Первой его увидела Беляна. Не на шутку испугавшись, она тут же заслонила собой Богдана. Как это у нее получилось, не понять: вроде и статная баба, да только кузнец куда больше нее, а вот словно полностью его прикрыла от нежданной опасности.
— Горазд, нет!
— Отойди, — глухо прохрипел парень.
— Не отойду! Хочешь порешить, бей сначала меня!
— Как!.. Как!.. А ты!.. Ты!.. Вы!.. Да я!.. А-а-агхр-р!!!
Добротно сработана дверь — и массивная, и петли железные, но вот сорвало ее и бросило наземь. Не выдержала она свирепого удара ногой. Парень обезумел от ярости. Все еще бешено вращая глазами, Сохатов-старший стоял перед женщиной, устремившей на него гневный взгляд, и мужчиной, безвольно опустившим руки и потупившим взор: по всему видно — у него не было даже мысли сопротивляться.
Послышался стук копыт, раздался заливистый девичий смех, посвист возничего — и в ворота влетела бедарка. Мишка вернулся. Горазд ожег злым взглядом враз присмиревших девчат и брата, после чего с всхлипом вдохнул воздух, отвернулся и размашистым шагом направился к крыльцу.
Пройдя на кухню, он схватил бадейку с колодезной водой, припасенной еще с вечера, отпил… Теплая, зараза. Опрокинул ее на голову. Нет, так не остудить кипящую кровь. Да что же это?! Как такое?! Перевернув в зале пару столов, он грузно опустился на лавку за устоявший и, уперев локти в стол, обхватил голову, взлохматив волосы и с силой сжав виски. Как она могла?!!
— Горазд.
Парень поднял глаза. Взгляд постепенно принял осмысленное выражение, и он сумел рассмотреть братьев, стоящих перед ним единым фронтом. Сколько он так просидел, и самому невдомек.
— Чего вам?
— Мы это… — заговорил Первак как самый старший из них. — Мы еще вчера хотели… А потом подумали, чего на тебя вываливать, чай, с дороги, устал… Ты не подумай, у них ничего такого…
— Сам посуди, — это уже Вторак на помощь брату пришел, — трудно им. И дядьке Богдану, и мамке. А они ить еще и не старые. Чего ты взъярился? Сам-то укатил счеты с гульдами сводить, позабыл, что глава семьи теперь. А дядька Богдан взял на себя заботу о нас и ничего не требовал взамен. Тяжко нам было бы без него, и мамке тяжко. Как без мужика-то в доме?
— А вы, стало быть, не мужики?
— Ты с больной головы-то на здоровую не сваливай. — Младший тоже отмалчиваться не стал. — Что ты про дядьку Богдана плохого сказать можешь? Он со всем уважением. Сам хотел с тобой поговорить, да только не успел малость.
А действительно, что это он? Какое он имеет право винить их? Кабы был жив отец, пусть прикованный к постели, пусть немощный, но жив, — иное дело. А так-то чего… Он ведь и сам Богдана любит, уважает не меньше мальцов, в чем-то и пример с него брал. Тот ведь без лишних слов взял опеку над младшенькими. А ведь это долг старшего мужа в семье. Его, Горазда, долг. Не в чем ему винить Орехина. Подумав немного, Горазд пришел к выводу, что подойди тот, расскажи все без утайки — только порадовался бы и пожелал счастья. От всего сердца пожелал бы. Наверное, дело в том, что как-то неожиданно все получилось. Вот и сорвался, как камень с кручи.
Тяжко поднявшись на ноги, он вышел из-за стола и направился на улицу. Братья хотели было заступить ему путь, но он устало отмахнулся, словно десяток телег в одиночку разгрузил. Те сразу смекнули, что гнев ушел, и, ни слова не сказав, отступились.
Богдана он нашел в мастерской. Тот понуро сидел на колоде, приставленной в угол. На ней деревянные заготовки под токарный станок тесали. Да и вообще, где работа топором, там колода никогда помехой не будет. Подошел и, так же понурившись, встал перед ним:
— Дядька Богдан, ты это… Прости меня… Дурень я молодой, чего с меня взять-то.
— Ты прости, Горазд. Не следовало мне так поступать, ежели старший муж в семье есть.
— Не в чем тебе виниться, дядька Богдан. Какой я муж! Домашних одних бросил, укатил невесть куда головой рисковать. Младших братьев да мамку оставил одних, без поддержки. Только ты это… Так, чтобы по-людски… Видно, Отец Небесный так положил, чтобы ты все же стал мне заместо отца. Не тестем, так отчимом.
Парень вышел на двор и тут же столкнулся с матерью. Она, едва увидев сына, замерла, устремила на него гневный и в то же время тревожный взгляд. Но в следующее мгновение взгляд переместился ему за спину, и на ее лице тут же отразилось облегчение. В дверях стоял Богдан. Он был хмур, но при этом умудрялся смотреть на нее светло, ободряя. Горазд оглянулся, потом снова взглянул на мать и вдруг озарился улыбкой, хорошей такой, доброй:
— До свадьбы-то хоть утерпите, молодые.
— Ты… Ты… — Мать так и не нашлась, что сказать.
— Кхм, — послышалось из-за спины.
Глава 7
Охота
Август, или, как его тут называли, серпень, выдался довольно дождливым. Но вот уже несколько дней стояла солнечная погода, так что о недавних осадках напоминали лишь особенно глубокие лужи, с которыми пока еще не справилось солнце. Так что пыли было в достатке, словно и не было двух дней отдыха и баньки. Не было и той чумазости, с которой они завалились на постоялый двор. По меркам путешественников этого времени они были до неприличия чисты. Вот только то, что им придется провести в поле несколько дней, не особенно радовало. Как говорится, лиха беда начало.
У Виктора настроение было ниже среднего. Вот когда они отправились на разведку к гульдам, там и адреналин бурлил, и задор был! Охотиться за контрабандистами было не так азартно, но и там интерес все же присутствовал. А главное, они и сами успели вкусить в некоторой мере этого хлебушка, так что хотя бы знали, с какого конца браться за дело. Прошли вдоль реки. Соболь и Куница, бывшие браконьеры, отлично знакомые с лесной наукой, сумели обнаружить неприметные тропы. Там нашлись и припрятанные лодки. Турань — река широкая, тут без плавсредства делать нечего. Даже плотом не особо воспользуешься, поскольку течение довольно быстрое. Оставалось только организовать засаду и ждать. Волка, как известно, ноги кормят, так что рано или поздно появятся хозяева. Дважды взяли нарушителей, которые пытались уйти во Фрязию. Один раз приняли таковых на обратном пути. Охотники безошибочно определили место стоянки, даже ждать долго не пришлось. Да и чего контрабандистам задерживаться на фряжской стороне? Товар сбыли, товар приняли — и обратно. Той же ночью их и спеленали. А как быть здесь?
Ясное дело, татей нужно искать у тракта. Вот только они никакими тропами не связаны, могут напасть где угодно, а потом уйти на свою стоянку. И скорее всего, нападать будут подальше от своей стоянки, ведь даже волк не охотится вблизи логова.
В голове Виктора крутилась мысль, что неплохо бы организовать ложный караван. Купец с тремя возами, с небольшой охраной из трех наемников. Охотников нужно будет отправлять, сопроводив боковой охраной, чтобы она успела выявить засаду. Но тут имелись свои тонкости. Если ватага слишком велика, то вступать с татями в открытую схватку — себе дороже. Лучше бы брать их на стоянке, использовать фактор неожиданности. Тогда можно свести свои потери к минимуму, а то и вовсе обойтись без них. Тут еще и приказ воеводы непременно кого-нибудь притащить на суд в Звонград — дело де политическое. Город во многом жил доходом от торговли. Поэтому нужно показать торговому люду, что закон в уезде не на последнем месте, что татям никто попустительствовать не станет.
Хорошо бы обнаружить банду в засаде у дороги и выследить, куда они станут уходить. Не будут же они сиднем сидеть на одном месте, если никто по тракту не пойдет. Умаются от безделья романтики с большой дороги — и отправятся восвояси. А уж выследить их можно. Был вариант похуже: выйти на только что пограбленный караван. Конечно, если налет удастся, спасибо не скажут. Зато они пойдут по горячему следу, как по путеводной нити. Это лишь кажется, что по лесу можно передвигаться, не оставляя следов. Все зависит от опыта преследователей. Понятно, что с каждым днем задача будет становиться все сложнее
