— Герли нужен был только перстень, Дэнни. Она зашла слишком далеко, но теперь она его получила. Многие умерли, в том числе ее сын. Герли, кстати, воспринимает это как своего рода историческую неизбежность, и когда речь идет о том, чтобы купить прошлое, она готова на любую цену. А теперь Герли будет счастлива со своим давно утерянным перстнем и покинет город прежде, чем твой друг Бодич до нее доберется.
— Давно утерянный перстень…
— Хочешь разобраться, Дэнни? Не взывай к разуму. Вспомни историю Феодоры. Тебе не обязательно читать все о ней написанное? Хотя я уверена, что ты, пока оттаивал, назубок вызубрил этот предмет.
— Да, — улыбнулся я, — теплая ванна истории.
— Так вот, хватит и краткого обозрения Гиббона. Все, что сделала Герли Ренквист, можно найти у него — с точки зрения Герли, понятно. Всякого, кто стоял на пути Феодоры, нарушившего верность ей, совершившего ошибку, Феодора судила одинаково. Так же поступала и Герли. Вот и вся потребная тебе логика. И еще надо приспособить точку зрения на трофей к взглядам Римской империи. Стоило сыну Феодоры показаться ей на глаза, она убила его. Что толку, если мальчишке удалось выиграть пару дней? А Джеральд в семидесятых отправился в Стэнфорд и с тех пор жил полной жизнью. Только потом Герли убила его. Но для нее это, в сущности, то же самое.
— Но зачем? Какой империи он угрожал?
— Сделай небольшую скидку на колесо жизни и мутации истории, а? Он угрожал наследию прошлой жизни Герли. «Кодекс» для нее был лишь дополнением. Герли нет до него дела. Он — только средство получить перстень, который представляет истинную синекдоху ее души — или что-то в этом роде. «Кодекс» — лишь один из многих апокрифов ее жизни, не более и не менее родственный ее действительной карьере, чем первое издание Гиббона. Или Прокопия, если на то пошло. Попросту ее архив. Она легко уступила бы Джеральду «Кодекс». Но как только он протянул руку за перстнем, он предал свою мать. Она, конечно, узнала очень скоро. Вообще-то она объявила, что ход истории и ее астролог предупредили ее заранее.
— Но у Джеральда никогда не было перстня.
Мисси покачала головой.
— Едва ли это вина Джеральда, и нельзя сказать, что он не сделал все, что мог. В сущности, Герли обвинила того, кого следовало, по ошибке. А по-настоящему Джеральд предавал ее еще больше, чем она думала. И не только он ее предавал.
— Похоже на то, что одна Герли никого не предавала.
— А знаешь, так и есть. Возьми, к примеру, Рени. Как только она получила от Герли «Кодекс», она и не думала отдавать его — как ты знаешь, — сладким голосом добавила она.
— Погоди минуту: Герли хотела обменять «Кодекс»… через Рени… через Томми… на перстень… через… Джеральда?
— Молодец, Дэнни. Так и было. Два более или менее непричастных подручных должны были встретиться при самых невинных обстоятельствах — на презентации Джона Пленти.
— Невинных? — недоверчиво переспросил я.
— Непричастных? — недоверчиво повторила она и рассмеялась: — Совершили бы обмен, и делу конец. Но Томми совершенно не доверял Герли, и был прав.
— Он знал, что ей уже случалось убивать?
Она отмахнулась.
— У нее был «Кодекс», и это лишило Томми хладнокровия.
— А Томми получил перстень законным путем?
Она опять отмахнулась.
— Он за него заплатил, если ты об этом.
— Я не об этом.
Мисси нетерпеливо дернула плечом.
— Так что, черт возьми, стряслось? Что пошло не так?
— Томми вообще не следовало иметь дело с Герли — это в первую очередь. Он мог бы кое-чему научиться на истории той пары из Милл-Вэлли. Никому не удавалось иметь дело с Герли и Аттиком.
— Казалось бы, это вполне очевидно? Почему же он ввязался в сделку?
— Герли знала, что перстень у него, и угрожала утечкой сведений. Если бы мир узнал, что перстень у Томми, мир мог бы отнять его.
— Но ведь он мог угрожать ей тем же?
— У него не хватило бы безрассудства пойти на такое. Он знал, что стоит сделать шаг по этому пути, и все пропало.
— Пат по-мексикански?
— Не совсем. Герли предупредила Томми, что если он испортит ей дело с перстнем, Аттик непременно его убьет. Слово в слово так и сказала, самым любезным тоном за очень роскошным обедом.
Я оторвал взгляд от приближающегося перекрестка и скользнул им по крышам машин к профилю Мисси.
— Ты там была. Обедала с ними.
Она не встретилась со мной взглядом.
— Была.
Одна из таинственных нитей, привязывавших меня к Мисси, тихо распалась.
— Что было дальше?
— Томми запаниковал и снова нанял тех трех тупиц в жалкой попытке защититься от Герли. Позднее она перешла в жалкую попытку заставить тебя отдать «Кодекс».
— Которого у меня и не было, — вставил я.
— Еще не было, — поправила она.
Я нахмурился:
— Снова нанял?
Этим вопросом она пренебрегла.
— Так что произошло в галерее?
— Трудно сказать. Скорее всего Рени, входя, заметила Аттика. Так или иначе, она учуяла неладное. — Мисси улыбнулась. Не так уж она была пьяна, знаешь ли.
— Просто хотела жить, — тихо сказал я.
Мисси резко поправила меня:
— Просто хотела жить с «Сиракузским кодексом».
— И ничего не вышло, да?
— Да. Во всяком случае, у Джеральда были свои соображения о том, что происходит. Но, видишь ли, мы думаем…
— Мы?
— Мы думали, — поправилась она, — что Джеральд с Рени сговорились вдвоем слинять и с перстнем, и с «Кодексом». Только все пошло не так.
Я мрачно кивнул.
— Не так.
— Джеральд в ту ночь явился к Томми за перстнем. Томми уперся. Он не доверял Герли, и Джеральд не смог уговорить его довериться ей хоть на один вечер.
— А Рени тем временем получила «Кодекс» на Джексон-стрит?
Мисси кивнула.
— Джеральду пришлось показаться на презентации с пустыми руками, и он был готов отослать Рени с «Кодексом» обратно к Герли. Но ее что-то спугнуло до того, как она переговорила с Джеральдом.
— Ты сказала, она заметила Аттика.
— Ладно, может быть, заметила Аттика. Ты знаешь, что он в ту ночь работал на кухне?
У меня, должно быть, отвисла челюсть. Мисси улыбнулась.
— Белая куртка и брюки. Словом, Рени приняла пару порций спиртного, чтобы убить время.
— Может, она принимала спиртное, чтобы успокоить нервы, — ведь она уже вставила палку в колесо,
