стража — и отряд моментально замирал у самого дна. За линией причалов скучал с лампой форменный оборванец. Краббы уверенно направились к нему.
'С успехом?' — просигналил оборванец.
'Не твое дело', — отрезал один из краббов. — 'Указывай путь'.
Оборванец перевернулся в воде, и поплыл вперед, освещая себе путь подводной лампой. Краббы следовали за ним за пределами светового круга. Обогнув купола местной бедноты, оборванец привел их к затопленной шахте. Там ждал другой человек, почти голый, но заросший до такой степени, что вполне мог заменять одежду волосами. Подняв лампу, он осветил трещину в скале, и нырнул туда. Краббы с пленницей последовали за ним. Один на ходу сунул первому провожатому мелкую монету, и презрительно отпихнул того прочь.
Оборванец отплыл в сторону, и только на почтительном расстоянии позволил себе недовольно фыркнуть. Горсточка пузырьков устремилась вверх. Крепкие пальцы сжали горло человека, и утянули того на самое дно.
Краббы примерно полчаса петляли по подводному лабиринту вслед за своим проводником, пока не всплыли в небольшом гроте. В дальней стене красовалась треугольная трещина, через которую вливался внутрь мягкий свет Алгоры. Проводник протянул ладонь за платой, получил удар гарпуном в шею и удалился на морское дно. Алину передернуло. Двое краббов, державших ее под руки, обменялись удивленными взглядами. Один из них стянул с лица Алины маску, сделав это с подчеркнутым уважением, но девушка была слишком напугана, чтобы оценить жест по достоинству.
К северной стене лепилась то ли отмель, то ли широкий каменный карниз, и на ней было еще больше краббов. Чуть дальше едва виднелся над водой корпус небольшого корабля. Мачты были сложены, надстройки убраны и только на корме была развернута батарея гарпунных пушек. Командовал краббами жрец в алой мантии, и никакого сочувствия том единственном взгляде, что он удостоил пленницу, не наблюдалось и в помине. Он коротко мотнул головой, один из похитителей поднял Алину на руки и понес вперед. Другой о чем-то залопотал жрецу, но тот только отмахнулся.
Прилив практически поглотил отмель, и ящероподобные воины сновали туда-сюда по щиколотку в воде. Одни перетаскивали с корабля снаряжение и оружие, другие спешно возводили укрепления из коралла, песка и камня, третьи просто патрулировали, зорко поглядывая по сторонам и принюхиваясь к доносимым из трещины запахам. Чувствовалось, что устраивались пришельцы надолго и всерьез.
Крабб отнес Алину в дальний угол отмели. Там, за уступом, оказалась незатопленная расщелина. Небольшая по размерам, так что краббу даже пришлось наклонить голову, входя туда. На каменном полу была небрежно брошена охапка сухих водорослей. Крабб пнул их ногой, убедился, что никакая вредоносная живность не покусится на ценную пленницу раньше времени, и опустил Алину на это ложе. Почти тотчас послышались шлепающие шаги. Крабб обернулся, поднимая гарпун, но сразу опустил оружие.
Пришедших было четверо. Возглавлял их крупный воин в доспехах из акульей кожи, расписанных алыми знаками. Крабб, принесший Алину, отвесил ему уважительный поклон, получив взамен легкий приветственный кивок. Очевидно, большой начальник, хотя и не тот вождь, который общался с Алиной на Печати Фервора. Начальство сопровождали двое воинов попроще. На каждом была только кожаная портупея, но в руках каждый держал металлический гарпун.
Четвертым и последним был безрукий Улти. Увидев связанную Алину, он довольно оскалился, демонстрируя гнилые зубы. Девушку передернуло. Предводитель новоприбывших бросил взгляд через плечо, и брезгливо махнул рукой, словно отгоняя назойливое насекомое. Один из его воинов тотчас сгреб Улти за шиворот, и пинком отправил прочь с начальственных глаз.
— Тебе уже заплатили, предатель, — пролаял он на всеобщем. — Убирайся, и не путайся в ногах, пока не позовут.
Состроив совсем уж мерзкую гримасу, Улти поспешил растаять в темноте. Краббы не высоко оценили его помощь, и совершенно не ценили его самого. Но для Улти это было не главным. Главным была его месть.
— За что он меня так ненавидит? — вздохнула Алина.
— Какая разница, если от его мнения ничего не зависит? — профырчал в ответ предводитель краббов. — А задумываться над мотивацией предателя — слишком много чести для него. Хотя, мои воины говорят, что ты выразила сожаление ликвидацией другого предателя. Проводника через подводные пещеры. Это правда?
— Ну, в общем, да, — неуверенно сказала Алина, одновременно гадая, чем для нее может обернуться секундная слабость в обществе прирожденных воинов.
По всему выходило, что хуже все равно не будет.
— Почему? — сразу спросил предводитель краббов.
— Ну, человек, все-таки, — совсем замялась Алина.
Предводитель краббов в ответ недовольно фыркнул.
— Слушай, насчет этого проклятого письма, — осторожно начала Алина. — А вдруг его вообще не было?
— Было, — коротко ответил предводитель краббов, и вынул из поясной сумки сложенный вчетверо лист зеленоватой бумаги: — Вот оно. Я нашел его, пока наши синерожие союзники громили улей. К сожалению, от одной половины описания толку немного, а наш жрец не желает обменять тебя на вторую половину.
— Почему? — искренне изумилась Алина.
— Потому что желает принести тебя в жертву Фервору, — недовольно пояснил предводитель краббов. Скривился, и задал неожиданный вопрос: — Считаешь ли ты себя святой Алгоры?
— Э… Ну… Не знаю, — только и смогла выдать Алина без предварительного обдумывания.
— Плохо, — сказал предводитель краббов. — Некоторые мои воины так считают, и это порождает большие сложности с твоим жертвоприношением. Если узнаешь наверняка, пожалуйста, дай мне знать.
Он повернулся, и зашлепал прочь. Его воины остались рядом с девушкой, встав на страже. Тому краббу, что принес сюда пленницу, это не очень понравилось. Они злобно поворчали друг на друга, но у новоприбывших был численный перевес и лучшее оружие, поэтому тому не оставалось ничего иного, как убраться. Алина, которая с растущим опасением следила за спорщиками, вздохнула с облегчением. Ей, если подумать, было все равно, под каким соусом ее принесут в жертву. Лишь бы в пылу спора не закололи. Все церемонии огнепоклонники проводили на рассвете, что давало несколько часов жизни. За это время Алину вполне могут спасти. Или перепохитить… Вот знала бы, какое наследство оставил отец — послала бы письмо с сожалениями на имя хранителя Сергия, и уехала бы далеко на восток, или еще куда. Не так важно. Главное, подальше от всех этих безумцев с их кладами и жертвоприношениями.
Предавшись меланхолии, сам момент спасения Алина пропустила. Один из стражей застыл, как изваяние. Другой неспешно прохаживался туда-сюда. Когда этот второй вдруг повалился на своего товарища, тот даже успел удивленно раскрыть глаза. Серая тень материализовалась, и хлестнула по ним. Крабб отшатнулся, и открыл было рот, чтобы разом выразить свое недовольство и поднять тревогу. Гарпун оседающего трупа взлетел вверх, и навсегда лишил оплошавшего стражника права речи.
Мертвые тела осели на пол. Алина же, напротив, взмыла вверх, подхваченная сильными руками. Не тратя время на ремни, тень быстро унесла ее во тьму. Это похищение, в отличие от предыдущего, прошло для краббов незамеченным, но в гроте были не только краббы. Пара зорких глаз следила за Алиной из темноты, упиваясь ее беспомощностью и, как казалось, обреченностью. Счастье оказалось недолгим.
Проглотив разочарование, Улти заорал на весь грот:
— Тревога! Девчонку украли! Держите их, идиоты!
Кто-то оглянулся на шум, но не все краббы владели всеобщим, поэтому больше смотрели на крикуна, и взгляды эти доброжелательностью не отличались.
— Какой же он все-таки гад, — констатировала Алина.
— Тихо, — скомандовала тень, продолжая беззвучно шагать по мелководью.
Несколько краббов прошлепали к расщелине, обнаружили трупы и коротким свистом известили остальных. Лагерь пришел в движение. Часть воинов тотчас ушла под воду, другие развернулись широкой цепью и побрели по отмели. Несколько групп помчались в разных направлениях. Короткий пересвист
