Похвала старого мага вызвала к жизни давно угаснувшую надежду.
— Господин волшебник! — Словно подевался куда-то молодой маг, освободивший мир от непобедимого злодея, — остался смущенный деревенский юнец. — Я буду очень стараться! Возьмите меня в ученики!
— Да ты с ума сошел! — выдохнул старик.
— Я знаю, — лихорадочно выпалил Кенет, — я устав не вернул... но вы же сами сказали, что у меня не так плохо получается...
— Мальчик... — Старик помолчал, словно не зная, как ответить. — Не мне тебя учить. И вообще никому. Тебя не нужно учить.
— Почему? — растерялся Кенет.
— Если говорить совсем уж точно, тебя просто нельзя учить. Представь, что будет, если человек начнет учить рыбу плавать. В лучшем случае ничего не получится. — Маг пожал плечами. — Ну а если рыба попадется глупая и неопытная...
Кенет никогда не мог пожаловаться на отсутствие воображения. Ему живо представилось, как человек учит рыбу правильно распределять дыхание и мощнее двигать плавниками, и он фыркнул, подавляя смех. Но к нему-то какое отношение имеет эта поучительная маленькая притча?
— Глупая ты рыба, — усмехнулся старый волшебник. — Как я могу тебя учить? Магия окружает тебя, как вода — рыбу... а я стою на берегу. Ты не получил ни от кого свою силу, ты с ней родился, хоть и проявилась она не сразу. Думаешь, я разбрасываю книжные страницы где ни попадя? Не ты сам — твоя сила взяла из моей книги ровно столько, сколько нужно. Конечно, по неопытности ты мог и натворить всякого... я шел за тобой — на всякий случай. Потому только и оказался в Саду Мостов, а потом в Каэне.
— Так это вы сказали, что я хороший целитель? — понял Кенет.
— И не только целитель, — кивнул маг. — Твой талант не совсем обычного свойства, но я это понял не сразу. Прирожденного мага обучать нельзя, но охранять необходимо. Я шел за тобой до места средоточия. Дальше мне было идти нельзя. На то оно и место средоточия — или ты станешь магом, или тебя попросту не будет. Магом ты стал... вот тогда я и ощутил, какова природа твоей магии. Ты не совсем целитель, Деревянный Меч. Ты соединяешь разорванное и выпрямляешь искривленное. Мир течет, как ручей, и если накидать в этот ручей мусора, вода замутится, и течение ручья изменится. Вот ты и выгребаешь этот мусор, чтобы ручей мог течь по прежнему руслу сообразно своему естеству. Твоя сила не только с рождения присуща тебе, она еще и сродни этому миру, а такое случается не часто.
— Значит, я уже и есть маг? — тихо спросил Кенет. — Мне и в голову не приходило. Все думал — вот выучусь, настоящие могучие заклинания узнаю, посохом обзаведусь...
— Посохом! — усмехнулся маг. — А это, по-твоему, что такое?
Он указал было на деревянный меч Кенета, но тут же взгляд его так и впился в перевязанную правую руку, и маг не вскричал даже, а возопил:
— А это что такое?!
— Руку поранил, — недоуменно ответил Кенет. — Пришлось перевязать. Болит сильно. То отпустит, а то так прихватит — никакого терпения нет...
— Болит! — взвыл маг. — Руку он поранил! Снимай эти тряпки немедленно!
— Зачем? — окончательно растерялся Кенет.
— Затем, что не рана у тебя болит! У младенцев, знаешь ли, тоже десны болят, когда зубки режутся! Твоей силе нужен солнечный свет — а ты повязку намотал. Снимай, кому говорят! Или ты хочешь, чтобы тебя на клочки разнесло?
Кенет быстро размотал повязку — и замер, потрясенный.
Ободок магического перстня, подобно зубкам младенца, еще только угадывался под кожей. Но камень уже прорезался. На безымянном пальце правой руки Кенета ровным веселым огнем полыхал в лучах утреннего солнца ярко-алый рубин.
Глоссарий
Благопожелания. Сильно разнятся в различных областях империи в зависимости от местных обычаев, рода занятий собеседников и т. д. — даже от географических и климатических условий. Например, среди горцев, на чьи дома, даже и удачно расположенные, в любой момент может обрушиться лавина, широко распространено пожелание крепкой кровли дому собеседника. Земледельцы обычно желают друг другу благодатных дождей — но в ближнем Загорье, где обильные ливни смывают с полей тонкий плодородный слой, пожелать крестьянину дождя в высшей степени предосудительно. Среди воинов пожелания адресуются обычно не самому собеседнику, а его оружию. Пожелать воину богатства — крайняя степень неприличия на грани с оскорблением. Для придворных дам очень неприятно пожелание крепкого здоровья, ибо некоторая болезненность служит признаком утонченности. Пожелание «черепашьего века», т. е. долгой жизни, является общепринятым для всех, кроме гильдии оружейников, ибо упоминание черепахи как мистического первопредка всех оружейников для них табуировано. Благопожелания принято произносить при встрече вместо приветствия или заодно с ним, а также при входе в чужой дом. У воинственных народностей последнее служит доказательством мирных намерений, и гость, решивший пренебречь благопожеланием при входе в дом, изрядно рискует.
Вооружение воинское. Воин обычно носит один меч, реже — два. Размер мечей, их форма и прочие характеристики сильно варьируют. Пожалуй, единственной формой клинка, так никогда и не разработанной местными оружейниками, является так называемое «пламенеющее лезвие». Из метательного оружия наиболее распространены метательные ножи и стрелки. Арбалеты относятся к вооружению крепостной стражи; пешие воины и конница применяют арбалеты крайне редко. Зато луки несимметричной формы со сложным внутренним расположением слоев — излюбленное оружие именно этих родов войск. Чрезвычайной популярностью пользуются двух-, трех— и четырехсекционные цепы, кистени с четко выраженной рукоятью или без нее и т. п. Пожалуй, самым поразительным и непривычным является почти полное отсутствие каких бы то ни было доспехов, щитов и т. д. — они характерны лишь для тяжелой конницы. Поскольку устав только раненому воину дозволяет иметь оруженосца (во всех остальных случаях воин должен носить все свое оружие сам, если не хочет покрыть себя позором), несложно понять, почему сама идея металлического доспеха крайне непопулярна. Когда-то применялись облегченные доспехи из древесины сагмайи: мягкую сердцевину этого дерева можно изгибать как угодно, зато после соответствующей обработки она может поспорить по прочности с лучшей сталью. Однако после того, как целый отряд в подобных доспехах сгорел во время парадного смотра войск в результате несчастного случая, пользоваться доспехами прекратили вообще. В настоящее время сагмайя произрастает только за пределами империи, где ее также более не применяют в оружейном деле.
Вооружение невоинское. Отличается отсутствием меча. Носить меч дозволено только воинам. Зато иметь ножи любой формы и размера не возбраняется никакому сословию. Излюбленное оружие крестьян — луки. От воинских они отличаются симметричной формой, большей длиной и значительно более простым внутренним строением. Не менее популярны молотильные цепы, которые и послужили прототипом боевых. Горожане предпочитают ножи либо кастеты. Попытки запретить ношение оружия всем, кроме воинов, при императорской династии предпринимались неоднократно — и без какого- либо видимого результата. Подданные просто изменяли внешний вид оружия, чтобы с полным правом заявить, что подобный предмет оружием не считается, в результате чего последствия императорского указа тихо сходили на нет.
Вооружение церемониальное. Для знатных особ церемониальным оружием считаются длинные узкие ножи с богато отделанной рукоятью. Для воинов общепринято ношение собственного боевого меча в качестве церемониального. Ученикам воинов, еще не получившим права
