— Нет, — ответила она и подняла взгляд. — Теперь нет. Но он был у него.
— Что?
— Я видела его — должно быть, это был тот самый.
— Ты видела его? Черт побери, Джулия! Ты знаешь, что внутри медальона?
— Нет, не знаю. Но я видела сам медальон.
— Тогда где же он?
— Его забрали у Фицджелдера.
Энтони нахмурился:
— Ты?
— Нет, не я.
— Бога ради, кто взял медальон?
— Софи.
Энтони не отпускал ее, обхватив руками лицо, так что у Джулии не было иного выбора, кроме как смотреть на него. Но ведь она сказала правду! На три года позже, чем следовало, однако наконец Джулия сказала ему правду хотя бы о чем-то. Фицджелдер и вправду нашел медальон, и Джулия его видела. Однако теперь он у Софи.
— Мы должны ее найти, — произнес Энтони.
Джулия улыбнулась:
— Об этом я тебе и говорю.
Энтони задержал на ней взгляд. Боже, он все еще ее хочет.
Растмур сжал Джулию в объятиях и поцеловал. Он убеждал себя, что это действительно страсть, когда она выгнула тело ему навстречу.
Стараясь владеть собой, Энтони дразнил Джулию прикосновениями. Его пальцы словно помнили каждый изящный изгиб, каждый уголок ее тела.
Он склонился, чтобы поцеловать ложбинку между ее грудей, и Джулия застонала. Энтони снова поцеловал ее, чтобы услышать ее стон. Она не разочаровала его.
Для него Джулия была такой отзывчивой и чарующей, хотя он находил, что эти притягательные качества обычно характеризуют женщин с определенным типом повеления. Нет, он не сомневался, что, кроме него, многие бывали с Джулией, но каждый раз ей каким-то образом удавалось заставить его чувствовать, что он единственный. Однако сегодня он отбросит эти мысли и просто насладится происходящим.
Какой же волшебной она была: ее золотистая кожа сияла в лунном свете, падающем через окно, ее короткие темные волосы лежали, словно каштановый нимб. Длинные пышные ресницы бросали тень на фарфоровую кожу, когда она закрывала глаза.
Она была так отзывчива, что он легко находил способы продлить ее удовольствие. Его прикосновения возносили ее на вершину, но потом он снова позволял ей спуститься. Его поцелуи разжигали адское пламя, но лишь для того, чтобы тут же остудить его.
Наконец Энтони решил довести игру до конца. Он гордился тем, что смог так долго управлять Джулией — сейчас не она, а он контролировал ситуацию.
— Если ты будешь продолжать это, я просто убью тебя, — прошептала она.
Это были не совсем те слова, которые Энтони ожидал от нее услышать в такой момент, но он не мог отрицать, что они оказались чрезвычайно эффектными. Отчаяние в ее голосе едва не привело его к быстрому финалу, и прежде, чем он успел остановиться, животный инстинкт взял верх. Энтони ворвался в нее, и Джулия закричала. Они задыхались, вжимаясь друг в друга и переплетая тела. Кажется, ничего подобного между ними не случалось прежде, никогда это не было столь дико и первобытно, но теперь не время для воспоминаний. Сейчас он мог только входить в нее снова и снова до тех пор, пока весь мир не исчезнет и не превратится в пыль.
Так и случилось. Энтони не чувствовал ничего, кроме Джулии; ее запах, ее тело, ее жар, окружающий его, — и прерывистый звук ее дыхания.
— Энтони…
Он услышал свое имя, и это решило все.
Развязка смела их, словно наводнение, унеся прочь все мысли, превращая Энтони в первобытного варвара. Но Джулия была с ним, и он не мог обрести контроль. Она задыхалась, стонала и выкрикивала его имя. Боже, если он умрет прямо сейчас, то ничего больше и не нужно!
Но он не умер. Он наслаждался страстью до тех пор, пока та не угасла. Мало-помалу мир вокруг замедлил вращение, и Энтони разомкнул объятия.
Он посмотрел на Джулию, лежащую рядом. Руки ее безвольно покоились вдоль тела, а грудь бурно вздымалась и опускалась. Ее глаза все еще были закрыты, но на лице лежала тень страсти, которую он пробудил в ней. Джулия казалась удовлетворенной и счастливой. И красивой.
Энтони погладил ее по щеке, и она открыла глаза.
— Как думаешь, нас кто-нибудь слышал?
Энтони против воли рассмеялся. В самом деле, стены гостиницы были тонкими, а постояльцев много. Разумеется, их слышали. Без сомнений, утром на их долю выпадет немало любопытных взглядов. Разумеется, если только он не уедет еще до рассвета, как планировал. Ему и вправду следовало уехать. Если медальон у Софи, то каждая минута, проведенная здесь, давала Фицджелдеру преимущество.
Должно быть, Джулия прочла его мысли.
— Если считаешь, что должен отправиться немедленно, я поеду с тобой.
— Нет, тебе нужно отдохнуть, — сказал он и потянулся за одеялом, чтобы накрыть ее.
— Я не позволю тебе ехать без меня.
— Спи, Джулия.
Она потянулась к нему и запустила руку под его рубашку.
— Останься, Энтони. Сейчас там слишком опасно, и тебе тоже нужен отдых.
Разумный человек не обратил бы внимания на ее слова. Но Энтони уже много лет не мог считать себя разумным. Черт, он просто дурачил себя самого, пытаясь притвориться, будто сможет уйти от нее этой ночью. Он был измотан и сопротивлялся недолго.
— Что ж, хорошо. Мы отправимся через пару часов. А сейчас нам обоим нужен отдых.
Бессмысленно отрицать то влияние, которое Джулия на него оказывала. Даже идиот заметил бы, что он слаб, словно младенец, после занятий любовью с ней. Джулия выпила из него буквально все соки, однако он не жаловался. Может быть, он, наконец, сполна насладился ею.
Она набросила на него одеяло и обняла.
— Хорошо, — сказала она и зевнула.
Нет, это не хорошо. Это плохо. Даже после того как он взял ее дважды за ночь, он чувствовал, как от ее прикосновений снова возбуждается. Ему все еще мало. И никогда не будет достаточно.
Черт, в этом нет ничего хорошего!
Энтони откинул одеяло и выбрался из постели.
— Лучше я вернусь в свою комнату. Я зайду за тобой, и мы сразу же отправимся.
— Нет! Я не останусь здесь одна и не позволю тебе идти навстречу собственной смерти.
Джулия сделала движение, словно собиралась пойти за ним следом.
— Я же не ухожу. Я просто иду в свою комнату. Мы не сможем нормально отдохнуть, если я останусь здесь.
Это не убедило ее.
— Ты не уедешь?
— Нет. Я останусь до утра. До раннего утра.
Возможно, этот ответ не успокоил ее и она слишком устала, чтобы спорить? Энтони не мог сказать точно. Однако Джулия лишь откинулась на постель и закрыла глаза.
— Хорошо, — бесстрастно произнесла она.
Он рассмеялся:
— Я зайду за тобой утром. Но помни, для всех ты по-прежнему Александр Клеммонс.
— Все равно у меня нет с собой костюма Мэри, королевы Шотландской. Конечно же, мне придется
