— Сэр, вы должны остановиться. Я настаиваю!
— О, так ты хочешь поиграть в неприступность? Продолжай, это меня возбуждает.
— Нет, это… нет! — вскричала Джулия, когда рука нахального гостя скользнула вверх по ее ногам, приближаясь к ягодицам.
— О да, да!
Проклятие, да он ничего не желает слышать! Нужно как-то заставить его остановиться. Джулия собралась с силами и приготовилась закричать. Но тут мужчина вдруг дернулся и воскликнул:
— Какого черта!..
Нет, минуту. Это был не его голос. Это был голос Растмура. О, слава Богу. Она спасена. Здесь Энтони!
Джулия готова была танцевать от радости, если бы только не была плотно завернута в одеяло и не лежала лицом вниз на кровати.
— Вам не мешало бы сначала постучать, приятель, — произнес мужчина.
— Когда я услышал шум, то счел необходимым вмешаться, — сухо ответил Растмур. — Что здесь происходит?
— Энтони, он… — начала Джулия, но мужчина прижал ее к постели и спросил, обращаясь к Растмуру.
— А на что это похоже? Мы взрослые люди и заняты любовными играми. Я бы попросил вас дождаться своей очереди, если не возражаете.
К удивлению Джулии, Растмур пожал плечами:
— Отлично, но сначала я хотел бы показать вам кое- что, о чем вам следует знать.
Растмур подошел к кровати и оттолкнул мужчину. Джулия была готова броситься в его объятия, но он лишь схватил ее за плечо и перевернул на спину. Прежде чем она успела что-либо предпринять, Растмур схватил край ее одеяла и откинул в сторону. Боже правый, зачем он обнажил ее!
— Энтони! — вскричала она, натягивая одеяло и плотнее заворачиваясь в него.
Черт бы его побрал! Как он смеет так унижать ее!
— Бога ради, так это женщина! — вскричал мужчина и вскочил с постели так быстро, словно увидел скорпиона. Его взгляд упал на Растмура, потом снова на Джулию. — Что это за игры, мадам? Если бы я захотел женщину, я бы купил себе шлюху!
С обиженным видом он собрал свою одежду и бросился к двери.
— По крайней мере, я узнал правду раньше, чем сделал что-нибудь, о чем бы потом пожалел! Но честное слово, изображать из себя мужчину, в то время как на самом деле… Клянусь вам, вы… это противоестественно!
С этими словами он распахнул дверь и вышел.
Джулия была настолько поражена происшедшим, что не смогла ничего сказать. Она некоторое время смотрела на дверь, а потом перевела взгляд на Растмура. То, что она испытывала сейчас, никак нельзя было назвать благодарностью. Скорее это была слепая ярость.
— Итак, Джулия, — произнес он, и его голос показался ей слишком уж беззаботным, учитывая обстоятельства, — вижу, ты ничуть не изменилась с тех пор, как мы виделись в последний раз.
— Как и ты, — ответила она таким же тоном. — Так же рад раздеть меня, как и всегда.
Он внимательно посмотрел на нее, затем перевел взгляд с ее лица на одеяло и беззащитную позу: Джулия лежала на постели с раскинутыми руками и ногами.
— Да, — тихо сказал он, встречаясь с ней глазами, — полагаю, так и есть.
Боже, а ведь она права! Он действительно хотел бы сорвать с нее это чертово одеяло и продолжить то, что не удалось их неразумному знакомому.
Разумеется, он этого не сделает. Это было бы верхом глупости. Но черт возьми, даже обрезав свои роскошные каштановые волосы, под этим потрепанным одеялом Джулия была чертовски привлекательна. Ее карие глаза были все такими же огромными, с легким намеком на восточный разрез. Выражение ужаса на ее лице теперь сменилось уверенным спокойствием.
Разумеется, она догадалась о том, что он все еще испытывает к ней желание, и знала, что он в ее власти. Это всегда было так. Черт бы ее побрал! Когда же он, наконец, освободится от этого!
— Так что же я должна вам за спасение, милорд? — спросила Джулия, слегка приподнимаясь и прижимая колени к груди.
— Не приближайся ко мне, Джулия.
— Отлично. Тогда я просто поблагодарю тебя, и остановимся на этом.
Остановимся на этом? Да, ему следовало поступить именно так. Но он не может.
— Не в этой жизни, — ответил он, и у него хватило глупости коснуться ее.
Энтони коснулся ее плеча, и его словно поразил удар молнии. Джулия была такой мягкой и теплой. Он не ожидал этого. Ее кожа по-прежнему оставалась такой же совершенной, какой он ее помнил.
Энтони не смог остановиться, и его пальцы скользнули под одеяло. Он медленно потянул одеяло вниз, но Джулия перехватила его, чтобы не оказаться обнаженной. Она подняла на Энтони глаза: ее взгляд одновременно и манил, и предостерегал. И Энтони почувствовал, что будет полным дураком, если не остановится.
Но ведь он всегда вел себя с ней как дурак, разве не так? Он верил в ее ложь, поддавался ее обману. А ведь он хотел сделать ее своей женой, ради всего святого! И даже спустя три года эта женщина продолжает сводить его с ума и вторгается в его сны.
— Энтони, не надо… — выдохнула Джулия и опустила глаза.
Он с трепетом уставился на ее вздымавшуюся от волнения великолепную грудь. Фицджелдер наслаждался ею на протяжении трех лет.
От этой мысли Энтони затошнило.
— Хочешь остаться верной моему кузену?
— Нет, дело не в этом, я…
— Я так и думал. Верность не самая сильная твоя черта.
— Отдай мое одеяло. Мне холодно, — заявила она.
Энтони улыбнулся:
— Может, ты позволишь мне согреть тебя?
— Я хочу, чтобы ты отдал мне одеяло и ушел.
— Но почему же, дорогая? Боишься, что ночь со мной скомпрометирует тебя в глазах муженька?
— Он мне не муж! — бросила Джулия.
— Нет? А кто же?
— Это долгая история. А теперь отдай мое одеяло и уходи.
— Я хочу услышать долгую историю, Джулия.
— Нет. Уходи.
— Почему? У тебя закончились лживые истории? Какой стыд.
Джулия снова потянула на себя одеяло. Энтони сел на кровать.
Боже, ему нужно научиться себя контролировать. Как ей удается вить из него веревки?!
Черт, он должен все прояснить. Однако сейчас ему было ясно лишь одно: его влечет к ней, он хочет ее, и она доступна.
Его ладонь коснулась ее плеча и провела плавную линию от ключицы к груди. Джулия резко вздохнула, и он почувствовал, как какая-то сила нахлынула на нее, накрывая с головой и его самого. Он обвел большим пальцем ее нежный сосок.
— Не лги мне, Джулия, — сказал Энтони. — Я ведь даже знаю о ребенке.
— О ребенке?
Она вздрогнула от его прикосновения.
— Кузен рассказал. Он, кстати, получил от рассказа большое удовольствие.
Боже, эти слова едва не застряли у него в горле, но он должен был их произнести. Джулии следует знать, что ему известно обо всех ее грехах.
Едва заметным движением он крепче сжал ее грудь и продолжил:
— Он явился ко мне позлорадствовать. Для Фиццжелдера увести тебя было настоящим триумфом.
