Как и следовало ожидать, новость о поразительной подводной находке распространилась по лагерю со стремительностью пожара, поэтому Мерфи, которому немедленно сообщили обо всем по рации, издал ряд особых распоряжений. Майкл слышал, как хриплым, искаженным рацией голосом он приказал Каллоуэю больше никого не пускать на лед — и в особенности не подпускать к домику ныряльщиков. Кроме того, начальник станции приказал всем, кто находился поблизости, держать рот на замке до поступления дальнейших инструкций.
— Скоро к вам прибудет Данциг с собаками. Ожидайте, — распорядился он и прервал связь.
К тому времени как Данциг остановил собачью упряжку в пятидесяти ярдах от домика, ледяной куб был аккуратно погружен на сани. Ездовые лайки улеглись на покрытый снегом лед и лениво наблюдали за происходящим.
— Матерь Божья, — потрясенно пробормотал Данциг, приблизившись к саням, на которых стояла ледяная глыба с вмороженной в нее женщиной.
Он медленно обошел вокруг массивной льдины. Майкл мог поручиться, что в этот момент Данциг уже начал прикидывать, как ее лучше всего транспортировать.
— Знаете, народ, — произнес Каллоуэй, — это самая странная хреновина, с какой я имел дело, а я, уж поверьте, видывал много всякой чертовщины.
— Сущая правда, Шерлок, — поддакнул Франклин, который ассистировал в сегодняшнем погружении.
Майклу до сих пор не верилось в происходящее. Он быстро снял подводное снаряжение, нацепил на себя целую гору теплой одежды и теперь отхлебывал из термоса горячий чай. Его все еще трясло от холода — последствия вполне предсказуемой гипотермии.
Лоусон поинтересовался у Данцига, стоит ли вызвать «спрайт» или тот считает, что собаки смогут дотянуть глыбу до лагеря.
Каюр, с неразлучным амулетом на шее в виде ожерелья из моржовых клыков, оперся широкой ладонью о льдину, а другой задумчиво почесал подбородок.
— Главное — тронуться, а дальше пойдет как по маслу, — заявил он.
Данциг искренне верил, что его собакам по силам почти любая задача, и постоянно выискивал возможности доказать, что современные технологии и в подметки не годятся старым проверенным методам, которыми пользовались еще Руаль Амундсен и Роберт Фолкон Скотт.
Пока Данциг отвязывал упряжку от одних саней и привязывал к другим, Майкл растирал запястье, на которое сквозь неплотно прилегающий гидрокостюм попала ледяная вода. Болело так, как если бы он сильно растянул сухожилие. Франклин и Каллоуэй с любопытством разглядывали женщину во льду, но когда один из них отпустил сальную шуточку о пробуждении Спящей красавицы поцелуем, который она еще не скоро забудет, Майкл взял с нарт Данцига кусок брезента, накинул на ледяной блок и стал закреплять крючками. Франклин, очевидно, недовольный тем, что ему портят представление, недоуменно уставился на Майкла, но Данциг бросил на журналиста понимающий взгляд и спросил:
— Вам шеф ничего не говорил о том, куда ее перевезти?
Говорил он почти как директор похоронного агентства, выясняющий у родственника последнюю волю покойника.
— Ни слова.
Майкл подивился такому вопросу. Он-то не был ученым и не входил в число «батраков». Журналист находился где-то посередине, словно попал на спорную территорию на стыке двух государств. Тем не менее на него уже смотрели как на покровителя поднятой с глубины женщины.
— Сразу в помещение ее помещать нельзя, — размышлял вслух Данциг. — Если процесс таяния пойдет быстро, возникнут проблемы с сохранностью тела.
Мысленно Майкл признал, что в словах Данцига есть логика.
— Так что, наверное, для начала стоит подержать ее на ледовом дворике позади лаборатории гляциологов. В таком случае Бетти с Тиной могли бы с помощью специальных инструментов отбить излишки льда.
— И то правда, — согласился Майкл. — Неплохая идея.
Здорово все-таки иметь под боком человека, всегда сохраняющего способность мыслить трезво, с удовлетворением отметил журналист.
Собаки подняли гвалт, и Данциг, прикрикнув на них, пошел наводить порядок. Лайки — собаки шумные (Майклу пару раз доводилось иметь с ними дело), однако чаще всего они моментально повинуются командам хозяина. Но в этот раз несколько псов отчаянно пытались вырваться из пут поводьев, словно хотели убраться подальше от ледяного блока, а их вожак Кодьяк — огромный пес с сизыми, словно из мрамора, глазами — скалился и яростно лаял. Данциг попытался унять своих подопечных спокойным, но твердым голосом, подкрепив слова взмахами руки, но собаки, как ни странно, не отреагировали.
— Кодьяк! — наконец рявкнул каюр, дернув вожака за поводок. — Лежать!
Пес и не подумал ложиться, а продолжал бешено лаять.
— Лежать, я сказал! Кодьяк, лежать!
В конце концов Данциг взял собаку за загривок и прижал ко льду, показывая и Кодьяку, и всем остальным в упряжке, кто здесь главный. Увидев это, остальные лайки постепенно утихомирились, хотя и продолжали немного скулить. Данциг привел в порядок запутавшиеся поводки и упряжь, встал позади саней и крикнул: «Пошли!»
Собаки рванули вперед. Старт получился не таким гладким, как обычно, и сани натужно заскользили по снежному насту. Пара-тройка лаек по-прежнему нет-нет да и глядела себе за спины, как будто опасалась, что сзади на них кто-нибудь нападет, поэтому Данцигу приходилось все время нещадно дергать за поводья и покрикивать на псов.
Интересно, столь необычное поведение собак вызвано исключительно тяжестью груза или чем-то еще, недоумевал Майкл.
— Пошли! Пошли! — закричал Данциг, когда полозья оказались на голом льду, и собаки рванули вперед.
Набрав скорость, нарты заскользили гораздо легче, и дюжина лаек, войдя в ритм бега, бодро помчала ледяную глыбу с замороженным телом на базу. Каллоуэй пошел закрывать домик ныряльщиков, а Майкл залез на снегоход Франклина, и мужчины поехали в лагерь следом за гавкающей упряжкой собак.
Сколько Майкл ни стоял в душе под струями горячей воды, глубоко внутри он все равно ощущал очаг холода, время от времени заставляющий тело судорожно вздрагивать. Когда пар в душевой достиг немыслимой концентрации и Майкл перестал что-либо видеть на расстоянии вытянутой руки, он перекрыл воду и энергично растерся одним из свежих полотенец, которых тут было всегда в избытке. Плечу, которое он вывихнул в Каскадных горах, приходилось уделять особое внимание. Былая травма периодически доставляла неприятности, и плавание в таком тяжелом гидрокостюме в полярных водах вновь заставило ее напомнить о себе.
Он вытер полотенцем запотевшее зеркало и кое-как распутал отросшие черные волосы. Перед отъездом из Такомы он, казалось, предусмотрел все, а вот машинку для стрижки волос совсем забыл. В общем, выглядел Майкл сейчас необычайно косматым. Строго говоря, подстричься он мог — один из сотрудников базы по совместительству работал парикмахером, — да только, как успел убедиться Майкл, на станции Адели всем было наплевать, кто и как выглядит. Бетти с Тиной запросто расхаживали в мужской одежде, с растрепанными волосами, свисающими вниз неопрятными белокурыми прядями, а большинство мужчин выглядели как пещерные жители. Почти все с бородами, усами и длинными вьющимися бакенбардами, которые были в моде еще во времена гражданской войны. Хвосты на затылке были распространены не меньше, особенно среди лысеющих «пробирочников» вроде ботаника Экерли, который так редко высовывался из своей лаборатории, что получил прозвище Призрак. Что касается Данцига, то, помимо ожерелья из моржовых клыков, он носил еще браслет из косточек и штаны, которые самолично сшил из шкуры оленя. Диковатый вид здешних обитателей напомнил Майклу шутку, услышанную им в баре от одной посетительницы во время поездки на Аляску: «Ассортимент — будь здоров, а с качеством —
