и каждый шаг причинял невыносимую боль. Но вместо того, чтобы просто сойти с дороги, сесть на обочине и ждать, когда судьбе надоест издеваться над ней, и милосердная смерть закроет ей глаза, девушка упорно продолжала двигаться дальше. Она во что бы то ни стало решила догнать парня, с которым несколько дней назад (у нее было стойкое ощущение, что это было по меньшей мере в прошлом веке) покидали Ростов-на- Дону. Она просто хотела бы взглянуть ему в глаза. Он ушел, оставив ее одну в незнакомой деревне, по соседству с каким-то оказавшимся довольно мерзким стариком. Правда, он сжалился и оставил ей свой пистолет, но толку от него было мало — Юля никогда не практиковалась в стрельбе из огнестрельного оружия. Когда-то ради любопытства посещала тир, но лишь для того, чтобы пострелять из спортивного лука, представляя себя бесстрашной героиней, сошедшей со страниц романов Фенимора Купера. Впрочем, это занятие ей довольно быстро наскучило. Не возникало желания представить вместо мишени индейца из враждебного племени, притаившегося в засаде, чтобы снять с нее скальп. Или, фантазируя дальше, представлять себе оленя, пришедшего к ручью на водопой. Так легко было внушить себе, что в вигваме осталась семья, еды почти нет, а впереди долгая и холодная зима. С воображением у Юли всегда все было в полном порядке, поэтому такие картины словно оживали в ее сознании. Но девушка была очень ветрена, а ее настроение — весьма переменчиво. Ни один парень не оставался с ней дольше чем на две-три недели, причем расставания обычно происходили по ее инициативе. Вот и походы в тир, несмотря на богатое воображение, наскучили ей очень быстро. В-общем пистолет в данный момент для нее был практически бесполезной вещью.
Ела она довольно мало, поэтому запасов еще с того времени, когда они с Павлом уходили из города, ей хватало — парень, уходя, оставил все ей. Открывать консервную банку она научилась довольно быстро — голод был хорошим учителем. Сначала она ела только консервы — консервные банки были самым тяжелым, что было в ее рюкзаке, поэтому девушка стремилась облегчить себе ношу. Вот костер разводить она так и не научилась (тоже мне, героиня Фенимора Купера), поэтому по ночам приходилось мерзнуть. Недавний сильный дождь, вызвавший воспаление легких у Павла, застал ее в дороге, но Юле повезло наткнуться на пару упавших или кем-то поваленных деревьев, которые упали друг на друга и поэтому представляли из себя отличное укрытие от непогоды, образуя не то что шалаш, а настоящий шатер. Под этими деревьями девушка переждала непогоду.
Вскоре она снова шла, уже почти не чувствуя боли в поврежденных ногах. Одна кроссовка уже лишилась подошвы, и с выражением омерзения на лице, Юля сняла кроссовки и дальше пошла босиком. С удивлением она обнаружила, что так идти даже немного легче — кроссовки больше не натирали ей ступни, а асфальт, нагретый солнцем в первой половине дня, пока она спала, приятно согревал измученную кожу. Девушка только укорила себя, что не додумалась снять кроссовки гораздо раньше. Конечно, изнеженной предыдущим образом жизни, ей не совсем удобно было и босиком идти по все-таки жесткому асфальту, но у нее была возможность постоянно сходить с дороги и идти по траве, растущей на обочине.
Наконец, к вечеру, почувствовав, что измотана, Юля сошла с дороги и уселась на ствол поваленного дерева. Достав из рюкзака палку колбасы, она отрезала большой кусок и просто сжевала его, вероятно, даже не поняв, что же она съела. По крайней мере, выражение на ее лице в ходе этого весьма скудного ужина ни на йоту не поменялось. Она шла уже довольно долго, но своего недавнего спутника по-прежнему не могла догнать. Мысль о том, что она, напротив, могла его перегнать, даже не приходила ей в голову. Для нее Павел был где-то впереди, недостижимый как светлое будущее. Она уже и не знала, зачем ей надо его преследовать. Конечно, вдвоем идти было бы веселее. Но в дороге у нее стал созревать план. Сначала Юля просто хотела взглянуть в глаза парню и спросить его, как он себя чувствует, оставив ее одну. Теперь же она все чаще доставала из рюкзака упрятанный туда пистолет и наводила его на какое-нибудь дерево, представляя себе, что это Павел. Было совсем не трудно догадаться, какие планы зреют в мозгах девчонки.
Она шла уже весь день. Мерзкий моросящий дождь навевал скуку. Приближалась ночь, и пора было задуматься о ночлеге. Сойдя с дороги, Юля подошла к ближайшему дереву и, прислонившись к нему спиной, готова была погрузиться в сон, когда нечто привлекло ее внимание. Неподалеку была навалена куча веток. Словно кто-то специально для нее готовил хворост (мысль о том, что она не сумеет разжечь костер, не пришла ей в голову), только ветви все были зеленые, и, судя по всему, сорваны были совсем недавно. Девушка сильно удивилась бы, если бы узнала, что в настоящий момент находится рядом с могилой собаки, которая погибла совсем недавно в схватке с волком, вступившись за Павла. Юля даже не подумала о том, что ее недавний спутник, может быть совсем рядом. Она вернулась к дереву, и в этот момент слух ей резанул громкий волчий вой совсем неподалеку. Поблизости находился хищник, а, может, и не один. Завертев головой по сторонам, Юля никого не увидела, но от этого ей не стало легче. Судя по вою, зверь или звери были совсем рядом. А у нее из средств защиты был только пистолет, из которого она даже ни разу не стреляла.
Однако наличие оружия в любом случае было лучше, чем его отсутствие. Порывшись в своем рюкзаке, она достала пистолет и сняла его с предохранителя, обнаружив его под стволом. Теперь самым главным было случайно не нажать на курок, чтобы не подстрелить саму себя, эта проблема стала бы в настоящий момент просто неразрешимой.
Услышав неподалеку звериный рык — волк успел почти бесшумно подобраться к своей жертве на расстояние последнего прыжка — Юля резко развернулась в его сторону и вскинула пистолет. Но было уже слишком поздно — слишком близко подкрался зверь. Время для девушки разбилось на доли секунды, каждая из которых растянулась словно в замедленной съемке. Она как будто со стороны видела прыжок зверя, его раззявленную пасть и капающую с клыков слюну. Ее уже ничто не могло спасти, но тут в наступающей ночи раздался резкий треск автоматной очереди.
Если бы кто-нибудь его спросил, по какой причине он вернулся, Павел не нашелся бы с ответом. Он не смог бы объяснить, что заставило его остановиться и повернуть обратно, может, внутренний голос, может, шестое чувство. Но успел он в самый последний момент. К счастью девушка не стояла на линии огня — Паша смотрел на происходящее сбоку. Слева на представшей его взору картине стояла девушка, в которой он без особого труда признал свою спутницу — не так уж много времени прошло с момента их расставания. Справа волк готовился к прыжку — хищник подобрался к своей жертве вплотную, ему оставался один прыжок, и цель не успела бы ничего сделать. В руке у девушки, конечно, был пистолет, в наступивших сумерках он четко его видел, но стрелять Юля вряд ли умела. Паша вскинул автомат и в момент прыжка хищника выпустил оставшиеся в рожке патроны в тело зверя.
Волк странно дернулся в бок, снесенный с траектории прыжка несколькими попавшими в цель пулями и грузно свалился на землю. Можно было не приглядываться, чтобы понять, что он не дышит. Девушка стояла на своем месте и не реагировала на происходящее, словно и не замечала ничего вокруг. Затем она повернула голову и посмотрела на своего спасителя.
— Павел?
Он смог только кивнуть. К вечеру его самочувствие сильно ухудшилось, и сейчас он с трудом стоял, опершись рукой на ближайший ствол дерева.
— Паша, с тобой все в порядке?
Юля подошла к парню, который в очередной раз спас ей жизнь и внимательно всмотрелась в его лицо. От ее внимания не укрылось плохое состояние «спасителя». Поэтому первым делом она положила руку ему на лоб. Не надо было быть семи пядей о лбу, чтобы и без этого догадаться о болезни мужчины. Его трясло как осиновый лист на ветру, лоб покрылся бисеринками пота, он выглядел так, словно прямо сейчас собирался упасть, чтобы уже не подняться. Подбежав к своему рюкзаку, Юля выудила из недр аптечку, в которой к счастью оказался аспирин. Заставив парня проглотить пару таблеток, она помогла ему улечься под дерево, где недавно сама сидела, и где до этого — она, правда, об этом не знала — сидел и Павел.
— Ну и как тебя угораздило заболеть? — девушка забыла, по крайней мере, на время, что собиралась прикончить своего спутника.
— Не знаю, — тихий хрип без всякого выражения, словно шелест листьев на ветру. — Под дождь попал… недавно. Вот и подцепил… воспаление легких… И горло болит…
— А ты уверен, что это что-то привычное?
Он с трудом повернул голову и посмотрел на стоящую перед ним на коленях девушку. В его взгляд даже вернулась некоторая осмысленность.
