Я пообещал Андрею, что схожу за рукописью один. Рассказал я ему и то, что Сарит знает в Управлении древностей надежных людей, с которыми можно будет проконсультироваться.
Я был полон решимости при первой же возможности действительно забрать рукопись, но возможность эта неделю за неделей и месяц за месяцем не представлялась. Дело в том, что на ферме уволились сразу два человека, встал вопрос о найме таиландцев. Решение это и хозяину и мне по идейным мотивам совсем не улыбалось, и я вызвался перерабатывать – пока вдруг кто-нибудь найдется. Отпрашиваться с работы стало сложно.
Первый раз у меня выдалась возможность пойти в вади Макух на Суккот, но я не смог подыскать компанию: ни Йосеф, ни Давид не могли, а Халед и вовсе не отвечал на звонки. Идти же одному без крайней нужды мне не хотелось. В горах всякое может случиться.
К тому моменту я проработал на ферме уже два года и накопил достаточно денег, чтобы приобрести старенькое «Пежо», а также помочь Сарит нанять адвоката, который действительно добился от суда каких- то мер.
Нам сообщили, что к новому году Пинхаса лишили водительских прав. Но Сарит, периодически встречавшаяся с Пинхасом, чтобы принять или передать Тамар, уверяла, что он продолжает свободно пользоваться автомобилем. Я предположил, что он заблаговременно обзавелся дубликатом водительских прав.
1998
Так прошло еще несколько месяцев. Все попытки воздействия на Пинхаса через суд оказались напрасными. Он оставался непреклонен.
Сарит часто плакала, у меня тоже начали сдавать нервы.
Наконец в марте 1998 года я решил сам пойти к Пинхасу и попробовать переговорить с ним лично.
Я, конечно, ни на что не рассчитывал, я понимал, что являюсь последним человеком, к просьбам которого Пинхас будет прислушиваться. Но я чувствовал, что как-то по-мужски объясниться с ним мне необходимо. После суда прошел год, все средства были использованы, пора было появиться и герою.
Я зашел без звонка, просто убедившись, что у него в окне горит свет.
– А, Ури! – со смешком произнес Пинхас. – Пожаловал, наконец. Последний раз я тебя видел в суде, но тогда нам не довелось поговорить. Ты туда за Сарит что ли приходил поболеть?
– Да, представь, сочувствую ее положению.
– И конечно же, без малейшего личного интереса...
– К тебе, наверное, десяток людей приходили за Сарит просить. Ты и их в этом интересе подозревал?
– Ну что ты, как можно. Только тебя. Я ведь знаю, кто моей жене интересен, а кто нет. Ну присаживайся. От чая не откажешься, надеюсь?
Я сел за стол. Пинхас вскипятил чайник, разлил чай и выставил вазу с печеньями.
– Так чем я обязан твоему визиту? О политике будем беседовать или об Учителе праведности?
– Нет, на этот раз речь пойдет о Сарит.
– О Сарит? – деланно удивляясь, произнес Пинхас.
– Да, о Сарит. Скажи мне честно, почему ты не даешь ей развод? Зачем ее мучаешь? Это ведь так мелко. Так недостойно.
– Понимаю тебя. Не один ты так интерпретируешь мое поведение. Очень многие считают меня извергом, душегубом, насильником почти, а я ведь всего лишь хочу незначительной компенсации за моральный ущерб, хочу всего лишь самого минимального восстановления справедливости!
– Что ты имеешь в виду? – я весь напрягся, не зная чего ожидать.
Пинхас долго смотрел на меня с усмешкой и наконец ответил:
– Нет, я не душегуб, и у меня нет никакого желания мучить Сарит. Просто тебе надо было давно ко мне прийти и обо всем честно и по-мужски договориться.
– О чем договориться?
– Мы ведь с тобой в какую-то экспедицию за рукописью собирались. Разве не так?
– Собирались вроде, – кивнул я, напряженно слушая.
– Вот видишь, собирались. А ты слова своего не сдержал и вообще старого своего друга совсем позабыл. Нехорошо. Соображаешь, к чему я клоню?
– Пока не очень.
– Медленно же до тебя доходит. А еще программист... Я ведь давно тут тебя жду...
– Давно, – повторил я, отказываясь верить своим ушам.
– Да, с того самого дня. Уже много месяцев.
– С какого дня?
– Ури! Выполни то, что обещал, приведи меня к этой рукописи, и я, как истинный джентльмен, кем я и являюсь, тут же на месте подпишу гет.
Я не мог поверить в это... И это все! И Сарит моя! Невероятно!
– Подожди, – очнулся я, – а что с рукописью-то будет? Ты ее заберешь?
– У тебя есть в этом какие-то сомнения? Или ты хочешь со своим другом продолжать в ней ковыряться, чтобы все окончательно загубить, а потом еще попасть под суд за сокрытие ценной археологической находки?
Ошалев от внезапно обрушившегося на меня счастья, я бросился жать руку Пинхаса, бормоча:
– Выйдем в вади Макух в самое же ближайшее время. Я перезвоню.
Я выскочил на улицу ошеломленный и потрясенный. Я шел к автостоянке, не разбирая дороги. Визг тормозов и последующая красноречивая тирада из окна грузовика привели меня в чувство. Через полчаса я влетел к Сарит.
Излишне описывать ее восторг.
– Какой сюрприз! – смеялась она. – Какой сюрприз преподнес нам Пинхас!
– Только зачем он больше года тянул из нас нервы? – спросил я у Сарит. – Ты хоть понимаешь?
– В этом он весь, – сказала Сарит, – ты себе представляешь, что бы он сам пришел ко мне или к тебе с таким предложением? Он ждал тебя.
– Действительно не представляю.
– И выдержка какая! Даже не намекнул, что ждет!
– Пока мы тут все измучились...
– Но вы как-то договорились, когда пойдете за рукописью?
– Когда? Если бы это была моя находка, я даже не зашел бы к тебе рассказывать об этом его предложении, а прямиком помчался бы с ним в ущелье Макух. Но рукопись найдена Андреем. Сначала надо переговорить с ним.
