спутнику. Тот смотрел на него с нескрываемым вызовом. За что и был через мгновение поднят над полом. Егор пару раз хорошенько встряхнул его, надеясь привести того в нормальное состояние. Даже злость была бы сейчас во сто крат лучше, чем безразличное молчание. Затем он опустил парня на пол, но руки с воротника рубашки не убрал, и зло с расстановкой чуть ли не по слогам проговорил:
— Послушай меня очень внимательно! Либо мы сейчас выясним все раз и навсегда, и я больше не увижу такого твоего настроения как сегодня, либо ты сейчас же сам отправишься восвояси прямо из этого магазина. Я тебе нянькой не нанимался, чтоб сопли вытирать при случае. Если ты чем-то недоволен, говори здесь и сейчас.
Артем молчал. Егор уже подумал, что тот и не заговорит, но вдруг парень с силой вырвался из егоровых объятий и чуть ли не закричал. Слезы его подозрительно заблестели, похоже он был на грани истерики.
— Ты увел у меня девушку! Она шла со мной, но потом появился ты и все испортил. Я вас видел прошлой ночью. Вы думали, что я спал, но я не спал и все видел! Ты скотина! — он с силой оттолкнул Егора от себя и едва не упал — от падения его уберег стеллаж, который сам, однако, опрокинулся на бок с жутким грохотом.
Такая гневная тирада была столь неожиданна для Егора, что он даже не мог сперва никак отреагировать. Однако потом пришел в себя и расхохотался. Смех стремительно взлетел к терявшемуся в сумраке магазина потолку и породил эхо, которое еще несколько минут блуждало под сводами помещения.
— Ты идиот, — Егор больше не смеялся. — Почему ты вдруг решил, что девушка принадлежит тебе? Только из-за того, что она шла с тобой? Это ни о чем не говорит, ведь больше ей идти все равно было не с кем. Поэтому даже не думай обвинять меня непонятно в чем. Насчет того, чтобы мне уходить от вас, так я напомню, что это вы преследовали меня, а не наоборот. К тому же прошлой ночью Ольге нужен был рядом мужчина, а не нытик вроде тебя. Потому успокаивайся и пойдем за продуктами. Без обид, я не хотел тебя обижать. Но девушка — вовсе не товар, который можно взять со стеллажа в магазине как буханку хлеба. И чтоб я больше не слышал подобной чуши в твоем исполнении. Услышу — набью морду. Усек?
Артем уныло кивнул головой, но его спутнику очень не понравилось выражение его глаз. В них уже была не просто злость. Ее заменила ненависть. Такой мог и убить ночью. Стоило быть с ним поосторожнее.
— И если обидишь хоть кого-то из девчонок, участи твоей я не завидую. Это, надеюсь, ты тоже понял…
Артем еще раз кивнул. В сумраке его глаза горели прямо-таки адским пламенем. Рот был перекошен — он с трудом сдерживал эмоции, но Егор даже ухом не повел. Всему свое время. Оставалось надеяться, что пареньку не придет внезапно в голову шальная мысль пырнуть Егора его собственным ножом, пока он спит.
Уверенно, не оглядываясь назад, Егор подошел к стеллажам, заполненным ровными рядами консервных банок. Несмотря на свою явную симпатию к рыбным консервам, он смотрел в-основном на запечатанные банки с фасолью, тушенкой и еще с чем-то непонятным, но, видимо, вкусным, нарисованным на этикетке. Главными преимуществами такой еды в жестяных банках было то, что она долго не портилась. В отличие от рыбы, на которой весьма пагубно сказывались перепады температуры окружающей среды.
В рюкзаке уже покоился запас консервов по крайней мере на пару дней, и он весьма потяжелел. Сверху Егор добавил две бутылки питьевой воды. Конечно, по пути можно было пополнить запасы воды в любом колодце, но он серьезно опасался какой-нибудь заразы, которую могли подцепить Ольга или Дарья. Мысль о таких обычных для человека заболеваниях как аппендицит или просто больной зуб, которые можно было без малейших проблем устранить в прошлом, достаточно было просто прийти ко врачу, теперь, в отсутствие докторов, приводила его в ужас. Раньше можно было либо прийти в поликлинику, либо позвонить и вызвать врача на дом. Сейчас такая возможность отсутствовала. Тем, кто выжил после того, что произошло, по мнению Егора, предстояло научиться обходиться без медицины. В мире оставалось множество опасных игрушек, способных создать проблему человеку, а вот возможностей и средств эту проблему решить было все меньше.
Егор оторвался от неприятной мысли и оглянулся, но позади никого не было. Сквозь стеклянную витрину было видно, как на улице вдруг резко потемнело. Это не было похоже на ночную мглу, скорее на испортившуюся погоду.
Выбежав на улицу, он понял, что догадка была верна. Налетел ветер, гнавший теперь по асфальту обрывки газет. Необходимо было прятаться, чтобы не попасть под то, прелюдия к чему сейчас бушевала на улице. Егор бегом бросился в парк, в прыжке перемахнув через ограду, и увидел Ольгу и Дашу, вставших со скамейки и испуганно прижавшихся друг к другу под ближайшим деревом. Он закричал и замахал руками, делая им знаки бежать к выходу из парка. Лишь через минуту Ольга, наконец, заметила его жесты, напоминавшие к тому моменту уже безумную пляску шамана индейского племени вокруг костра. Они рванули по направлению к нему и вовремя: через мгновение на то место, где они стояли, ветер принес громадную ветку, отломанную с соседнего дерева.
Втроем путники рванули к ближайшему жилому дому. В магазине от бури прятаться было бесполезно — практически все витрины были выбиты, сильный ветер довершил бы разрушения. Поэтому они вбежали в первый же подъезд на их пути, оказавшийся открытым. Здание было построено годах в девяностых, кирпичная кладка могла выдержать очень и очень сильную бурю.
Снаружи ветер набирал силу. Егор уже протянул руку, чтобы захлопнуть входную дверь в подъезд, когда Ольга схватила его за руку:
— Смотри!
Он посмотрел в сторону магазина и увидел Артема, который стремительно несся в их сторону, борясь с едва не сбивавшим его с ног ветром. Он уже заметил, что его спутники укрылись в подъезде и направлялся к ним. До входа в подъезд оставалось пробежать всего лишь несколько шагов, когда гонимый сильным ветром дорожный знак, сорванный с какого-то из столбов, ребром врезался в ногу Артему. Даже сквозь завывавший ветер удалось расслышать хруст кости, а сам пострадавший кубарем покатился по асфальту, сбитый с ног и неспособный подняться. Его бы унесло ураганным ветром, если бы Егор, пренебрегая опасностью так же пострадать или вообще оставить девчонок без защиты, выскочил наружу и, подхватив Артема подмышки, с трудом, борясь с ветров, но затащил его в подъезд. Дверь за его спиной захлопнулась, оставив всех четверых в полной темноте.
Лишь спустя минуту или две глаза стали привыкать к освещению, точнее к его отсутствию. Сверху должен был проникать хоть какой-то свет от подъездного окна, но, похоже, на улице стемнело уже практически как ночью. Тишина в подъезде нарушалась прерывистым дыханием Ольги, напряженным сопением Даши и стонами пострадавшего Артема. Егор не был врачом, к тому же осматривать его ногу в почти полной темноте было бы бессмысленно, поэтому он оставил попытки хоть чем-нибудь помочь парню. Все они слышали столь явственный хруст, что с уверенностью можно было констатировать, что тот сломал ногу. Оставалось только удивляться, как довольно большой дорожный знак пролетел на такой небольшой высоте. Подними его ветер повыше, и он бы просто оторвал Артему голову.
Сверху внезапно донесся звон разбитого стекла, затем еще один, еще один. Ветер снаружи набрал, видимо, максимальную силу, и стекла подъездных окон не выдержали. Оставалось лишь ужаснуться мысли, что было бы с ними, если бы они остались снаружи. В подъезде ощутимо похолодало — до этого все окна были закрыты и воздух был застоявшимся, а теперь по подъезду свободно гулял ветер. И было похоже, что температура воздуха снаружи упала чуть ли не ниже нуля. Впрочем, Егор бы уже ничему не удивился. Следовало пытаться проникнуть в одну из квартир на ближайшей лестничной клетке, и он направился наверх. Три двери были железными, такие он бы ни за что не взломал и не открыл. А вот четвертая дверь была самой что ни на есть деревянной. Егору даже не пришлось вышибать ее ногой, он лишь легонько надавил на нее плечом, и она открылась. Света внутри не было, потому коридор квартиры терялся в сумраке, и не представлялось возможным сказать, насколько он был длинным. А самым ужасным был запах разложения. Он шел из дальней комнаты и по мере приближения становился нестерпимым. Зажав себе нос рукавом спортивной куртки, Егор подошел к комнате, дверь на которой отсутствовала, и заглянул внутрь. В этой квартирке когда-то проживала одинокая старушка. И сейчас именно она лежала на своей кровати и
