Что взял себе в беремя малец на костылях: А он плясать не может, он видел Гиндукуш… Плесни мускатом в рожи, канкана красный туш!.. Слизни-ка соль, красотка, с воздернутой губы… Пляши – швырнули б “сотку” из гула голытьбы! Да только те бояре, сощурясь, зрят канкан, Да будто на пожаре, толкают в пасть банан… Танцуй, танцуй, Галина!.. А Сонька, ты чего?.. А скулы как малина!.. А в бисере чело!.. Колготки рвутся с хрустом, на зраках пелена – Веселое искусство, Веселая страна! Веселые девахи, до тайников мокры, – Танцуйте вы на плахе, танцуйте до поры: Сей танец – не работа, сей грозный карнавал Вас до седьмого пота за гроши убивал! Целованы – по пьяни, в исподнем – из больниц, Танцуйте, Кира, Кланя, в виду кабаньих лиц!.. У попугаев ара наряды не пестрей… Оттанцевать – до жара… и в “скорую” – скорей… А трубы – нету сладу!.. Табачный воздух рвут!.. Танцуйте до упаду – авось они пройдут: Краснознаменны годы, казарменны гудки, Фланговые народы с дрожанием руки… Там будут псы и кошки и каждый – сыт и пьян… Танцуйте, длинноножки, для них блатной канкан! В роскошестве погибнем, да в пиршестве помрем, А все же спину выгнем и рому отхлебнем! И выбежим! И спляшем – во вьюгах площадей, Среди кремлевских башен, среди родных людей – И спереди, и сзади – все в лентах и цветах! – Краснознаменны бляди – Любашки, Верки, Нади – Задрогнув, при параде, С улыбкой на устах. ITALIAMIA …Через снега – сугробы – погорельство: -Милый. In Te la vita mia. Пусть эта жизнь до дна – до пепла – мимо: In Te la vita mia. А как без кожи?! – без судьбы?! – спрямила Та наковальня, где меня схватила Рука такого Златокузнеца, что – Боже!.. – Я из железа в золото вобьюсь, похоже, В матерью ту, из коей – звезды самосветят… Какой великий в мире ветер. И ни за что… – за все богатства, царства, злата мира… IN TE LA VITA MIA. СТАРАЯ ОФЕЛИЯ Анне Барковой Седые пряди по лицу. Седые пряди. Все ближе, девочка, к венцу – ты при параде. Ты из комодной дерни тьмы, из тьмы пропащей – Навесь на шею жемчуга, на черепашью. Ты помнишь, деревянный Бог, метель Печоры?!.. Мотают медных пуль клубок герои, воры. Идут ко рву – спина к спине. И, иже с ними, Над ними в тучах, как в огне, в полярной сини, Ты – ты раздатчица одна; одна в бараке Молельщица за всех; жена верней собаки; Одна – грязна, как сотни шлюх; одна – подковой Замерзлой согнута, крестом Голгофы голой! Ты залпы слышала. Твой мозг не помрачился. Крепка, железна, гордый гвоздь. В тебя влюбился… – Да кто?!.. – никто. Сухою лапой пыль буфета Сметешь. Одна. Зимой. В пальто. Рыдай – ПРО ЭТО. Накапывай в седой хрусталь посмертной стопки Полярной ночи Жерминаль, полярной топки То крематорное вытье, тот вой волконский – Трех отроков в пещи житье – в той, Вавилонской… И пей! И рюмку опрокинь над совьей глоткой!
