ужаснули меня едва ли не сильнее, чем трагическая гибель Бернарда. Я до сих пор не могу прийти в себя.
— Не мучай себя, Энн, поделись со мной, — тихо, но настойчиво попросил Стэн.
— Да, я больше не могу молчать! Я поняла, что испытываю самое настоящее облегчение! Все четыре года нашего знакомства он постоянно играл со смертью. Двое его друзей, которых я знала, погибли, а он лишь смеялся над опасностью. И вот он тоже разбился — все было кончено, кончено раз и навсегда, я могла больше не волноваться. Я испытала облегчение, Стэн! И я не хочу больше никогда переживать за близкого человека!
Всхлипывая, она уткнулась в его широкое плечо. Постепенно рыдания смолкли, и Энн обмякла в объятиях дружеских рук. Дыхание ее стало тихим и ровным, и Стэн понял, что она задремала. Как врач он знал, что такова реакция человеческого организма на стресс и физическую или душевную боль. Сон — лучшее средство снять чрезмерное напряжение и перевозбуждение.
Солнце почти скрылось за горизонтом, усилившийся бриз навевал прохладу. Стэн укутал молодую женщину в свою куртку.
Примерно через час Энн зашевелилась, приподнялась и зевнула, протирая глаза.
— Ой, а я заснула, — удивилась она. — Надо же, я и не знала, что настолько устала.
— Все дело в морском воздухе, — мягко ответил Стэн, прекрасно понимая, что это не так. — Море всегда навевает сон.
— Может быть. — Энн уже совсем проснулась и вспомнила предыдущий разговор. — Стэн, я никому еще не говорила того, что сказала тебе. Мне не следовало вываливать на тебя свои проблемы.
— Но ведь тебе стало легче?
— Пожалуй, — немного подумав, призналась она.
— Вот и хорошо. А теперь пора собираться обратно. Гляди, уже совсем стемнело.
Энн обернулась и окинула взглядом море и берег.
— Какой был чудесный день, Стэн. Ты привезешь меня сюда еще раз?
— Непременно, — пообещал он.
По дороге домой движение на шоссе было гораздо сильнее. Похоже, добрая половина Нью-Йорка решила воспользоваться хорошей погодой и съездить на побережье. Понаблюдав за Стэном около часа, Энн заметила:
— Ты зеваешь уже третий раз. Устал? Остановись на минутку, поменяемся местами. Твоя очередь спать, а я пока поведу.
Стэн с сомнением покосился на спутницу.
— Ты поведешь? Это же большая машина, вдруг тебе будет трудно.
— А по-твоему, женщина может веста только «мини»? У тебя же отличное управление, а кроме того, знай, я, наверное, провела за рулем джипа побольше часов, чем ты. А если будешь упрямиться, того и гляди угодишь в аварию.
— Слушаюсь, мэм. — Он притормозил у обочины и пустил Энн за руль.
Ей не сразу удалось приноровиться к высоте сиденья и зеркал, но едва она освоилась, как дело пошло на лад. Энн вела машину уверенно и на приличной скорости — насколько позволяло движение.
Стэн минут пять следил за ней, потом расслабился.
— Какой же я болван! Мог бы уже понять: за что бы ты ни бралась, у тебя все здорово получается. Ты найдешь сама дорогу к твоему дому?
— Запросто.
— Разбуди меня, если вдруг возникнут проблемы.
Затем Стэн откинул спинку сиденья и почти мгновенно уснул. Энн была прямо-таки польщена подобным доверием.
Когда они подъехали к ее дому, было уже почти одиннадцать часов. Едва машина остановилась, Стэн открыл глаза. В прошлый раз, когда он подвозил ее, Энн не захотела вести его в квартиру, но на сей раз пригласила сама.
— Уже поздно. Но если хочешь, поднимайся, выпьешь кофе. А то совсем уснешь по дороге к «Холли».
— Да, кофе мне хочется. А еще больше хочется посмотреть, где ты живешь.
— Почему? — удивилась Энн.
— Ну… вещи, которыми человек себя окружает, очень многое говорят о его характере. Поглядев на твою квартиру, я лучше узнаю тебя саму.
— А по-моему, — возразила Энн, — ты и так уже неплохо меня знаешь.
Квартира и впрямь интересовала Стэна куда больше обещанного кофе, так что Энн включила кофеварку и устроила своему гостю маленькую обзорную экскурсию. Но сначала решила честно предупредить:
— Мы жили здесь с Бернардом. Все равно мы собирались пожениться и считали, что незачем разрываться на два дома.
— Весьма разумно, — согласился Стэн. — А после его смерти ты решила не переезжать?
Энн показала на окно гостиной, откуда открывалась широкая панорама огней вечернего Нью- Йорка.
— Да, я осталась здесь, потому что очень люблю этот вид и еще потому, что решила не позволить призракам прошлого изгнать меня отсюда. Я спросила себя: а если бы умереть суждено было мне, хотела бы я, чтобы Бернард продолжал жить здесь? И ответила себе — да, хотела бы. А помимо того у нас была взаимная страховка на квартиру, так что теперь она целиком принадлежит мне.
— Мне здесь нравится, — сказал Стэн, оглядываясь по сторонам. — Однако во всей обстановке чувствуется женская рука.
— Да, я все сделала по-новому. На свой вкус.
Стэн осмотрел ванную, кухню, спальню, гостиную. Осталась только одна комната, куда Энн его еще не водила. Стэн ни о чем не спросил — лишь выжидательно посмотрел на хозяйку квартиры.
Она ответила на его немой вопрос теми же словами, что и Чарити:
— Эта комната заперта. Туда я сложила вещи Бернарда, все памятки нашей совместной жизни. Они принадлежат прошлому.
— Тогда зачем запирать? Ты загнала туда призраков? И давно ты туда не заглядывала?
Он не щадил ее чувств. Однако и Энн было не занимать стойкости.
— Пару месяцев, — честно ответила она. — Но сейчас отыщу ключи.
Стэн молча следил, как Энн достает из ящика буфета ключи и отпирает комнату. Затем они вместе оглядели пыльную мебель, груды коробок с книгами и фотографиями. Печальнее всего выглядела пара старых альпинистских ботинок.
— Скоро я от всего этого избавлюсь. — Энн и сама чувствовала, как дрожит ее голос. — Просто все руки не доходят разобраться.
Стэн ласково потянул ее прочь из комнаты.
— Прости. Я слишком давил на тебя. Ты еще не готова пережить это заново.
— Нет-нет. Некоторым как раз и надо, чтобы их подгоняли. Я рада, что ты заставил меня сюда заглянуть. В конце-то концов, что там такого? Старая мебель и куча бесполезных вещей. — Она решительно повернула ключ. — Отныне — никаких замков. Эта комната такая же часть моей квартиры, как и все остальные.
Впрочем, Энн поспешила увести гостя в кухню и налила ему кофе.
— Только одну чашечку, — предупредил он. — Мне уже пора идти. Тебе завтра с утра на работу, да и мне — в больницу Святой Троицы.
— Я буду работать с Джиной, — сказала Энн, с трудом подавив вздох.
Когда Стэн допил кофе, Энн пошла его проводить. В коридоре он вдруг обернулся и взял ее за плечи.
— Знаешь, Энн, я уже стар для того, чтобы целоваться на пороге. Лучше так. — И он нежно притянул ее к себе.
Прошлый его поцелуй был легким и невинным — как поцелуй старшего брата. Этот начинался так же,
