Особенно, пока не обнаружен тот, кто убил Серафию.
– У меня сложилось такое впечатление, будто вы уже схватили преступницу, – возразила Хадайша, продолжая изучать спокойным взглядом замявшегося стражника. – В вашем донесении вы прямо обвинили в этом жутком злодеянии принцессу Шанаю.
Больше всего на свете Залину хотелось прекратить разговор, сильно напоминающий допрос. И неожиданно он разозлился. А почему, собственно, он должен оправдываться? Он поступил так, как счел нужным. Никто не пострадал от его решения. Какие бы грязные намеки ни позволяла себе Хадайша, но никто из его людей не преступил грань приличий.
– Ладно, не мучай его, – вмешался в беседу Варон, почувствовав испортившееся настроение Залина. – Давай лучше продолжим наше расследование.
– Хорошо, – на удивление легко согласилась Хадайша. Встала и спокойно направилась к двери, напоследок небрежно обронив через плечо: – Полагаю, с этой комнатой закончено. Посмотрим, что там в подвале.
Залин невольно передернул плечами. Он отчаянно не желал спускаться в тот каменный мешок, где стены еще хранили отзвуки последних хриплых стонов Серафии и запах ее крови.
– Я полагал, вы сначала переговорите с Шанаей, – сделал он робкую попытку остановить Хадайшу.
Та подарила ему лишь презрительную усмешку на самом пороге.
– Я желаю начать разговор с принцессой, досконально разобравшись в происшествии, – объяснила она и вышла, напоследок почему-то посмотрев в угол и негромко присвистнув кому-то невидимому.
Варон проследил за взглядом своей спутницы, изумленно покачал головой, явно не заметив ничего необычного, и поспешил за ней. Последним покинул комнату Залин, уже начавший всерьез сомневаться в том, что поступил верно, вызвав инквизиторов.
Хадайша не проронила ни слова всю дорогу до лестницы, ведущей в подвал. Лишь изредка слегка замедляла шаг и громко втягивала в себя воздух, словно гончая, берущая след. Судя по невозмутимому виду Варона, такие выходки подруги ему были не в диковинку. Помалкивал и Залин, давший себе твердый обет больше ничему не удивляться и не возмущаться раньше времени.
Перед самым спуском в подвал Хадайша вдруг остановилась, да так внезапно, что Варон, шедший следом, едва не врезался ей в спину. Инквизитор открыл рот, собираясь возмутиться, но женщина приподняла палец, обрывая его. Прильнула вплотную к стене и замерла так без малейшего движения. Залин недовольно качнул головой. Н-да, еще немного, и он точно усомнится в душевном здоровье прибывшей дознавательницы.
– Забавно.
Хадайша отпрянула от стены столь же резко, как прижалась к ней. Ее серые глаза сейчас выглядели совершенно черными из-за неестественно расширенных зрачков.
– Ты что-то заметила? – обеспокоенно спросил Варон, в свою очередь подходя ближе и совершенно по-собачьи обнюхивая место, которое так взволновало женщину.
– Да, – почти не разжимая губ, обронила она. – Мне это не нравится. И сильно.
После чего расстроенно всплеснула руками и загрохотала сапогами по лестнице, торопясь спуститься.
Варону и Залину пришлось почти бежать за ней, чтобы догнать. Стражник быстро запыхался от стремительного спуска, рискующего в любой момент окончиться падением. Что может быть проще подвернуть ногу или оступиться на покатых, стертых временем ступенях? Но Хадайшу, похоже, не останавливал подобный страх. Когда Залин наконец закончил спуск, она уже запалила ближайший факел и сейчас стояла на коленях в том углу, где обнаружили умирающую настоятельницу, пристально разглядывая бурые потеки на каменных плитах.
– Ну ты шустра. – Варон остановился, пытаясь отдышаться и утирая со лба обильно струящийся пот. – Чего так рванула? Все равно Серафия уже мертва, и нам не грозит никуда опоздать.
Залина слегка покоробили такие слова инквизитора, но он привычно промолчал, вспомнив свое обещание не вмешиваться в ход расследования.
Хадайша тем временем уже встала. Подошла к ближайшей стене, на которой ногтями настоятельницы был выцарапан знак Смерти. Сжала губы так, что они превратились в две тонкие бескровные линии.
– Там еще один, – попытался подсказать ей Залин, но Хадайша и без этого уже шагнула к противоположной стене. Задумчиво провела пальцем по грубому изображению круга, разорванного молнией.
– Вы выяснили, почему знаки смерти появились на стенах? – спросила она у Залина.
– Нет, – честно ответил тот. – А разве у этого есть какой-нибудь смысл? Убийца мучил Серафию перед смертью. Видимо, ему показалось забавным заставить несчастную женщину содрать ногти, выполняя его приказания.
– У всего есть смысл, – задумчиво протянула Хадайша. – Почему два знака? Почему не рядом друг с другом, а в отдалении? Что?
Залин нахмурился, отнеся последнее восклицание женщины к себе, но она наклонилась и застыла так, будто прислушиваясь к кому-то еще, незримо присутствующему в подвале.
– Ты покажешь мне, где это? – неожиданно спросила она, обращаясь к пустоте.
– О чем вы? – попробовал оборвать безумный разговор Залин. – Ваше преосвя… Хадайша, если честно, я не понимаю…
– Цыц! – грозно шикнула на него женщина. Впрочем, практически сразу любезно улыбнулась, смягчая невольную грубость. – Капитан, во имя всех богов, – молчите! Вы очень сильно не нравитесь кое-кому в этом подвале. А я не хочу спугнуть столь милое создание. Поэтому или заткнитесь, или пойдите прочь! Я позову вас, когда созрею до визита к принцессе.
Залин несколько секунд колебался. С одной стороны, ему до безумия хотелось вернуться сейчас к себе в комнату, достать кристалл Игниуса и высказать в лицо верховному инквизитору Священного Трибунала все, что думает о присланных дознавателях. Но с другой – ему было искренне интересно, до чего еще дойдет в своем безумии Хадайша. Ведь по какой-то причине она носит на своих ладонях знак высшего посвящения в храм Пресветлой богини. Более того, она заклинательница! Умеет создавать диковинных существ и повелевать ими! Быть может, столь странное поведение и разговоры – следствие присутствия на теле татуировки дракона? К примеру, Варон не позволяет себе никаких чудачеств. Ну, если не считать ругательств в момент прибытия, но это вполне объяснимо, учитывая, с какой высоты он свалился. Наверное, в случае чего он сможет совладать со своей подругой.
– Идемте, – глухо произнес Залин. – Я с удовольствием составлю вам компанию в прогулке. И обещаю молчать и не мешать вам.
– Отлично! – воссияла улыбкой Хадайша. – Кстати, заодно захватите лопату. Сдается, она окажется отнюдь не лишней.
Нинель встревоженно поглядывала на Шанаю. С начала переполоха в монастыре девочка забилась с ногами на кровать и словно задремала с открытыми глазами. Подобное поведение пугало воспитательницу, но она не решалась вмешаться и растормошить принцессу. Точнее, хотела, но стоило ей только сделать шаг в ее сторону, как на женщину накатило непонятное оцепенение. Неожиданно гулко забилось сердце, перед глазами поплыли черные мушки скорого обморока.
Нинель с трудом добралась до кресла и некоторое время просто сидела, обмахивая себя ладонями и недоумевая, с чего вдруг ей настолько подурнело. Наверное, во всем виноват изматывающий страх за девочку, который не давал ей спать последние дни. Сейчас он накатил с удвоенной силой. Крики, доносящиеся со двора, странная суматоха в коридорах, загадочная тень, закрывшая на несколько минут солнце, доказывали, что наконец-то прибыли инквизиторы для проведения расследования. А это означало, что тучи над головой Шанаи сгустились до предела. То, что после смерти Серафии ее ни на миг не выпускали из комнаты, хотя другие послушницы получили относительную свободу передвижения, доказывало: Залин не остановится ни перед чем, чтобы обвинить принцессу в этом злодеянии.
– Она видит Дымка!
Нинель вздрогнула от резкого восклицания Шанаи. Обернулась к ней, но девочка опять ушла в прострацию. Под плотно закрытыми веками быстро двигались глаза, будто принцесса видела что-то, недоступное самой воспитательнице.
