что посерьезнее. Приборная панель тоже была стилизована под старину. Несколько стекол на циферблатах разбилось, стрелки вылетели. Я надеялся найти часы с календарем, которые бы остановились при аварии и указали бы дату этого примечательного события. Но увы. Все эти альтиметры и мультиметры (так, кажется?) мне ничегошеньки не говорили.
Я уже минут десять глубокомысленно изучал летательный аппарат, а мои спутники ждали экспертного заключения (хотя, кажется, 'все, что мог, я уже сообщил'). И тут к машине подбежал (насколько это позволяла 'держи ноги') взмыленный боец с громоздким арбалетом наперевес. Оружие ему изрядно мешало, но дисциплина есть дисциплина.
— Там… — он с трудом переводил дух, — там, кажется, был
— Наконец-то, — выдохнул Сайни.
— Я бы удивился, если бы его не было бы, — буркнул Дмиид.
Молодцы все же эти военные, умеют искать. Лагерь был спрятан за кустами. Когда я говорю 'спрятан', я имею в виду невозможность его обнаружить ни с первого, ни со второго взгляда. Кусты там были уже повыше человеческого роста. Так вот, в этих зарослях загадочные недруги буквально выгрызли ходы и… комнаты, что ли. Словно пещеру выкопали. Попасть внутрь можно было через единственный проход, спрятанный за зеленой ширмочкой из с умом подстриженного кустика. По проходам приходилось передвигаться пригнувшись, так как оставленные ветки образовывали плотный потолок. Насколько я успел заметить, побеги были переплетены искусными руками, так что вырваться на свободу уже не могли, но расти продолжали. А вот пеньков от срезанных кустов под ногами не наблюдалось — то ли резали уж очень тщательно, то ли вообще сводили их каким-то магическим 'разрушителем пней'. Только утоптанная земля да кое-где — жесткая щетка травы.
Места, где незнакомцы спали, мы обнаружили без труда — под плетеным живым 'потолком' стояли еще и шалашики, забраться в которые можно было только на четвереньках. В каждом — по две очень аккуратные лежанки на индейский манер: вбитые в землю колья, между которыми уложены ветки и трава, образующие эдакий диванчик примерно по колено. В одном из шалашиков обнаружилась еще и травяная циновка, сплетенная в 'елочку', очень мягкая, так что, по-моему, ей можно было даже укрываться, как одеялом. Всего лежанок таких было восемь. Что, впрочем, не означало, что гостей было столько же. При необходимости они могли спать и посменно.
Очень чисто. Ни тебе бумажек брошенных, ни другого какого мусора. Тропинки натоптанные, то есть ходили по ним довольно долго. Но вот как долго — месяц или полгода? Я, конечно, в этих вопросах был полным чайником. Но, по-моему, и местные следопыты также не могли сказать ничего определенного — мол, слишком хороша и продумана маскировка. Ясно, что устраивались не на один день. Но всячески прятали свое присутствие от постороннего взгляда, в том числе — и с помощью чар. Нет, не глаза отводили (кому их тут отводить — белкам?), а влияли на рост растений. Дмиид заявил, что работал профессионал, хорошо знакомый с 'эльфийской' магией. Хотя школа, конечно же, другая. И что недели через две тут бы все заросло так, что обнаружить можно было бы, только если точно знаешь, что и где искать.
Но вояки буквально рыли носом землю в поисках хоть каких-нибудь зацепок. И в конце концов нарыли. В буквальном смысле. Обнаружили в метрах в трехстах от основного лагеря хорошо замаскированный и засыпанный землей… сортир. То есть яму, предназначенную для соответствующего вещества. Кто-то предложил раскопать и исследовать содержимое. К моему удивлению, это вовсе не оказалось шуткой. Дмиид пообещал привлечь соответствующих специалистов. Пока, мол, надо быстренько все осмотреть, оставить на всякий случай малую засаду, а нам — то есть ему самому, мне, Бержи и Лелеку — ехать обратно. Пока не стемнело. Предварительно, по косвенным признакам решили, что в лагере стояли не меньше двух месяцев. И что было в нем человек десять.
А в противоположной от туалета стороне обнаружилась и кухня. Тоже в 'кустовой пещере'. Из глины был вылеплен хорошо продуманный очаг. Даже, скорее, полноценная печь — с поддувалом, колосниками и даже с трубой. Располагалась она на берегу ручейка, так что проблем с водопроводом у гостей тоже не было. Даже выкосили камыш на берегу, обнажив черный, как антрацит, илистый берег, невероятно топкий и липкий.
Оставалось решить, что было первичным — лагерь устраивали рядом с самолетом или самолету 'посчастливилось' сесть рядом с лагерем. Не могу сказать, почему, но ответ на этот вопрос казался мне очень важным.
Мы уже собрались было уезжать, когда Лиэссэ — видать, весьма способный паренек — сделал еще одну находку. Мрачную, честно говоря. Мини-кладбище — в две могилы. Несмотря на дефицит времени, обе вскрыли. И меня позвали весьма настойчиво, хоть я и отнекивался изо всех сил. Ибо уже догадывался, что один из покойников может оказаться пришельцем. Угадал. К счастью, от тел остались только скелеты. Но кроссовки 'Адидас' не опознать было сложно. Насколько я знаю, в этот мир транснациональные компании пока не добрались. Покойный владелец некогда престижной обувки был здоровенным парнем под два метра ростом. Похоже, при жизни ему крепко досталось — два ребра были сломаны (возможно, при посадке). Но помер он не от этого. Я не судмедэксперт, но арбалетный болт, пробивший грудину насквозь — штука весьма красноречивая.
Второй мертвец был из местных. А вот дыра в левой части его лба весьма напоминала пулевое отверстие (как их показывают по телевизору в жутких документальных фильмах о преступлениях того или иного режима, коими был так богат прошлый век). Естественно, свои предположения я не стал держать при себе. Скорее всего, пилота злосчастного биплана пытались взять в плен, а он принялся отстреливаться. И огреб в ответ.
— Видишь, как тебе с Юлей повезло, что вы встретили именно меня, — неизвестно зачем сказал Бержи. Впрочем, в следующий момент я понял, что это было первой частью некой программы по психологическому поддержанию вашего покорного слуги. Частью второй стала маленькая бутылочка, бесцеремонно сунутая мне в зубы. Благо, я в этот момент сидел, потому что мог и не устоять на ногах после всего увиденного, а Бержи как раз стоял. Его натренированная в обращении с кузнечными причиндалами лапа ухватила меня за затылок, полностью лишив голову подвижности.
— Пей, говорят тебе. Ты же знаешь, у меня напитки только полезные.
Глотнул. Пойло было совсем другим, чем в прошлый раз, когда я переживал по поводу уходя Юльки в студенты. (Эх, мирное-спокойное времечко! Чего волновался? Впрочем, не пойди она тогда в универ… Впрочем, никто не знает, что было бы тогда. В конце концов, нас вполне могло вдвоем накрыть в флигеле воздушным залпом. А так — все-таки живы. По крайней мере, надеюсь, что она жива).
— Слушай, Бержи, — в голове шумело, но мысли в этой шумной пустоте уже не толпились, как граждане в час пик, и поэтому не мешали друг другу. — Этот самолет не смог бы взлететь, даже если бы его… возница… остался жив. Понимаешь, там многое поломано. Водить такую машину — непросто. Починить — еще сложнее. У нас обычно водят одни, а чинят совсем другие. Так почему эти ваши… противники… так долго тут околачивались. Рядом с самолетом…
— А, может, они его как раз ждали. Потом дождались, только он поломался, а возница не стал с ними договариваться и в итоге его убили. Вот они и…
Бержи замолчал, понимая, что сбился. Самолет, по словам эльфа, стоял здесь около полугода. А лагерь — 'не меньше двух месяцев'. Конечно, 'не меньше двух' — это и полгода тоже.
— Эй, лесной знаток! — рыкнул гном на всю округу (он, между прочим, и сам приложился к своей бутылочке: видать, и у него нервы не железные). — А полгода эти крысы кустарниковые здесь жить могли?
— Нет, — ответил эльф (не Лиэссэ, другой, постарше, но тоже из вояк) — не больше трех с половиной месяцев.
