местах. - Продолжала начатую фразу Джулиана. - Единственный безопасный островок в этом страшном океане вампиризма - это Академия. Лишь здесь еще можно поговорить и обсудить что-то без посторонних ушей. Кстати, ты в курсе, что развязка уже приближается? - она многозначительно подняла левую бровь. Странно, но поднять таким же движением только правую ей не удавалось. Карл частенько еще в молодости наблюдал за ее тщетными попытками научиться одинаково управлять двумя слегка подкрашенными дугами изогнутых арок, выгодно оттеняющих большие карие глаза. Да, еще тогда, когда она всеми правдами и неправдами пыталась завоевать его расположение, достучаться до чувствительных дверей его сердца. Как же давно это было! Она так и не вышла замуж, не сумев справиться с тем, что он однажды повстречал свою настоящую безграничную любовь, женился и был утерян ею навсегда. Почему? Отчего такая привлекательная женщина, как Джулиана, по воле рока влюбилась в такого неприглядного, обычного древнего, как он, Карл не мог постичь и по сей день. Сколько уже воды утекло, а она все так же обворожительна, так же золотистым водопадом ниспадают на плечи светлые ухоженные пряди, переплетаясь с воздушным серпантином и создавая теплую картину парящей осени. Все так же упруго и подтянуто она сидит в своем руководительском кресле. Да, безусловно, древние намного дольше обычных людей сохраняют свою молодость и физическую силу. А потому все так же складывает Джулиана свои припухлые губы в саркастическую улыбку, предательски заигравшую свою симфонию на ее лице после его свадьбы с другой. Даже легкие морщинистые впадинки, ручейками струящиеся у уголков широкого рта, ни в коем случае не портят ее очарования. А эти дуги, так соблазнительно подчеркивающие вздернутый нос, который, в отличие от обычных смертных, у древних с годами не увеличивается. Слегка подрумяненные щеки, дабы еще сильнее подчеркнуть давно выделенные самой природой высокие скулы…
Почему он не соблазнился тогда на все это? Отчего не замечал по молодости, сколь привлекательна его соратница? Или замечал, но этого оказалось не достаточно?
- Карл, ты куда уплыл? - властный голос уже не той молодой, а взрослой и сформировавшейся вдали от него женщины больно резанул слух.
- Да я вот как раз и задумался обо всем этом. Как там обстоят дела с “нашими”?
- Как-как?! Да все так же, как и всегда. После смерти Ребекки, твоей жены, и Карлоса нас осталось восемь Хранителей: ты, я, Лоренцо, Хорхе, Маркус, Луи и Филипп с Николя (они, кстати говоря, сейчас вернулись на родину, во Францию, дабы наблюдать за Фрейном). - Задумчиво пересчитывала своих соратников Джулиана, словно стараясь сама кого-то не забыть, словно напоминая самой себе о том, скольким еще суждено пожертвовать своей жизнью.
- Ох, Карл, как же мне все это надоело.- Печально вздохнула Хранительница.
- У нас нет выбора, Джулиана. Не мы все это затеяли, не нам и методы выбирать. Тем более что осталось уже всего ничего. Песенка Фрейна спета. Нам и так довелось зайти слишком далеко. Поздновато отступать. Да к тому же, после того, что сделали с родителями Саши, у меня иллюзий не осталось. Они способны на все и даже более. Да и это они навязали нам такие правила игры. Следовательно, нам оставалось лишь принять их и сыграть с ними по их принципам. Вот только победитель нам в этой игре видится несколько иной, нежели вампирам.
- Да, Карл, ты, конечно же, прав. Вот только… Вот только получим ли мы от устранения Фрейна столько, сколько ожидаем? Ах, впрочем, и впрямь уже поздновато идти на попятную. Как там, в поговорке?..
- “Поздно, Рита, пить “Боржоми”, почки уже отвалились”, - озвучил Карл, невесело улыбаясь.
- Ага, - так же горько растянулась в улыбке Джулиана, медленно допивая свой “Мартини”. - Всю грязную часть работы мы уже выполнили. Осталось лишь завершить начатое. Но знаешь, что самое горькое? Как бы там ни было, а это - лишь Фрейн! А он-то не самое страшное, что нам предстоит…
- Ну, эта часть ноши уже лежит не на наших плечах.
- Да, - утвердительно кивнула Хранительница. - Правильно. На плечах Алайны. И она, кстати говоря, с ней не справляется. Ты ведь в курсе, что Андрей исчез?
- Да, плохие новости быстро распространяются. Намного быстрее хороших…
Они продолжали так же невесело болтать о напастях, которые вскоре должны были обрушиться на человеческий мир, а за окном по однажды заведенному порядку продолжала светить луна, медленно танцуя на темном небосводе. Она безразлично поглядывала на черноту оврагов и круги искусственного света, отбрасываемые длинными худощавыми фонарями, и так же без единой эмоции, не делая ни единого различия, щедро лила свое яркое сияние на безгрешных младенцев, трепещущих в маленьких колыбельках, и на кровожадных вампиров, пожирающих человеческих созданий…
- Ну что ж, Джулиана, несмотря даже на столь невеселые обстоятельства, кои уже не в первый раз становятся причиной нашей встречи, я все же безмерно рад, что нам удалось вот так скоротать этот вечер. Вместе, - Карл слегка усмехнулся одними губами. Печаль, заволакивающая взор, все никак не желала уступить место веселью.
- Но, к сожалению, мне уже пора, - он медленно поднялся, расправляя затекшие суставы. Джулиана не двинулась с места, лишь взглядом принимая участие в движениях Карла. Она странно склонила голову набок, будто пытаясь разглядеть что-то, внезапно замаячившее за спиной своего гостя. Карл, от которого не укрылось движение собеседницы, машинально повернул голову в ту же сторону, однако ничего не заметив и оттого мелко передернув недоуменно плечами, направился к выходу.
- Что ж, до скорого? - вопросительно поднял он бровь.
- Увидим, - одними губами произнесла женщина. Когда за Карлом затворилась дверь, древняя резко дернулась в своем величавом кресле, похожим на старинный трон. Дернулась так, словно диванная принадлежность ужалила ее плоть.
Интересно, изменилось бы отношение Карла к ней, если бы ему стало ведомо, кем на самом деле является Джулиана. Хранительница зло сверкнула глазами от бессилия и до хруста сжала кулаки. Гнев жгучим пламенем разлился по всем членам, увлекая за собой в длительное путешествие странного рода частички, коими наполнено было тело Хранительницы. От переусердствования не только костяшки пальцев побелели, но и вся кожа древней приобрела внезапно ужасающе белесый оттенок. Хриплый звук, прорвавшийся сквозь стиснутые до боли челюсти, рассекая пространство, сильным толчком сбросил книжную полку, мирно висящую на восточной стене. Шум от падающей мебели несколько отрезвил Джулиану. Она громко вдохнула воздух на полные легкие, и, прошипев что-то необычное на неведомом языке, прикрыла глаза. Еще через мгновение, резко поднявшийся сквозняк поднял кипу документов под самый потолок, словно в непонятной игре, разметая удивленные бумажки в разные стороны комнаты. Если бы кому-то довелось воочию наблюдать за этой странной сценой, то не удалось бы ответить зрителю на самый обычный вопрос: “А куда подевалась Хранительница традиций, мгновение назад величаво располагающаяся в своем оригинальном кресле? О-о! Разве кресло, каким бы оно ни было, может изобразить торжествующую ухмылку?!”
Глава VIII. Первое путешествие в настоящий мир.
Генриетта попыталась открыть глаза. Казалось, веки были налиты свинцом. В голове слышался какой-то стук, словно в наковальне кузнец занят спешным изготовлением целого оружейного арсенала. Она попыталась собраться с мыслями. Последнее, что она помнила, была вспышка какого-то странного цветного света, и она потеряла сознание. Она лежала и ждала, когда в теле вновь появится легкость, присущая лишь вампирам. Когда жар и тепло, которые она испытывала там, в месте, созданном древними, уйдут и уступят место вампирскому хладнокровию. Даже не открывая глаз и не делая никаких движений, она знала, чувствовала, что что-то изменилось, что она вернулась, вернулась в свое обычное окружение. Она еще не знала наверняка, где находится: прошло слишком мало времени, лишь считанные секунды, но она уже осознавала свою сущность, то, чем она стала много лет назад, променяв людскую душу на любовь. Ох, как же давно это было. Казалось, что прошли сотни лет с последнего дня, когда она еще была человеком. Она отлично помнила те чувства, ощущения, которыми наполнено живое человеческое тело, те чувства, которые
