Он имеет свою душу, свою мудрость. Причем, в силу возраста, несопоставимую с людской. Он дает советы владельцу – полезные, мудрые, бесценные, причем для человека это выглядит так, словно он сам до всего додумался. Но Грааль изменяется и приспосабливается очень медленно. Со временем без его помощи обходиться уже не могут. Люди привыкают к ней и отвыкают искать решения самостоятельно. И тут времена меняются. То, что раньше было мудростью, превращается в самоубийство. А человек не может подойти к советам Грааля критически. В лучшем случае он гибнет сам, в худшем, как это было с рыцарями Круглого стола, – весь народ.
– Я запомню это, учитель.
– Не опоздай, сын мой, с каждым днем отказаться от Грааля все труднее и труднее. Яблоком раздора он не станет, но любые попытки отнять его будут восприниматься владельцем как козни дьявола.
– Спасибо, учитель, теперь я буду осторожнее.
– А теперь поведай мне про Лодрикса и про смерть охотников.
Не скажу, что пребывание в Тюрьме Охотников было особо приятным времяпрепровождением. Наш наставник, взявший интересное имя на латыни, наверно, почувствовал это и не стал задерживаться. Нам открыли кратковременный портал на Луну. Это, как я понял, отняло у друидов немало сил. Да и нас забросило совсем не туда, куда бы хотелось. Я был склонен к тому, чтобы высадиться сразу у охотничьей избушки. А появились мы на окраине владений Зеленого домена, возле небольшого залива. В этом месте границу нашим рубежам положило море. Когда-то на его берегу хватало рыбацких деревень. Сейчас же – только пепелища. Вообще-то морем владел Северный домен. Правда, иногда в него заплывали драккары[8] с Темной стороны. Отряд Вильгельма нес стражу здесь. Северный домен, как мне казалось, в разгроме Зеленого не участвовал, но вполне мог присоединиться к пиру на костях поверженных. Словом, держаться надо было настороже. Правда, наш отряд теперь тоже являлся скорее хищником, чем добычей.
Но один в поле не воин. Амулеты дальней связи не редкость. В любом случае лучшим оружием для нас была скрытность. Перебьешь какой-нибудь отрядик – а через минуту вокруг от порталов зарябит. Мы забрались поглубже в лес. Мест этих не знал никто, так что надо было осмотреться, определиться со своим положением, а потом уже что-то делать.
Хансер вновь ушел в лес, куда-то к заливу. Мы уже на эти его отлучки внимания не обращали и проследить не пытались. Гюрза один раз попробовала, в самом начале, – учитель пресек эту попытку мгновенно. Так что у нас выработалась привычка. А это очень плохо. Когда внешние обстоятельства меняются, привычка может стать причиной гибели…
«Ну и зачем это? – недовольно спросил Лин-Ке-Тор. – Я тебя обучил уже всему, что знал. Что дадут новые тренировки?»
«То, чему ты меня обучил, – твое, – ответил Хансер. – Это как хорошая кольчуга, только сплетенная на чужие плечи. Или клинок, выкованный под чужую руку. Как бы хороши они ни были, ты не сможешь управиться с ними лучше, чем хозяин, конечно, при равенстве вашего мастерства. Вот я и хочу подогнать все это под себя. Тогда кольчуга станет второй кожей, а меч – продолжением руки».
«Что-то ты стал изъясняться, как Луи, – длинно и образно».
«А может быть, я в душе всегда был таким».
«Ладно, приступай к своей подгонке, но на меня не рассчитывай. Я тебя знаю не так хорошо в этом».
«Не очень и надеялся».
Впервые Хансер чувствовал такую свободу. Тело не отзывалось болью на каждое движение, адаптация к марсианским премудростям произошла неимоверно быстро. А сейчас к тому же он сам управлял своим телом, и новое понимание боя рождалось само собой. Да, если брать только знания Марса, он был хуже кого бы то ни было из несущих спокойствие. Но умения, приобретенные на Плутоне, делали его самым опасным из высших доменовцев.
Он вышел словно бы из воды. Да почему словно бы? Так оно и было. Сапоги с меховой опушкой все еще измазаны илом. Он небрежно ополоснул их во взбаламученной воде. Все было мокрым: штаны из толстой кожи, кольчуга без рукавов, широкий пояс из медных блях. По обнаженным рукам с мускулами, подобными валунам, текла вода. На бицепсах незнакомца были широкие бронзовые кольца, наруч из того же металла закрывал правое предплечье. Из-под шлема с полумаской и кольчужной бармицей была видна только широкая рыжая борода. За спиной виднелся большой круглый щит, а на плече покоился боевой топор. Для обычных людей он был бы двуручным, но этот гигант вполне мог управиться с ним и одной рукой. Мягким движением он перебросил щит на левую руку и грохнул по нему топором. Капли с его тела брызнули в разные стороны – и вот воин, вышедший из воды, уже сух. Щит фиолетового цвета, без гербов и украшений. Не будь внешность воина столь характерной, в нем можно было бы узнать представителя Северного домена по одному этому щиту.
«Несущий спокойствие», – сказал Лин-Ке-Тор.
«Вижу, что не балетмейстер, – откликнулся Хансер. – Почему он такой большой?»
«На Марсе есть три школы: укрепления мастерства, обязательная для всех, и две противоположные – укрепления духа и укрепления тела».
«Дай угадаю: ты дух укреплял?»
«Большинство дух укрепляют».
«Откуда же такая предвзятость?»
«Укрепление тела дает тебе воистину нечеловеческую силу и сопротивляемость ударам, но опасно пробуждением ярости».
«Вы же всегда спокойны».
«Это другое. Ярость означает лишь то, что из боя выйдешь живым либо ты, либо твой противник. Чаще всего эту школу предпочитают темные».
«К сожалению, не всегда. – Хансер тяжело вздохнул. – Как ты думаешь, он пивка вместе попить пришел?»
– Хансер? – рыкнул северянин.
– Словно сам не знаешь.
– Редкая удача, что я сразу вышел на тебя. Я убью тебя.
– Северный домен вроде бы в войну с Зеленым не вступал.
– Ты убил Юлиана и Элеонору, ты наслаждаешься чужой кровью – я положу этому предел.
– Да дались тебе эти двое. Это что, твой брат и любовница?
– Слова тебе не помогут.
– А у тебя их слишком много для того, кто решился на убийство, – насмешливо сказал Хансер.
– Это не убийство, а честный поединок.
– Знаю я ваши поединки. За спиной следить надо в оба глаза.
– Ах ты подлая тварь! – взревел северянин.
Его атака была молниеносна, топор завертелся над головой с жуткой скоростью и обрушился на Хансера. Трудно было ожидать подобного проворства от столь массивного противника с тяжелым оружием. Хансер ушел влево, так, чтобы между ним и противником не было щита, и тут же атаковал сам. Два сабельных удара северянин отбил древком, третий – не успел. Лезвие прорубило кольчугу и заскрежетало по плоти, как по камню. В следующий момент Хансер был вынужден отступить, потому что противник попытался ударить его краем щита. Они разошлись, сталь не обагрилась кровью. Северянин замер, прикрывшись щитом. Зеленый легко вращал двумя своими саблями, плетя отвлекающие петли. Это подействовало бы на любого другого. Было в неспешных движениях что-то от гипнотической пляски змеи. Вот только северянина это не проняло. Потомок викингов сверкал поверх щита льдисто-голубыми глазами.
– Значит, слухи верны, – проворчал он. – Тайны были тебе раскрыты. Значит, я вдвойне должен убить тебя.
– А мне-то что? – Хансер глумливо рассмеялся. – Больше раза все равно не убьешь!
Северянин пошел на него, пытаясь зажать щитом, притиснуть к ближайшим деревьям. Воздух перед Хансером вдруг уплотнился, формируя невидимую ступеньку. Мой друг прыгнул на нее, оттолкнулся. Заклинание, сжавшее воздух, сработало как пружина, бросая его вверх и вперед. Сделав сальто, Хансер
