— Но не у нас.
— М-м-м, не будь так категорична. Еще когда я была беременна маленьким Ронни, я говорила Алану, что ты определенно покорила Рона. Похоже, я была права?
— Не глупи, Энн. Рон очень нравится мне как друг, и это все.
— Да, конечно. То-то ты покраснела, как попка Габи.
Джейн невольно прижала свободную руку к щеке.
— Ну, что я говорила? Я — медиум, — улыбнулась Энн.
— От судьбы не уйдешь.
— Давай назовем это роком. Джейн покачала головой.
— Называй это как хочешь, Энн, а я собираюсь отнести эту дорогушу наверх и проверить, хорошо ли справлюсь со сменой подгузников.
— Неплохая мысль. А я лучше приготовлю лазанью для Рона. Он не в восторге от нее, но мы оба притворяемся, что это его любимое блюдо.
— Притворяетесь? А почему?
— Да потому что Рон не может есть то, что нужно резать ножом.
— О Господи. Никогда не думала об этом.
— Большинство людей об этом не думает. А Рону приходится.
И женщины в молчаний разошлись по своим делам.
Рон стряхнул капли пота, заливающие глаза, и приготовился к очередному приступу как раз в тот момент, когда боль обожгла его мускулы и пронзила всю руку от запястья до плеча.
— Что, тяжелый случай, Бартон?
Рон вовремя поднял взгляд и успел поймать полотенце, брошенное Кевином Уилсоном, только что отжавшим свои двести восемьдесят фунтов веса на тренажере.
— Можно сказать, да. — Рон вытер полотенцем влажное лицо и повесил его на шею.
— Еще одно проигранное дело?
— Возможно, хотя точно еще не знаю.
Он облокотился бедром о стойку, чтобы сохранить равновесие, и смотрел, как Уилсон перемещается со скамейки в инвалидную коляску. Знаменитый футболист Кевин стал калекой после того, как однажды утром застал банду подростков, собиравшихся угнать его «порше», и неожиданно получил удар ломом в спину от стоящего на стреме юного преступника.
В настоящее время он пытался восстановить способность двигаться, и, по возможности, старался избегать встреч с журналистами.
Друзья с поры своего славного спортивного прошлого, Кевин и Рон были совладельцами гимнастического зала, специально оборудованного для инвалидов.
— Взять тебе пива? — спросил Уилсон с улыбкой.
— Спасибо, но через час меня ждут в одном месте.
— Да-а? Дело или удовольствие?
Рон колебался.
— Дело.
— А я-то надеялся, что твой вечер закончится свиданием.
Выпрямившись, Рон стащил полотенце с шеи и швырнул его в Уилсона.
— Ты что, не слышал? Калеки не занимаются любовью, — бросил он через плечо, направляясь в душ.
— Эй, парень, говори за себя, а не за других! — крикнул вслед ему Уилсон.
Рон не обернулся. Он, как всегда, не был расположен к беседе о сексе.
Встав под душ, Рон повернул кран и в клубах пара подставил тело под струю горячей воды. Он приказал себе расслабиться. Кожа дышала, ему было очень хорошо, но хотелось большего. Рон размечтался, разморенный теплом и приятной усталостью.
Он хотел понимания, женской нежности, ласки. Что греха таить: он хотел Джейн Сандерс.
Рон всегда гордился тем, что умеет контролировать свою жизнь и уж тем более обуздывать влечения плоти. Но порой одиночество становилось невыносимым.
Он запрокинул лицо под струей горячей воды, надеясь, что она рассеет воспоминание об удовольствии, которое он испытал, чувствуя губы Джейн у своей щеки. Или об еще более сильном и неудержимом чувстве, охватившем его во время поцелуя.
Рон гордился своей логикой. Так почему же сейчас он не может разобраться, чего именно ждет от Джейн. Нечто большего, чем ее умение делать его человеком, способным понимать и принимать недостатки других. Большего, чем ее попытки заставить его улыбаться, когда она улыбается, и смеяться, когда смеется она. Черт подери, до чего все не просто.
Как и все в его жизни. Самые обычные вещи требуют от него изобретательности, упорства и терпения. Как, например, есть, водить машину или открывать дверь, когда в руке чемоданчик с бумагами.
Правда, с подобными проблемами, как бы они ни раздражали, он в состоянии справиться.
А как быть с чувствами, желаниями? Их не увидишь воочию, не потрогаешь, не изучишь по крупицам.
Сжав зубы, Рон потянулся за мылом. Он хорошо знал свое тело — одна сторона была такой, как всегда, а вот вторая изменилась до неузнаваемости. Как доктор Джекил и мистер Хайд у Стивенсона, подумал он, пока пальцы намыливали неровную, покрытую шрамами плоть правого плеча, изуродованную и вызывающую жалость.
Рон слышал все, что о нем говорили, чувствовал на себе любопытные взгляды. Он принял свое уродство как должное, потому что иного ему не оставалось.
Такая яркая, интересная и темпераментная женщина, как Сандерс, могла выбирать. Почему, черт побери, он решил, что она выберет именно его?
7
— Остался еще один кусок пирога! — объявила Энн, стоя в дверях кухни. — Можете разделить между собой!
— Или отдать его Бартону целиком, — ответил Алан, взглянув с улыбкой на Рона. — Он что-то похудел в последнее время.
Девочка, жертва автомобильной катастрофы, была удачно прооперирована, поэтому Алан успел домой к обеду.
— Как хочешь.
Рон сердито сверкнул глазами в сторону Алана и посмотрел на Энн.
— Дело, видишь ли, в том, что он сменил трех лошадей и все равно не смог обойти меня. Внешне мы выглядим одинаково, а разница в весе фунтов двадцать, и все они у него на животе.
— Черт побери, какое вранье! — Алан похлопал себя по животу. — Я пока свободно влезаю в джинсы, которые носил еще студентом.
— Да, дорогой, — улыбнулась Энн. — Только сесть в них ты уже не можешь.
Алан смутился.
Все это время Джейн хранила молчание, сосредоточенно взирая на бокал с вином. Незадолго до обеда Рон нашел ее в кухне, где она помогала Энн. Он был чисто выбрит, волосы — влажные после душа. Этот человек еще ни разу ее не разыскивал. Обычно — избегал. Поэтому Джейн не сразу поверила в случившееся.
— До сих пор не могу привыкнуть, что у нас в доме ребеночек! — крикнула Милли, вбегая в кухню со стаканом молока в одной руке и блюдцем с мороженым в другой.
Маленький Рон уже закончил обед и нетерпеливо ерзал, слушая разговоры взрослых. Улучив момент,
