— И с чего бы мне?
— Единая Стирия… она могла бы стать такой же великой как Союз или Гуркхульская империя. И даже более! Она смогла бы выйти из их борьбы и жить независимой. Вольной. Мы ни разу не были так близки к успеху. Никанте и Пуранти из кожи лезут вновь обрести мою милость. Аффойя всегда с ними. Соториус мой человек, не без определённых пустячных уступок в пользу Сипани — пара островов, не более, и город Борлетта.
— И что на это заявляют граждане Борлетты?
— Всё что я велю им заявлять. Они переменчивый сброд, как ты уже обнаружила, когда они дрались за право передать тебе голову их обожаемого герцога Кантайна. Мурис давным давно склонился перед Сипани, а сейчас Сипания склоняется предо мной, по крайней мере номинально. Мощь Виссерина сломлена. Что касается Мусселии, Этреи и Каприла, что ж. И ты, и Орсо на мой взгляд полностью вышибли из них все независимые порывы.
— Вестпорт?
— Мелочи, мелочи. Частица либо Союза, либо Канты, смотря кого ты спросишь. Нет, Талинс — вот что заботит меня сейчас. Талинс есть ключ в замке, ступица колеса, недостающий кусок моей королевской мозаики.
— Вам нравиться слушать собственный голос, не правда ли?
— По моему он вещает о многих здравых вещах. Рассеяна армия Орсо и с нею улетучилась его власть, как дым на ветру. Он просто напросто первым прибегнул к мечу, как любят поступать некоторые… — Он многозначительно поднял на неё брови, и она отмахнулась. — Теперь он увидел, что его меч сломан, что у него нет друзей для опоры. Но чтобы уничтожить Орсо, этого мало. Мне нужен кто-то ему на замену, кто-то кто бы отвёл буйных талинцев в загон моего доброго правления.
— Дайте знать, когда найдёте подходящего пастуха.
— О, я уже нашёл. Кое-кого умелого, хитрого, бесподобно упругого и обладающего устрашающей репутацией. Кое-кого, любимого в Талинсе много больше самого Орсо. Кого-то кого он пытался убить, кстати… за попытку свержения его с трона.
Она сузила глаза. — Я и тогда не хотела его трон. Я и сейчас его не хочу.
— Но раз уж мы завели речь… что наступит после того как ты исполнишь свою месть? Ты заслуживаешь, чтобы тебя помнили. Ты заслуживаешь строить нашу эпоху. — Так сказал бы Бенна, и Монзе пришлось признать что часть её получала от лести удовольствие. Получала удовольствие и от близости к власти. Она привыкла к обеим и прошло много времени с тех пор как она их испытывала в последний раз. — Вдобавок, какая месть сгодиться лучше, чем облечённый в плоть величайших страх Орсо? — Это прозвучало для неё чудесной ноткой, и Рогонт лукаво улыбнулся, показывая, что всё понял. — Позволь сказать честно, ты мне нужна.
— Позволь сказать честно, ты мне нужен. — Это подогрело гордость Трясучки, и она лукаво улыбнулась, показывая, что всё поняла. — Едва ли у меня остался хоть один друг на всём Земном Круге.
— Кажется, ты горазда заводить новых.
— Трудней, чем ты думаешь. Везде быть изгоем. — Ему-то не надо было рассказывать об этом после проведенных последних месяцев. Она не лгала, насколько он мог судить, просто направляла правду по тому пути, по которому её устраивало. — А порой бывает трудно отличить друзей от врагов.
— Верно. — Ему не надо было рассказывать и об этом.
— Видимо, там, откуда ты приехал, верность — однозначно благородное качество. Здесь, внизу, в Стирии, человек должен держать нос по ветру. — Трудно поверить, что кто-то так светло улыбающийся может таить нечто тёмное на душе. Но сейчас для него всё во тьме. Отовсюду торчит скрытый нож. — К примеру, наши с тобой друзья, генерал Муркатто и великий герцог Рогонт. — Два глаза Карлотты подплыли к одному его. — Ума не приложу, чем это они занимаются, прямо сечас?
— Ебутся! — гавкнул он, ярость вскипела в нём так резко, что она отшатнулась, будто боялась, что он разобъёт её голову об стену. Может он и правда на грани так поступить. Так, или разбить свою собственную голову. Но вскоре её лицо разгладилось и она заулыбалась сильнее, будто убийственный гнев её любимая мужская черта.
— Талинская Змея и Осприйский Червь, сплелись в липкий клубок. Эта коварная парочка хорошо друг другу подходит. Величайший стирийский обманщик и величайшая стирийская убийца. — Она одним кончиком пальца слегка коснулась шрама на его груди. — Что наступит после того как она исполнит свою месть? Когда Рогонт возвеличит её и помашет ею перед талинским народом, как игрушкой перед детьми? Для тебя найдётся место когда завершатся Кровавые Годы? Когда кончится война?
— Мне нигде нет места, кроме как на войне. Уж это-то я попробовал.
— Тогда мне за тебя страшно.
Трясучка фыркнул. — Повезло мне, что ты приглядишь за моей спиной.
— Хотела бы я сгодиться на большее. Но ты знаешь, как решает проблемы Мясник Каприла, а герцог Рогонт скудно платит за преданность…
— Я всегда плачу за преданность по высшему разряду, но сражаться, раздевшись по пояс? Это так… — Рогонт скорчил рожу, будто отведал прокисшего молока. — Тривиально. Меня ты за этим не застанешь.
— Не застану за сражением?
— Как ты смеешь, женщина, я сам возрождённый Столикус! Сама знаешь о чём я. Твой северный сообщник, с… — Рогонт лениво показал рукой на левую сторону лица. — Глазом. Вернее без такового.
— Уже ревнуете? — проворчала она. Ей подурнело от одного упоминания этой темы.
— Немножко. Его ревность — вот что меня беспокоит. Этот человек весьма склонен к насилию.
— Поэтому я и взяла его.
— Возможно пришло время положить его обратно. Бешеные псы чаще кусают своих хозяев, чем врагов своих хозяев.
— А в первую очередь любовников своих хозяев.
Рогонт нервозно прочистил горло. — Нам бы уж точно этого не захотелось. С виду он крепко к тебе привязан. Если к корпусу корабля крепко пристаёт морской жёлудь, порой необходимо убрать его внезапной, неожиданной и… необратимой силой.
— Нет! — Её голос пронзил намного резче, чем она намеревалась. — Нет. Он спас мне жизнь. Не один раз и при этом рисковал собой. Только вчера он спас меня, а сегодня его убьём? Нет. Я перед ним в долгу. — Она вспомнила запах когда Лангриер ткнула раскалённым железом ему в лицо, и вздрогнула. Такой была бы ты. — Нет! Я не позволю тронуть его!
— Подумай об этом. — Рогонт начинал на неё дуться. — Я понимаю твоё нежелание, но погляди сама — это осмотрительный поступок.
— Благоразумный поступок? — издевательски усмехнулась она. — Предупреждаю. Оставь его в покое.
— Монцкарро, пожалуйста пойми, твоя безопасность — вот что меня… ууууф! — Она взметнулась с кресла, подсекла его ногу, схватила за руку, когда тот пошатнулся и упал на колени, завернула его запястье к лопатке, заставив его согнуться вниз и сама припала к его спине. Его лицо впечаталось в холодный мрамор.
— Я сказала нет, ты не слышал? Если я захочу применить внезапную, неожиданную и необратимую силу… — Она выкрутила его руку чуть сильнее и он ойкнул, бесполезно сопротивляясь. — … я справлюсь сама.
— Да! А! Да! Вижу совершенно ясно!
— Хорошо. Не упоминай о нём больше. — Она отпустила его руку и он мгновение лежал так, тяжело дыша. Извернулся на спину, осторожно потирая руку, глядя с угрюмой обидой, как она встала над ним, расставив ноги.
— Не надо было тебе так делать.
— Может мне так нравится. — Она оглянулась через плечо. Его член наполовину привстал, упираясь
