вернуться в лесную деревню на берегу реки. Но и в городе ему не нравилось. Я предложил Семену с Валей и дочкой перебраться на виллу, что они сделали с радостью.
Алена к девочке относилась хорошо, но признавать сестрой не желала. И то верно: кто она, а кто эта девочка?! Как говорят византийцы, каждая короткохвостая собака считает, что родня нам. Алене, кстати, очень нравилось, когда Аппа целовал ей руку. Мне тоже пытался. Я сперва выдергивал руку, а потом наорал на него. Старик сразу расплакался, смутив меня, отчего я разозлился еще больше и чуть не прогнал его. К счастью, после этого Аппа перестал донимать меня, переключился на Алену и Виктора. Пацан уже начал ходить и произносить отдельные слова, а жена моя вроде бы собралась подарить ему братика или сестричку. В последнее время она как бы прислушивается к тому, что происходит внутри нее, но мне пока ничего не говорит. Я делаю вид, что ничего не замечаю.
Шхуну вытащили на берег, законсервировали на зиму. Когда корпус высох, почистили его от нароста. Ни одна доска не сгнила и не треснула, ремонт не требовался. По весне проконопатим и просмолим ее заново.
35
Мы опять стоим на якоре возле Тендровской косы. В Днепр заходить еще вроде бы рано, а сидеть в Херсоне мне стало скучно. Шхуна, законопаченная и просмоленная, лениво покачивается на маленьких волнах в ста метрах от берега. На него сходим только, чтобы развесить на шестах рыбу для вяления. Заготавливаю такую для себя. Будем есть в открытом море. Остальную засаливаем на продажу. Со мной тот же экипаж, только новые матрос грек Эвридам, нанятый вместо Семена, который оставлен с бабами на вилле копаться на грядках, повариха Мила вместо Вали и ее сын, нареченный мною Саввой, в качестве юнги. Гунны пока не появлялись. Или не знают о нас, или не обращают внимание. А вот я решил посмотреть, как они живут. Уж больно мне это место приглянулось, не хотелось делить его с опасными соседями.
Отправился на разведку вечером, взяв с собой скифов и готов. Из брони одели только шлемы и кольчуги, чтобы быстрее передвигаться, в том числе удирать. Пристали к берегу на шлюпке в том месте, где лесок подходил почти к воде. Лодку не берег не вытаскивали, привязали к стволу деревца. Скифы не забыли, где в прошлом году видели гуннов, повели нас уверенно. Меня не переставала удивлять их способность хорошо ориентироваться ночью в степи. Трехэтажка, в которой я вырос, имели подвал с сараями для угля, ведь квартиры отапливались угольными печками. В подвале электрические лампочки надолго не задерживались, поэтому там всегда было темно, сухо и тепло, потому что там проходили трубы водяного отопления. Пацанами мы проводили в подвале много времени. Покурить, в карты поиграть да и просто пересидеть холодную погоду. Поэтому темноты я не боялся, хорошо в ней видел и перемещался. Но мне было далеко до скифов. Отправился в разведку потому, что они сказали, будто здесь гунны живут оседло, не в кибитках. А почему? Или это не гунны?
В поселении гуннов горел костер. Издали он был похож на огонек светлячка. Подходить ближе было опасно да и смысла не имело. Если вижу костер, разгляжу и их жилье, когда рассветет. Хорошо, что у них нет собак. Не знаю, почему. Аланы тоже кочевники, а собак держат. Может, потому, что у гуннов в основном крупный рогатый скот, а у аланов овцы, которых сподручнее с собаками пасти? Скифы собирались ждать рассвет, спрятавшись за холмом, но я решил засесть в ольховой рощице. Между деревьями умею лучше маскироваться, чем в степи. Там и прикорнули в полглаза.
Ни скифы, ни готы не спрашивали, зачем мы сюда пришли. Или полностью доверяют мне, или деваться им некуда. Думаю, всё-таки первое. Моя образованность их поражает. Когда шли сюда, среди команды зашел спор о нашей планете. Они все были уверены, что Земля плоская. Скифский, росский, готский и греческий варианты различались лишь формой ее и на чем держится. Меня поразило, что и греки невежественны. Это при том, что еще в третьем веке до нашей эры египетский ученый довольно точно рассчитал окружность Земли, измерив длину тени в полдень в двух точках, разнесенных примерно на сто километров по меридиану. Я им рассказал о сферической форме нашей планеты и показал с помощью яблока и палочки, как сперва мы видим верхушки мачт или гор, а по мере приближения — их основания, а не всё сразу маленьким, а потом больше и больше. Если бы я вытянул из яблока живого кролика, они бы удивились меньше.
Начало светать. Я осторожно переместился на опушку рощи. Поселение гуннов казалось серым в утренней мгле. Примерно шестьдесят прямоугольных жилищ из войлока или шкур на деревянных помостах. Стоят без всякого порядка, но в центре круглая площадь. С дальней от нас стороны поселение прикрывал вал наподобие антского, но пониже, и не с частоколом поверху, а просто навалены сухие деревья, ветки. В двух местах на валу было что-то типа невысоких башен. Для караула, скорее всего. С нашей стороны никакой защиты не было. Отсюда нападения не ждали.
— Уходим, — вернувшись к своему отряду, приказал я.
Назад шли быстро, но осторожно. Гунны не должны знать, что к ним приходили незваные гости.
— Не меньше сотни воинов будет, — сказал Гунимунд, когда мы сели в шлюпку и поплыли к шхуне.
— Это точно, — согласился я и подначил гота: — Думаешь, впятером не справимся?
Он смутился, не желая показаться трусом, но и дураком тоже не хотелось быть.
— В таком месте не справимся, — ответил за него. — Надо отряд побольше, и не кочевников, а пехотинцев. Можно в Херсоне набрать полсотни добровольцев?
— Конечно, — ответил Гунимунд. — Полсотни я за день навербую.
Через неделю отправились к антам. На этот раз «греки» из деревни на правом берегу даже не вышли посмотреть на нас, попрятались то ли в домах своих, то ли еще лучше. Воды в этом году было больше. Даже в Херсонесе прошедшую зиму называли снежной, хотя выпало снега за три месяца от силы полметра, и тот растаивал через несколько дней. Отмели прошли чисто, не коснувшись, а сидели глубже. Я думал, придется шхуну разгружать частично, однако повезло.
В антском городище было шумно. От большого количества воинов, а не купцов. Анты собирались в поход. На этот раз не нападать, а защищаться. На них шли авары. Анты уже имели с ними дело лет десять назад. Только зализали раны — и нате вам, опять прутся! Причем на этот раз авары отказывались от дани, уничтожали антов под корень. Уж не благодаря ли мне такая честь антам?! Стрясет каган с них больше, чем заплатил мне за свою шкуру. Знал бы, спустил бы ее сразу. С дугой стороны, не будет антов — некому нападать на росов. А с третьей стороны, святое место пустым не бывает. Даже в двадцать первом веке, если не хочешь или не умеешь защищаться, обязательно кто-нибудь объяснит, как ты неправ. Обвинят в хранении запрещенного химического оружия или геноциде мирных косовских наркобаронов — и заставят поделиться.
Утром антские воины отправились на стрелку с аварами. Они были в хорошей броне, с острым оружием, на крепких конях, однако на лицах отсутствовали самоуверенность и пренебрежение к врагу, как при походах на росов. Трудно идти на бой с тем, кому проигрывал с разгромным счетом. Это понимали и те, кто остался дома. В городище сразу стало необычайно тихо. Даже кузнецы перестали стучать молотами и молотками.
Соль сильно подросла в цене. Ее выменивали на тяжелые и громоздкие вещи, которые спрятать трудно и с собой не унесешь в случае чего. Предпочли бы продать за золото, но я его не предлагал. Поэтому быстро набил трюм подешевевшими металлами, черными и цветными, медом, воском, шкурами и зерном. Мехами заполнил свою каюты и кубрик экипажа. Поспим на палубе, ночи уже не холодные. Греки и готы тоже прикупили мехов. Первые — на продажу, вторые — для себя. Их груз хранился на палубе, запакованный в бычьи шкуры и принайтованный к мачте. Управились за неделю.
На восьмое утро снялись в обратный путь. Вода еще прибывала, так что, несмотря на большую осадку, добрались до Днепра без приключений. По пути видели дым от большого пожара. Наверное, горело другое антское городище.
На обратном пути зашли в Каркинитский залив, в аланам в гости. Всего на пару часов. Я сделал Гоару предложение, не совсем обычное, но он не смог отказаться. Понравилось ему бить гуннов.
