бережет даже. Столько лет ей, а будто вчера асфальт положили – ровнехонька.
Теперь идти было легче, по-прежнему справа и слева кипели бои звериного значения, периодически кто-то перемахивал дорогу в трех-четырех метрах от него, но приближаться к человеку никто не решался. Серому казалось, что прогулка его длилась не менее получаса, когда в полной темноте показалось какое-то зарево. Будто верхушки деревьев вдали подсвечивает снизу слабенький прожектор. Это костры в деревне. Серый свернул в сторону света и опять оказался в траве по пояс. Из-под ног врассыпную бросилась мелкая живность, комбинезон начал пропускать влагу, и стало еще прохладней. Единственная радость – глаза понемногу начали улавливать в темноте какие-то очертания, значит, начало светать и через минут пятнадцать видно станет совсем хорошо.
На подходе к деревне Серый встретил двух незнакомых старателей, копошившихся под гнутой березой. На Серого они бросили недоверчивый взгляд и вернулись к своим делам. Обойдя их стороной, Серый пошел к деревне, периодически оглядываясь. Вряд ли бандиты рискнут так близко подойти к логову старателей, но все-таки береженого Бог бережет – бояться людей Зона Серого уже научила. Перед самым входом в лагерь его встретил еще один человек в хорошем утепленном камуфляже с накинутым на голову капюшоном – часовой. Он нарезал круги на небольшом пятачке и размахивал руками, видимо пытаясь согреться.
На Серого он взглянул искоса, но остановить не попытался. Серый остановился сам.
– Слушай, друг, мне Семен нужен, – сказал он.
– Семен? – Парень прекратил упражнения и сплю нул. – Семен спит. Пойдешь к центру, по дорожке, там большая изба без окон и дверей, наверху еще петух резной стоит – там найдешь Семена, только он не любит, когда его будят по пустякам.
– Мне один старатель для него весточку передал. Макса знаешь?
– Макса? Знаю. А ты что, у него на побегушках?
– Почему на побегушках? – обиделся Серый. – У него рука прострелена, он меня и попросил сходить.
– Да ты не обижайся, – засмеялся часовой, доставая сигарету. Серому, естественно не предложил – не принято. – Огоньку не найдется?
– Не курю, – ответил Серый.
– Ты новенький что ли? – Старатель принялся вертеть в руках какой-то зеленоватый кристалл, в котором через секунду засветился маленький огонек. Парень долго и старательно прикуривал, но то ли сигареты отсырели, то ли огонь был слабый, пламя никак не хотело раскуривать табак. Наконец ему это удалось, и старатель спрятал артефакт в карман. – Не люблю я с «зелени» прикуривать, – пояснил он, – не слушается она меня. Так ты, значит, новенький?
– Вроде того, – неопределенно ответил Серый.
– А с Максом что случилось?
– Бандиты вчера напали, на дороге. Хотели ограбить.
– Это здесь что ли? – Парень указал направление, откуда пришел Серый, и даже перестал курить. – Это он вечером отстреливался?
– Да.
– А я говорю ребятам: кто-то в перестрелку попал. Не похоже, что по мутантам стреляют. Мы даже хотели сбегать, посмотреть, но стрельба прекратилась, мы и не пошли. А это, значит, Макс. Ну совсем бандиты оборзели.
Из деревни вышла группа из четырех человек и направилась к ним. Трое были в добрых защитках, лица под капюшонами Серый рассмотрел, только когда они подошли совсем близко. Двоих он видел вчера в баре – кажется, Смола и Кудрявый, в противовес прозвищу не имевший на голове ни одного волоска. Третий был ему не знаком. А вот четвертого, молодого старателя, Серый узнал сразу. Камуфляж у него был простенький, рюкзак почти пустой, зато в руках LR-300, американская полуавтоматическая винтовка, довольно дорогая и удобная. Он тоже был тогда в баре и держался со старыми старателями как с равными. Серый еще отметил тогда, что ему и двадцати-то, наверное, нет, а гляди-ка, уже бывалый.
– Слышь, братва, – обратился к подошедшим Часовой, – Макса вчера вечером прямо на дороге бритые обстреляли. Вот, человек говорит: руку пробили.
Компания остановилась. Все уставились на Серого.
– Что, отбился Макс? – спросил неизвестный.
– Отбился, – ответил Серый. О своем участии в отражении атаки он промолчал. – Попросил Семена найти, записку передать.
– Записку? – Кудрявый посмотрел на Серого с интересом. – И что пишет?
– Не знаю, не читал.
– Подожди, Егор, не парь человека, – сказал незнакомый старатель.
Кудрявый недовольно сплюнул, но послушался.
– Что за записка?
– Вот. – Серый достал сложенный листок. Макс ничего не говорил по поводу секретности информации в ней. Хотя, может быть, он считал это само собой разумеющимся. Но что-то подсказывало Серому, что показать ее незнакомцу можно.
Незнакомец без всякого стеснения развернул листок. По мере того как он читал, выражение его лица менялось: из любопытного оно становилось серьезно-озабоченным. То же самое происходило с лицами остальных, пытавшихся заглянуть через плечо старателя, державшего лист.
– Что, Белый, планы на сегодня меняются? – спросил Смола, обращаясь к нему.
– Что ж ты стоишь-то, бестолочь? – спросил Белый Серого, который от этой фразы растерялся. – Человек тебя за делом послал, а ты тут лясы точишь.
Серому стало обидно: он вообще не обязан был тащиться сюда через тьму Зоны, рискуя быть съеденным какой-нибудь полоумной хищной тварью. А теперь еще он и виноват.
– Куля, – обратился Белый к часовому, – веди его к Семену, Макс крестовый поход собирает. Он уже ушел к кордону. Через три часа надо быть у стоянки.
Куля быстро подобрался, крикнул Серому:
– Пойдем! – и двинул в центр деревни.
– И скажи всем, чтобы не расходились, – крикнул им вслед Белый.
Дальше все завертелось не хуже, чем на войне перед рейдом. Заспанный Семен – сорокалетний мужик с военной выправкой, коротко стриженный, со слегка отечным лицом – быстро отдавал приказания, старатели вокруг засуетились, кто-то недовольно ворчал, что такие дела с бухты-барахты не делаются, что у них, мол, на сегодня уже были планы, но таких было меньшинство. В этой суете Серый не знал, куда приткнуться: о каком сне говорил Макс, тут и присесть-то некуда.
– Что, постреляем? – деланно спокойно спросил Серого парень, тот самый новичок, который был вчера в баре.
Он перекладывал вещи из одного рюкзака в другой, доставал аптечки, складывал их в пакет, потом снова доставал, опять перекладывал. Несколько раз проверил видавший виды обрез, положил его справа, потом переложил налево. Серый понял, что парень находится в состоянии нервного возбуждения: предстоящего боя боится, но виду подавать не хочет.
– Постреляем, – спокойно ответил Серый. К этому вопросу он уже начал привыкать. – Слушай, ты не знаешь, где тут можно на часик прилечь? Спать хочу – не могу.
Парень посмотрел на Серого с уважением. Ему спать перед боем нервы не позволяли. Он ответил:
– Вон, в домик зайди, там матрас лежит. – И, когда Серый вошел в дом, спросил: – Тебя разбудить через час?
– Если нетрудно, – ответил Серый, лег на лавку и мгновенно уснул.
Серый сидел на траве около небольшого леса. Вокруг тишь да благодать. Будто нет никакой Зоны, нет никаких аномалий, артефактов, бандитов и старателей. Кажется, только загляни в лесок, и увидишь там грибников, самых что ни на есть обычных, с пакетами и лукошками. И птицы поют слабенько, будто боясь нарушить умиротворение. И ветра нет.
А потом появился молодой старатель. Он вышел со стороны леса и окликнул Серого:
– Вставай, дружище, пора в поход.
Серый открыл глаза и увидел над собой того самого парня, который показал ему, где можно было
