По дороге к Мозаичному Коридору, где расположился Иргитер со своей свитой, им не попался почти никто. Все-таки час был еще довольно ранний, да и гном выбирал самые малолюдные из дворцовых переходов. Ему ли их не знать! Арьену вспомнилось, как он вдвоем с Алани точно так же тайком шел в кабинет Илмеррана... сдается, паж просто позаимствовал у гнома план дворцовых лабиринтов. Самому Илмеррану ни планы, ни карты не были нужны.
— Надеюсь, мы не опоздали, — вздохнул на ходу Алани, словно бы отзываясь на случайную мысль Эннеари. Хотя... а кто сказал, что «словно»? С магами никогда нельзя знать наверняка.
— Нет, — успокоил его Эттрейг. — Териан только-только из своих комнат вышел.
— Ты уверен? — с неподдельным удивлением спросил Лерметт.
— Лериме, никогда не сомневайся в волчьем носе, — улыбнулся Арьен.
— Даже как-то обидно, — усмехнулся Эттрейг. — Это вам нос ничего не говорит. А мой мне все расскажет.
— И что твой нос рассказывает про Териана? — полюбопытствовал Эннеари.
— Что выехал он из города не через Лесные Ворота, — невозмутимо ответил Эттрейг. — Духу его там не было. Может, затем, чтобы после не припомнили, что он ездил через них, когда убийство совершилось. Может, он даже и не один раз вот так ночью выезжал через те, другие ворота... как бы проветриться... чтобы потом подозрений не возникло. Но этого я знать не могу. Он выехал через Речные ворота — в объезд. Прибыл первым. Ждал. Потом подъехала эта... Джеланн. Они стояли и говорили. Потом он ее убил. Быстро, внезапно. Неожиданно для нее. Смертью ее там пахнет, а страхом — нет. Она не успела испугаться. Даже почувствовать не успела.
Эннеари сглотнул, с трудом подавляя внезапную дурноту. Сама даже мысль о Джеланн внушала ему ужас и отвращение — не потому, что это его она послала на смерть, а потому, что она и вообще это сделала. Создание, которое могло так поступить, не женщина... это неведомое чудовище в облике женщины... это ведь только облик, оболочка... он еще привыкнет к этому соображению... непременно привыкнет...
— Потом Териан оттащил тело, — продолжал оборотень. — Не знаю, зачем. Может, чтобы тебя не насторожить... он ведь не знал, что ты не свернешь, даже если под этой веткой будет гора трупов.
— Знал, — хрипло возразил Эннеари. — Наверняка знал. Просто поверить не мог.
— Он ждал, — кивнул Эттрейг. — Потом ты пришел. Он думал, что убил тебя. Взял обоих коней, своего и Джеланн. Вернулся в город. Опять не Лесными воротами. Значит, долго ехал, в объезд... а потом еще и через пол-Найлисса добирался. Он и вернулся-то совсем незадолго до нас. Пошел прямо к себе. Кровь смыть, в себя прийти... он от крови пьяный совсем. Такой пьяный, что едва соображает. Пока он очнулся... мы могли и не торопиться так. Он только что вышел.
— А куда направился? — завороженно спросил Алани. — К Иргитеру?
Эттрейг вновь блеснул зубами в усмешке.
— Вот именно, — ответил он. — Так что мы прибудем в самую пору.
Возле входа в Мозаичный Коридор Алани предупреждающе поднял руку, и все послушно остановились. На выражение лица Илмеррана в эту минуту, право же, стоило посмотреть — ничего более забавного Эннеари давно уже не видывал... или это просто новые глаза подмечают острее и точнее? Как бы то ни было, но выглядел гном совершенно чарующе: он ведь тоже начал было подымать руку, и точно таким же движением — но Алани успел первым. Эннеари припомнились мальчишки, которых он дома наставлял в обращении с луком... неужто у меня будет такое же лицо, когда кто-нибудь из них сумеет послать стрелу в цель быстрее меня?
— Правильно, студент, правильно, — одобрительно буркнул Илмерран. — Наверняка ведь этот урод естества еще и стражу при своей особе держит.
— А стража нам сейчас и вовсе ни к чему, — согласился Алани и, слегка воздев теперь уже обе руки, стряхнул их, словно после умывания, этаким ленивым жестом. — Вот теперь можно.
Гном и паж не ошиблись. От кого стерегся Иргитер во дворце, полном королей и их придворных, где ни шагу нельзя сделать незамеченным? Однако Мозаичный Коридор и впрямь был набит стражей. Кто коротал время за картами или вином, кто находился при исполнении своих прямых обязанностей... сейчас все они сидели и стояли в том положении, в каком сморил их волшебный сон.
— А сам Иргитер от твоих чар не уснет ненароком? — обеспокоенно поинтересовался Эннеари.
— Обижаешь, — усмехнулся Алани. — Это ведь совсем не то, чем тебя угостили. От тех чар едва не весь дворец вповалку храпел. А это чары военные. Настроены исключительно на стражу. Окажись в этом коридоре хоть один случайный человек, и он бы сейчас хлопал глазами и старался изо всех сил понять, что же такое приключилось.
— Зачем ему столько стражи? — изумился Эттрейг.
Арьен в ответ только хмыкнул. Такой воин, как эттармский оборотень, не нуждается в страже и вовсе — где уж ему понять!
— Тот, кто собирается нападать сам, судит других по себе и ждет нападения, — сухо ответил Сейгден. — У меня еще были сомнения... но теперь я почти уверен. Иргитер почти наверняка знал заранее — иначе не натолкал бы полный коридор стражи. Хорошо бы, конечно, удостовериться...
Лерметт промолчал.
— А это мы сейчас устроим, — уверенно посулил Алани, начиная выплетать пальцами что-то затейливое.
— И думать не моги! — рявкнул Илмерран.
— Почему это? — оскорбленно поинтересовался паж.
— Потому что ты человек, — спокойно ответил гном.
— А человек что, хуже магией владеет? — вскинул голову Алани.
— Человек живет среди людей, — отрезал Илмерран. — А люди, они всякие бывают. И понятия о чести у них тоже бывают... всякие. В том числе и редкостно дурацкие. Здесь-то тебя все правильно поймут... но я не могу допустить, чтобы хоть когда-нибудь хоть какой-нибудь надутый болван посмел сказать, что ты совершил что-то несовместное с честью.
— С честью? — усмехнулся Сейгден. — Я еще ни на одной войне не пренебрегал разведкой — и не могу сказать, чтобы моя честь от этого пострадала.
— Ну вот! — азартно воскликнул Алани. — Уж если такой образец рыцарства...
— Его величество Сейгден, — веско произнес Илмерран, — не просто образец рыцарства. Он еще и очень умный образец. Настолько, что если его сплющить вчетверо, он вполне сошел бы за гнома.
Надо сказать, что комплимент Илмеррана суланский лис заслужил вполне — выслушав его, Сейгден не дрогнул и даже не усмехнулся.
— Но тебя ославить могут не умные, а дураки, — безапелляционно подытожил гном. — И не смей спорить. На сей раз работать буду я. Тем более что стена каменная. Значит, у меня получится лучше.
— Мы сможем услышать Игритера через стену? — поинтересовался Лерметт.
— Скорей уж с помощью стены, — ответил гном. — И не только услышать. Это несложно. Обычный набор заклятий лазутчика — парный к тому, что Алани использовал — и руна власти над камнем. Я тебе об этом еще не рассказывал.
Алани старательно дулся в углу, но получалось у него не очень-то убедительно. Конечно, если тебя так срезали при всех, приятного мало, да и работать охота самому... но зато Илмерран умеет такое, чего ему в университете еще не скоро покажут — если покажут и вообще.
Илмерран вытащил откуда-то из-под бороды плоский розовато-серый камешек на цепочке и быстро-быстро зашевелили безмолвно губами.
Шеррин вся так и напряглась в предчувствии ненавистного голоса. Самообладание у нее было неимоверное — ни лицом, ни телом она не выдала, что за судорога скрутила ее душу... вот только Эннеари словно ледяным ветром опахнуло. Он сильнее сжал ее пальцы, и Шеррин еле слышно вздохнула, очнувшись от его пожатия.
Мозаичное изображение какой-то древней битвы на стене пошло рябью, смазалось, потемнело и исчезло — а на месте вздыбленных коней, сверкающих клинков и безмолвно, хоть и истошно, орущих лиц возникла совсем другая мозаика. Живая.
— Так даже проще, — заметил довольный гном. — Смотрите.
