– Так давай же ему звонить!
– Не так все просто, Сарит. Я на полчаса раньше получил эту новость и уже кое-что заметил, чего пока не замечаешь ты. Если бы дело было только в рукописи, я думаю, все было бы просто. Достаточно было бы и звонка. Но Андрей, как мне кажется, всегда был к тебе неравнодушен. И вопрос этот деликатный. Мы должны с тобой вместе поехать в Москву и с ним вместе объясниться. Он ведь ничего не знает о наших отношениях. И подумает, что освобождает тебя для себя самого.
- Ну что ж... поехали в Москву. Давно мечтала в этом городе побывать.
Это решение казалось нам естественным, нам обоим и в голову не пришло, что, откладывая поход за рукописью, мы рискуем упустить свой шанс на счастье.
Через несколько дней мы с Сарит вылетели в Москву. Тамар осталась у Саритиных родителей. Сарит не скрывала от них цели своей поездки в Россию, не уточнив, впрочем, что ее меняют на рукопись. Она просто сказала, что Андрей обнаружил пещеру с древностями, и Пинхас согласился дать ей развод, если ему эту пещеру покажут.
Когда мы вышли из метро Сокольники, где нас уже поджидал Андрей, сразу повеяло ароматом весны.
– Какой чудесный запах! – воскликнула Сарит. – Я помню его! Что это?
– Это липы. Тут совсем рядом замечательный парк, – заметил я. – Давайте сначала в него заглянем, подышим весной.
– Может, сначала все же вещи забросим? – предложил Андрей, окинув беспокойным взором висевший на моих плечах внушительный рюкзак.
– Оставь, – отмахнулся я. – Мы в армии с таким грузом по шестьдесят километров марш-броски проделывали.
Мы зашагали по аллее по направлению к парку, и как раз, когда поравнялись с церковью, ударили колокола и воздух тотчас наполнился гулкий звоном.
– Сегодня Пасха, – пояснил Андрей. – Вторая обедня, видать, закончилась. Вы надолго вообще?
– На четыре дня. Обратный самолет в четверг в полдень. Это пятый день, но он ни на что времени не оставит.
Андрей за десять минут довел нас до какого-то озерка и вдруг озорно посмотрел на Сарит.
– Протяни ладошку! И глаза закрой! – сказал он, улыбаясь ей.
– Зачем?
– Увидишь.
Андрей взял ее ладонь в свою, насыпал в нее горсть мелких семечек, и тотчас на руку Сарит села синица.
– Ой! – не поверила в свое счастье Сарит. Она была в восторге и отказывалась уходить до тех пор, пока у Андрея не вышел весь корм.
Мы углубились в аллею, окаймленную двумя рядами высоких старых лип, сплошь покрытых цветами.
– Так что с твоим разводом, Сарит? – спросил Андрей. – Есть новости?
– И да, и нет.
– А если точнее?
– С одной стороны, Пинхас отказывает мне в разводе. А с другой стороны, согласен на развод... но при условии, что ты отдашь ему рукопись.
– Так давайте отдадим ее скорей, – не задумываясь, воскликнул Андрей. – И вы за тем приехали, чтобы меня об этом спросить?
– Не только...
– А что же еще?
– Я должен тебя предупредить, – сказал я, с напряжением глядя на Андрея, – что как только Сарит освободится от Пинхаса, она сразу окажется снова занята.
Андрей побледнел, но тут же с улыбкой спросил:
– Надеюсь, на этот раз Сарит достанется достойному человеку?
– Не сомневайся в этом, Андрей, – ответила Сарит.
– У меня такое ощущение, что этот человек где-то здесь рядом.
– Ты угадал, – усмехнулся я. – Он здесь.
– Что ж, считайте, что рукопись ваша, – сказал Андрей, посмотрев мне прямо в глаза. – Делайте с ней, что хотите. Жаль, конечно, что мой «свадебный подарок» достанется не молодым, а третьему, причем не очень приятному, лицу. Но выбора особенного у нас нет... Пусть будет считаться, что это Пинхас нашел арамейское евангелие. В конце концов он лучше, чем кто-либо другой, сможет им распорядиться…
Андрей вдруг воодушевился:
– Я уверен, что ее ценность огромна. Уверен, что она прольет свет на многие тайны. Самые древние обнаруженные фрагменты Евангелий датируются вторым веком. Почти все они написаны на греческом, немного на коптском. То есть до сих пор не было обнаружено ни одного арамейского евангелия, даже мельчайшего клочка от него. Этот свиток из ущелья Макух может оказаться сенсационным. Услышать живой голос древней христианской церкви, говорящей на родном языке Иисуса… Это потрясающе. Я уверен, что эта рукопись позволит на многое взглянуть в новом свете и, возможно, даже сделать «reset» всему христианству!
– Древняя рукопись переиначивает мир, – усмехнулся я. – Любимая мысль Пинхаса.
– Пинхаса? – удивился Андрей. – А мне показалось, что моя… Но даже пусть и Пинхаса! Что с того? Мысли не пахнут. Итак, пусть Пинхас забирает себе рукопись вместе с этой мыслью. Я ни на что не претендую. В конце концов все это принадлежит человечеству.
Вдруг с беспокойством взглянув на часы, Андрей воскликнул:
– Ой! Нам надо быстрее возвращаться. Я ведь Катю с Семеном пригласил.
– Как они вообще поживают?
– Хорошо. Уже три года как женаты, – небрежно ответил Андрей. – Катя работает переводчицей в одной фирме, а Семен, как и намеревался, учится в духовной семинарии. Они много всяким несчастным людям помогают, участвуют добровольцами в нескольких благотворительных проектах.
– А дети есть?
– Нет. Детей пока нет.
Андрей быстро провел нас какими-то аллеями к выходу из парка и вывел прямо к своему дому. Мы вошли в арку, пересекли заросший кленами двор и оказались в хорошо знакомой мне просторной квартире с высокими потолками.
Не успели мы сбросить в комнате рюкзаки, как раздался звонок и на пороге появились Семен и Катя.
– Христос воскресе! – радостно гулким басом возвестил Семен.
– Воистину воскресе! – отозвался Андрей, и они расцеловались. Андрей представил гостей друг другу.
– Знакомьтесь, это Сарит – та самая девушка, которая оказалась на перекрестке Адам, когда меня сбил террорист. И, повернувшись к Сарит, сказал: – это Катя и Семен, мои старинные друзья.
Все прошли на кухню. Однако пока мы пили за встречу и за знакомство, пока угощались изготовленным Андреем редким по весне зеленым салатом и привезенной нами кошерной израильской колбасой, выяснилось, что Сарит известна гостям не только как «девушка с тремпиады», но также и как женщина, которой муж не дает развода. Более того, во время беседы Андрей бросил несколько фраз, так или иначе вынудивших нас объяснить гостям наш с Сарит статус.
– Я чего-то не понимаю, – признался Семен. – Вы слышали, наверно, заповедь Христову: «кто разведется с женою своею не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует». Один человек объяснил мне, что Христос так сказал от того, что по закону Моисея в случае супружеской измены муж обязан развестись с женой. Я вот и не понимаю, если муж упорствует и не отпускает жену, то, изменив
