Рыжий с Юхошем и Келеменом, подобравшись к крепости с другой стороны, взяли под прицельный огонь стену, из которой были вынуты три доски. Каштаны громко ударяли в стены. Атакующие кричали во все горло. Беллак перестал плакать и, размазав по лицу слезы, вместе с Кати начал яростно дубасить дверь. Крайцар тоже помог нажимать. Из-под старенького короткого пальто Кати сантиметров на десять виднелся ее школьный халатик. И вот он, новенький, чистенький, зацепился за гвоздь. Трра-ах! Халат порвался на самом видном месте… Но Кати было сейчас не до него — дверь в лавчонку начала подаваться! Вдруг она распахнулась, сильно стукнула Кати, Кати от неожиданности грохнулась навзничь, а из лавчонки выскочили трое мальчишек. В руках одного из них был камень величиной с кулак; парень размахнулся… Крайцар схватился за голову и без звука растянулся на земле. Парень, швырнувший камень, оторопел и с секунду молча глядел на лежавшего перед ним Крайцара.
— Атас! — крикнул он своим и первым пустился наутек.
Беллак, Юхош, Келемен окружили Крайцара.
— Ребята, он умер, — подойдя последним, прошептал Рыжий, и мальчишек словно ветром сдуло.
Кати с усилием поднялась и склонилась над Эчи. Лицо у капитана было совсем белое.
— Эчи! — трясла она его в полном отчаянии. — Эчи, ну будет, не дурачься же!..
К ним подбежали сразу трое. Кати подняла голову. Пожилой человек в форме кондуктора взял ее за плечо и оттолкнул легонько, а сам, став перед Крайцаром на колени, прижал ухо к его груди.
— Жив, — сказал он, — позвоните кто-нибудь в «скорую помощь».
Тут подоспел и постовой с угла. Он начал выспрашивать Кати о том, как все произошло. Кати вдруг стало трясти, словно от холода. Да ей и было холодно, и пальцы совсем одеревенели, а зубы выбивали дробь. Когда она наконец заговорила, губы совсем ей не повиновались.
— Это Карчи Какаш виноват, он у них главарем был, — заикаясь, сказала Кати. — Мы ихнюю крепость штурмовали…
Постовой полицейский, ничего не поняв, вынул записную книжку и записал имя, фамилию и адрес Кати. Записал бы и Крайцара, но Кати понятия не имела, где он живет.
— Там где-то, — твердила она.
Кондуктор поднял с земли камень.
— Очевидно, этим камнем его и трахнули, — сказал он. — А теперь, ясное дело, разбежались все. Поубивать бы их, хулиганов этаких!
— Выпускаешь из дому и не знаешь, вернутся ли… — запричитала женщина в черном платье.
А Кати все стояла среди взрослых, дрожащая и растерянная. Ее черные глаза от страха стали совсем огромными.
Громко завывая, подъехала «скорая помощь». Услышав вой сирены, Кати содрогнулась и вдруг громко заплакала. Кондуктор удивленно оглянулся на нее: что с этой чернушкой? До сих пор стояла спокойно, а тут вдруг разревелась, да так, словно ее бьет кто!
Крайцара между тем подняли и внесли в машину. Дяденька в белом халате успокоил собравшихся, сказав, что мальчик скоро придет в себя, а потом обернулся к Кати:
— Что с тобой?
— Ничего.
— Что же ты плачешь?
— Так.
— Вы вместе играли?
— Да.
— Ну иди садись в машину.
Кати радостно забралась в кузов. Она была счастлива, что спаслась от полицейского, который засыпал ее вопросами, от кондуктора, сказавшего, что нужно убивать таких детей, и от женщины в черном, которая все качала головой как заведенная. Она, наверное, и сейчас там стоит да головой качает. Крайцар станет совсем большим, женится даже, а эта тетя все будет качать да качать головой…
«Скорая помощь» плавно катила по мостовой, сирена умолкла, и Кати немного успокоилась. Рукавом пальто она вытерла нос и глаза.
— Ну, видишь, он уже пришел в себя! — Дядя в белом халате кивнул на Крайцара. — Конечно, еще оглушен немного. Мы его перевяжем и, может быть, даже домой отпустим.
Он сказал это ласково, ободряюще, но тут же, словно пожалев, что раздобрился, добавил:
— Но как вам только на ум пришло в такие игры играть? Да ведь этаким камнем и глаз выбить недолго! И потом, ты же девочка, зачем с мальчишками водишься?
«А с кем мне водиться? Может быть, с Феттер или с Виолой Кертес, которая только и знает, что наушничать?!»
— И драться тебе не к лицу. Смотри, вон и халат порвала. А уроки, конечно, еще не сделала!
«Это бы еще не беда, а вот что еды никакой на вечер не приготовила… Что-то будет, когда папа домой придет?»
— Тебе бы в куклы играть, как девочкам положено, а не носиться с мальчишками по улицам!
«Легко говорить — «как девочкам положено»! А у меня вот нету куклы, как у Марики или у этой противной выдры, у Като Немеш. У Като кукла даже с настоящими волосами..»
— Да открой же рот, наконец, жучок ты черненький! Обещай мне, что никогда больше не будешь так делать. Сама видишь, что такие игры до добра не доводят. Обещаешь?
— Да, — чуть слышно ответила Кати.
— Ну, тогда выходи, приехали. Твоего приятеля мы подлатаем, а ты сейчас иди домой, умойся и будь всегда хорошей девочкой.
— До свидания, — сказала Кати. Ее мысли были уже далеко.
Медленно-медленно поплелась Кати домой. Честно говоря, она завидовала Крайцару. Сейчас его окружит полдюжины врачей в белых халатах, и все будут заниматься только им одним, а потом, перевязав, отпустят домой, и его мама совсем голову потеряет от радости, что не случилось чего-нибудь посерьезнее. Как-то и Кати сбило велосипедом на Главной площади. Тогда бабушка подхватила ее на руки, несла до самого дома, и всю дорогу обнимала и целовала ее, и ни разу даже не спросила, как она посмела прыгать на Главной площади, хотя это было строго запрещено.
Словом, Крайцару хорошо, а вот Кати плохо, потому что ужина нет и, в довершение ко всему, разорвался халат.
Что же до остальных ребят…
Остальные ничего не стоят, вон как все разбежались, когда до беды дошло!
9
— Это точно? Точно.
— Ты сам видел?
— Сам.
— Поклянись!
Папа уже два раза прикрикнул на них, чтоб прекратили болтовню, он спать хочет, и даже свет выключил, но Кати все не унималась. Она перебралась к Шаньо на кровать.
— И Руди больше не придет домой?
— Нет.
— Папа знает?
— Наверное.
— Переехал на свой кирпичный завод?
— Ага.
— Из-за той девушки?
— Из-за нее. Теперь он по соседству с ними живет.
— И он показывал тебе мою книгу для пения?
