Родители невест были перевезены на правый берег Мерси готовиться к походу, а я отправился в Бангор. Там меня уже ждали. Осуаллт встретил мою шхуну на причале. Он был в сопровождении небольшой свиты и одет скромнее, чем обычно. Хотя золотой ошейник был на нем.
– Король Оуайн хочет познакомиться с тобой, – обменявшись приветствиями, сразу сообщил мне Осуаллт.
Приглашение звучало, как приказ. Я, конечно, мог послать этого местечкового короля. На международной арене он не котировался. В Англии Оуайна ап Грифида (Оуайна сына Грифида или на русский манер Оуайна Грифидовича) называли не королем, а правителем, поскольку под его властью находился Гвинед – территория на севере Уэльса по размеру с маленькое графство, а по доходам всего со среднюю сеньорию. Имя королевства доживет до двадцать первого века, благодаря писателям в жанре фэнтези. Эта мрачная, суровая, дождливая земля, видимо, способствовала полету фантазии. Правда, правитель Гвинеда мог выставить большое по количеству, но плохо вооруженное и организованное войско, которое служило ему по зову сердца и за долю в добыче. Его обычно называли Оуайн Гвинедский, чтобы не путать с другим Оуайном ап Грифидом, правителем Поуиса, которого величали Оуайном Кивейлиогом. Оуайн Гвинедский был известен еще и тем, что имел более двадцати детей от разных женщин. Поскольку у валлийцев не существует понятия внебрачный ребенок, все они считались его официальными детьми. Церковь, правда, имела собственное мнение по этому вопросу.
Я взял на борт Осуаллта и его свиту и лошадей, среди которых были и взятые для меня и двух моих людей, и мы пересекли на шхуне пролив Менай, который отделял Бангор от острова Англси. В самом узком месте ширина пролива метров двести. Быстрые приливно-отливные течения делают его похожим на реку. Остров являлся житницей Уэльса. Раньше друиды считали его святым местом. Валлийцы до сих пор верят в предсказание друидов, что тот, кто владеет Англси, владеет и Уэльсом. Сейчас им владел Оуайн Гвинедский, чем и пользовался частенько.
На Англси мы пересели на лошадей и поскакали в глубь острова. Меня сопровождали Умфра и Нудд. По обеим сторонам дороги были поля, недавно засеянные или с зеленой порослью озимых. Почти на каждом перекрестке стоял каменный валлийский крест – с вырезанным, растительным орнаментом и кольцом, в центре которого находилось перекрестье. Привела она нас то ли к высокому каменному дому, то ли к донжону, который окружали ров и вал с частоколом поверху. В общем, назвать это сооружение крепостью у меня язык не поворачивался. Если бы не ров и вал, я бы решил, что это обычный манор зажиточного рыцаря.
Заметив выражение моего лица, Осуаллт сообщил:
– У короля есть мощные замки. Отсюда ему удобнее следить за сбором войск.
– Крепость сильна не стенами, а смелостью защитников, – сказал я римскую поговорку.
Осуаллту она понравилась. Валлиец простил мне мой насмешливый взгляд на жилище его короля.
Внутри огороженной территории, кроме дома, были одноэтажные хозяйственные постройки, сложенные из плохо обработанных камней и крытые почерневшей от времени соломой. В большой кузнице было сразу два горна и две наковальни, на которых работало по кузнецу с подмастерьем. Ковали они топоры. Мечи у валлийцев похуже, чем у англичан, поэтому предпочитают трофейные. Зато топоры, похожие на датские, брали свои. Может быть потому, что в топоре не так важны, как в мече, соотношение веса, прочности и остроты. Возле дома и конюшни стояли две группы вооруженных людей в кожаных доспехах. Валлийцы – люди скромные, страдают любовью к уравниловке, поэтому, чтобы никого не обидеть, считают друг друга рыцарями, а их вождь – это первый рыцарь среди равных.
Наши свиты остались во дворе, а мы с Осуаллтом вошли в дом. Поскольку вход был на первом этаже, я думаю, это все-таки был дом. Он тоже сложен из больших и плохо обтесанных камней. Окна узкие, скорее, бойницы, причем одинаковые на всех трех этажах. На первом находилась кухня с огромным камином, в котором горели расколотые напополам, метровые отрезки стволов сосны, и еще какое-то помещение, вход в которое был завешан бычьей шкурой. Здесь стоял запах подпаленного мяса и гниющего дерева. На кухне возились четыре женщины, причем одна ворочала вертел, на который был нанизан кабан средних размеров. Никто не забрал у нас оружие. Видимо, чужие здесь не ходят. На втором этаже, почти во всю его длину, располагался холл, посреди которого, тоже почти во всю длину, стоял грубо сколоченный стол, составленный из нескольких. Вдоль него располагались лавки, отполированные задами. За ним, в дальнем конце, сидели всего трое: один во главе, а двое – справа от него. Возле них стоял глиняный кувшин, в котором обычно подают эль и стояли три блюда: одно с жареным мясом, второе с пятнистым хлебом, третье с луком-пореем. Возле большого камина, в котором горел огонь, возилась пожилая женщина. Здесь тоже пахло гниющим деревом, но не так сильно. Может быть, из-за сильного сквозняка.
Мы с Осуаллтом подошли к столу слева. Во главе, как я догадался, сидел сам Оуайн Гвинедский – лет сорок пять, темно-русые волосы до плеч и наполовину седые, лицо морщинистое, не глупое и не воинственное, с длинными и тоже наполовину седыми усами, подбородок закругленный. На отважного воина или мудрого правителя он не был похож, что, обычно, говорит об обратном. На нем была коричневая кожаная безрукавка поверх белой льняной рубахи с красной вышивкой по вороту и краям рукавов.
Правитель ответил на наше приветствие и предложил мне сесть рядом с ним, а Осуаллту – ниже. Валлийский вождь отнесся к этому спокойно. Валлийцы не страдают местничеством. У них в ходу принцип «кто первый встал, тому и тапки». Женщина поставила перед нами по бронзовому кубку, налила в них эль и сразу отошла. Мы все выпили, закусили мясом с хлебом и луком.
– Я был уверен, что и в этом году тебе поручат защищать земли графа Честерского, – сказал Оуайн Гвинедский.
– Я же так мужественно отбивал ваши атаки в прошлом году, – иронично произнес я.
– Да, после твоего ухода дела у нормандских рыцаре пошли намного хуже, – усмехнувшись, согласился правитель Гвинеда. – А я тебя не таким представлял.
– Я и сам иногда с удивлением смотрюсь в зеркало, – пошутил я.
– Я тоже, – покивав утвердительно головой, сообщил Оуайн Гвинедский. – Ты приплыл договориться о … – он запнулся, подбирая слово, – … о перемирии на два месяца?
– Да мы вроде бы и не воевали, к счастью, но можно и так назвать, – ответил ему.
– Я слышал, ты служишь не только графу Честерскому, – сказал Оуайн Гвинедский.
Я перечислил всех своих сеньоров.
– Нет желания приобрести еще одного? – поинтересовался правитель Гвинеда.
– Желание есть, но нет возможности, – ответил я. – Начнется конфликт интересов.
– Я могу дать тебе б
И что станет с этими владениями, когда англичане захватят Уэльс?! А я-то знаю, что захватят. Не помню, правда, будут они обращаться с валлийцами также жестоко, как с шотландцами или нет? Вряд ли лучше. Попробую перевести эту информацию на дипломатический язык.
– Как бы сильны и смелы не были валлийцы, ваших врагов намного больше и они лучше организованы. У вас нет могущественных союзников, вы недостаточно богаты, чтобы нанимать большие армии. В конце концов норманны и англосаксы покорят вас. Вы станете одним народом с ними, – предсказал я.
Правителя Гвинеда мои слова не обидели.
– И друиды так говорят, – огорченно гмыкнув, сообщил Оуайн Гвинедский. – Но они утверждают, что чем мужественнее мы будем сражаться, тем лучше к нам будут относиться.
– Возможно, – согласился я. – Но это не моя родная земля, которую я бы защищал, как вы, ценой своей жизни. Поэтому предпочитаю оставаться на стороне победителя. Правда, и Англия тоже не моя родная земля. Поэтому предпочитаю не ссориться со своими соседями.
– Разумное решение, – согласился правитель Гвинеда. – А временно послужить не хочешь? Мне нужен человек, который умеет захватывать замки.
– Мне не хочется тебе отказывать, но и нет желания светиться в твоих рядах. Предлагаю такой вариант: после окончания службы на графа Честерского, я отправлюсь к графу Глостерскому, а к тебе приедет один из моих рыцарей с небольшим отрядом, который поможет захватить замок. Не смотря на молодость, он брал города и замки вместе со мной неоднократно. Если он не сможет, то и у меня не
