бою часто не бывает времени на принятие решения. Ты сперва делаешь движение, а потом только понимаешь, почему именно это, а не другое. Или, если ошибся, ничего больше не понимаешь.
Задул северо-восточный ветер, и я решил, что пора отправляться в поход. На этот раз вернул в экипаж Умфру, у которого зажила рука. Вышли ближе к полудню и ночью не легли в дрейф, поэтому ранним утром увидели ирландский берег. Казался он приветливым и безопасным. Вот только на одном высоком мысу, милях в семи от нас, загорелся костер. Дым был густой и белый, какой дают сырые ветки. Видимо, это современный телеграф.
— Ложимся на обратный курс, — приказал я.
Ребята удивились, но приказ выполнили без вопросов и комментариев. Обратно пришлось идти курсом бейдевинд, скорость шлюпа сразу упала. Ирландский берег был еще виден, когда со стороны устья реки Бойн показалось судно, похожее на торговые суда с севера материка. На таком может поместиться десятка три-четыре бойцов. Оно шло под прямым парусом и веслами, довольно быстро, потому что резало нам курс. Ветер был им почти попутный. Видимо, мы насыпали кому-то соли на самые неожиданные места.
— Всем на весла! — приказал я.
По мере приближения к нам, судно вынуждено было подворачивать к ветру. Идти под таким острым углом к нему, как мы, с прямым парусом нельзя. Его спустили, скорость упала. Было понятно, что нас не догонят. Они понапрягались с час и легли на обратный курс.
Да, поспешил дозорный с костром. Если бы он подождал, когда мы высадимся на берег, пришлось бы нам бросать шлюп и прорываться по берегу к проливу святого Георга, воровать там лодку и добираться на ней до Уэльса. Не многим бы удалось вернуться. Значит, надо менять район вылазок.
На берегу, как повелось, нас встречала вся деревня. Поскольку мы вернулись слишком быстро, народ догадался, что поход получился неудачным. Обрадовались, что никто не погиб.
Я зашел в кузницу к Йоро, у которого теперь было много работы. На этот раз он ковал кому-то серп. На днях будут жать овес.
— Куда еще можно за добычей сплавать? — спросил я.
— В южные графства наши плавали. Там народ побогаче живет. Только вот с маленьким отрядом в пролив лучше не соваться. Ирландцы могут напасть да и валлийцы тоже, — рассказал кузнец.
— На большой корабль у меня пока денег не хватает, — посетовал я.
— Можно и на суше поживиться, — подсказал Йоро.
— Где? — поинтересовался я.
— Скоро к нам рыцарь Джошуа пожалует за оброком, — сообщил Йоро и, хитро посмотрев на меня, продолжил: — Должны ему дать с деревни деньгами или скотом и продуктами двенадцать фунтов серебра. И Лесная еще восемь. Мы бы, пожалуй, заплатили треть, если он не дойдет до нас.
— А если граф пришлет сюда карательный отряд? — задал я вопрос.
— Не до нас ему. В Уэльсе наши теснят его и других баронов. Все силы графа там, — ответил кузнец, махнув в сторону Уэльса. — Да и откуда он узнает, что мы причастны?! От Лесной до следующей деревни полдня пути. Там часто отряды из Уэльса засады делают. Поэтому мы в Честер кружной дорогой ездим, через Беркенхед, вдоль устья Мерси.
— Когда вы ждете рыцаря Джошуа? — спросил я.
— В прошлом году он приперся через неделю после того, как собрали овес. Боялся, что успеем продать или спрятать. Подождал, пока обмолотим, и выгреб почти весь. Еще и должны ему остались, — пожаловался Йоро.
— Думаешь, следующий сеньор будет лучше? — спросил я.
— Это вряд ли, — согласился кузнец, — но хотя бы год отдохнем, покрепче на ноги встанем и силенок наберемся.
Я решил рискнуть. Даже если заподозрят меня, уплыву искать счастье во Францию. Говорят, Шампань — большой торговый город с крепкими стенами. Будут деньги — и там не пропаду.
— Семь фунтов мне — и вы больше никогда не увидите рыцаря Джошуа, — предложил я.
— Договорились, — сказал кузнец Йоро.
22
Отряд рыцаря Джошуа состоял из двух рыцарей и тридцати пехотинцев. Последние шли или ехали на семи телегах, в каждую из которых запряжены по две лошади. До хомута они еще не доросли. Рыцари скачут впереди обоза. Оба на каурых — рыжеватых с более темными гривой и хвостом и красно-рыжим «ремнем» — жеребцах. На Джошуа высокий шлем, похожий на заостренную половинку яйца, кольчуга и алый плащ. Ему немного за тридцать. Темно-русые борода и усы, которые на концах закручены, что вижу здесь впервые. Копье положил на спину лошади перед собой, направив вперед и влево. Большой миндалевидный щит висит с левой стороны на шейном ремне. Второй рыцарь — ровесник Джошуа — едет слева от него, отставая на полкорпуса. Шлем обычный, плащ коричневый, щит такой же, как у сеньора. Рыцарь тоже правой рукой придерживает копье, которое лежит перед ним на спине лошади. Б
Когда до леса остается метров двадцать, рыцарь Джошуа оглядывается, чтобы убедиться, что никто не отстал. Второй рыцарь тоже. В этом момент я и стреляю. Как только мой болт прошивает Джошуа, стреляют и мои лучники. С этой стороны болота их двадцать человек. Еще десять ждут на противоположной. Рыцарь Джошуа поворачивается ко мне, причем сразу находит мои глаза. Ему уже больно, но еще не понимает, что скоро умрет. Или не хочет в это поверить. Рука его медленно — или мне так кажется? — тянется к мечу. В этот момент ему в лицо, под глаз, попадает стрела и влезает наполовину. Джошуа откидывается назад, а потом начинает заливаться набок. Его конь испуганно шарахается. Рыцарь падает на землю, а левая нога остается торчать в стремени. Какое-то время каурый жеребец волочет мертвого хозяина по земле в нашу строну, затем останавливается и испуганно всхрапывает, кося глаз на труп. Я успеваю перезарядить арбалет и убить пехотинца, спрятавшегося за телегу так, что вижу его только я. Несколько человек убегают по дороге. Одного догоняет стрела, и он, уронив топор, падает ниц. Остальных встречает дружное приветствие десяти лучников, спрятавшихся в лесу на той стороне болота. Вот и всё. Пять минут боя после пяти дней тренировки. Зато без потерь. Пока без потерь.
Я с щитом и копьем в руках выхожу на дорогу. За мной идет только Умфра, вооруженный также. С той стороны шагает с щитом и копьем Джон. Я пропускаю труп Джошуа, потому что не сомневаюсь в его смерти. Зато тыкаю копьем в затылок второго рыцаря. Тоже мертв. Иду слева от обоза и проверяю остальных. По правой орудует Умфра. Нахожу двух раненых. Один совсем молодой, лет шестнадцать. Рыжеватые волосы и конопатое лицо. В него попали две стрелы, причем одна в грудь, а вторая в спину. Он с закрытыми глазами лежит на боку и дышит с тихим сипением. Из уголка рта стекает кровь. Кто он — наемник или слуга Джошуа? Теперь уже неважно. Он шел грабить, и всё, что получил, теперь его. Я избавил юношу от мук. В конце обоза встречаемся с Джоном, и я машу рукой, чтобы остальные приступали к работе.
С двух сторон выходят из леса на дорогу мои ученики. Сегодня в деле были все, даже Джек. Это и боевое крещение отряда, и круговая порука. Они знают, что делать дальше. Оружие и доспехи складывают в одну телегу, трупы, не снимая одежды, в остальные шесть. Я приказал, чтобы не брали ни одной грязной тряпки, только ценные вещи, которые можно увезти и продать. Затем проезжаем по дороге метров пятьсот и сворачиваем в лес. Там, метрах в трехстах от дороги, вырыта глубокая и широкая яма. В нее сбрасывают тридцать два трупа и засыпают землей. Сверху могильный холм обкладывают дерном, чтобы скорее зарос травой.
Я не спеша скачу впереди на Буцефале. За мной следуют мои оруженосцы Умфра и Джон на моих
