М.Р. хотел возразить, но задумался.
— А потом, — продолжал Джейк, — мы все это продадим.
— За, — он поскреб щеку (рыжеватая ерунда на морде, наконец, начала приобретать серьезный вид), — за немножко другие деньги.
М.Р. не произнес не одного слова.
— Еще и в прибыли останемся.
— Так это же нечестно! — воскликнул Дюк
Д.Э. молчал.
— Или, — Дюк облизал губы, — или ничего?
Д.Э. блеснул глазами, но опять смолчал. М.Р. посопел и вытер нос.
— Да ну нет же, что же здесь такого-то, если человек сам согласен?
— Ну вот и я говорю! — Джейк вскочил, стукнулся головой о верх катафалка, ойкнул и сел на место.
— А как объявление подавать? — продолжал сомневаться компаньон. — Это же все равно придется идти! Я не хочу по улице без штанов прогуливаться!
— Да, к почтовому ящику придется идти. — согласился Д.Э. — Но ты же сам говорил: зайти в какой- нибудь дом.
— А конверт, марка? — продолжал бубнить М.Р., не особенно напирая на то обстоятельство, что как- то не подумал о таких деталях. — Ой, я же родителям письмо не отправил! Есть конверт! Почти высох от керосина!
— Вот об этом и я говорю, — кивнул компаньон. — Просто сунем в конверт бумажку в два бак…
Он запнулся.
— Погоди, но у нас же монеты.
— Ну, вот об этом, — наставительно сказал Дюк, — я и говорю!
Но компаньон махнул рукой.
— Не беда, сэр! Самое страшное позади. Выкрутимся. Поехали на станцию. Это пока наша единственная возможность приодеться.
Катафалк неторопливо полз вперед: Злыдень замечтался, а джентльмены не хотели показываться наружу. Они задернули занавески, и, лежа на животе, поглядывали на дорогу. М.Р. уже начал задремывать, как вдруг компаньон вылез на козлы.
— Эй, стой! — услышал Дюк.
Он тихонько выглянул из-за плеча компаньона. Перед Джейком стоял умытый типчик лет восьми, и испуганно блестел на солнце челочкой.
— Значит, так, — Д.Э. был непринужденно элегантен в мешке от муки и со следами дегтя на шее, — значит, так: я тебе сейчас дам монетку, сбегаешь в лавочку, поменяешь ее на бумажку. Получишь за это…
Тут Д.Э. помялся.
— …две монетки. Понял?
— Два вопроса, — мальчишка прищурился умытой физиономией и стало видно, что у него серьезная недостача зубов. — Первый: сколько в точности я за это получу. Второй: где твои штаны?
— Два ответа, — не полез за словом в карман Джейк. — Первый: я тебе сейчас дам доллар. Принесешь доллар бумажкой — получишь два. Второй… э-э… второй вот: нам нужно отправить письмо без одежды. Пари. Понял?
— Другой разговор, — одобрил мальчишка. — Давай деньги.
— Боже, что за дети пошли, а! — вздохнул Д.Э.
Мальчишка радостно хихикнул, цапнул монетку и убежал. М.Р. высунул голову наружу и мрачно уставился ему вслед.
— Не вернется, гаденыш, зуб даю.
— Без зубов не останься, — Д.Э. хлопнул себя по бокам, спохватился, что нет не то, что сигарет, но даже и карманов, в которых эти сигареты могли бы лежать. — Я что, зря ему два бакса пообещал?
М.Р. скис.
— Какой-то ты нервный стал! — возмутился Джейк. — Еще ничего не случилось, а уже в панику!
— Станешь тут нервным, — откликнулся М.Р. — Ой, смотри: вон он!
Мистер Саммерс победно усмехнулся:
— А что я говорил?
— Ладно-ладно, — буркнул компаньон.
— Ты же обещал два бакса! — мальчишка уставился на единственную монетку, которую Д.Э. сунул в подставленную ладошку.
— Хватит, — спокойно сказал Джейк. — Никогда не верь, когда обещают золотые горы за сходную цену. Все, привет!
Шкет поморгал, но, видимо, жизненный опыт подсказал ему, что если слишком спорить, потеряешь и то, что имеешь. Он зажал монетку в руке и побежал дальше. Двое джентльменов тем временем резво уползли вглубь катафалка и забились в угол: на дороге показалось несколько девчонок: Д.Э. все-таки высунул голову:
— Пошел! Гони, я сказал!
Подлый коняга не упустил случая поиздеваться: травку остановился пощипать. Снаружи было хорошо слышно, как девчонки обсуждают, почему на козлах никого нет, и не стоит ли, все-таки, посмотреть, не случилось ли чего, от какового предложения двух джентльменов бросило в пот.
— Сволочь конская, — Д.Э. прикрылся саквояжем, — ну, я ему устрою!
— А кто тут выступал: никакого насилия, никакого насилия! — М.Р. нервно хихикнул и подтянул колени к груди. — Где же ваш кураж, сэр?
Компаньон в панике рылся в саквояже, потом что-то ойкнул, хлопнул рукой там, сям, что-то цапнул, и радостно провозгласил:
— А вот!
В его руках извивалась мышь, пытаясь спасти хвостик, зажатый пальцами молодого головореза. У Д.Э. Саммерса тогда еще не получалось скорчить невозмутимую рожу — цвел, как майская роза.
— Ты где ее взял? — подскочил Дюк.
— Сам же видел! Где и все — в саквояже. Как обычно.
Дюк так весь и скрючился.
— Сэр! — похрюкивая от счастья, выговорил он. — Сэр, дайте мне!
Д.Э. принял несчастный вид, но времени спорить не было.
— Ладно, нате. Только не промажьте! Не промажьте, говорю!
— Да ну, не промажу, не промажу!
Дюк осторожно, чтобы не укусили, принял серый хвостик. Компаньоны притаились.
Занавески колыхнулись и в катафалк ворвался свет. У девчонки были тонкие руки, испуганные карие глаза, и над ними — соломенная кастрюля с маками.
От раздавшегося визга Злыдень рванул вперед, и поскакал, как будто за катафалком гнались грабители и убийцы.
— Вот это, — сказал довольный Д.Э., проковыривая пальцами заложенные уши, — я и называю — кураж.
— Умник, — сказал Дюк утром, — ты как к людям выходить собрался? Тут тебе не станция, до ночи ждать не станут.
Это было уже второе крыльцо, на котором ждал мешок, и время от времени выглядывала прислуга.
— Может, еще одного шпингалета послать? — трусливо предложил М.Р.
— Нет, — Джейк наблюдал за крыльцом, чуть отодвинув занавеску. — Нет.
Он глубоко вдохнул, как будто собирался нырять, и сказал:
