– Но у них же в классе… – начал оборотень, но осекся: – О!
– Да. И темные и светлые. И даже, как мы только что услышали, есть драконы, – подал голос Камю. Вот зря он насмехался, потому что я тут же поспешил утереть нос некоторым ушастым:
– Не дракон, а золотая выверна. К тому же, считая Ира, у меня два мерцающих и даже есть ифрит. – Разумеется, сказал я все это с улыбкой на лице.
И не особо удивился, когда у великого и могучего эльфа вытянулась мордочка.
– Кто у тебя есть?
– Ифрит, – раздался от окна слегка раздраженный голос Барсима, – и не дергайся ты так, я сам проводил с ним несколько сеансов гневотерапии, он полностью себя контролирует. К нему даже прикасаться можно, когда он в истинном виде. Если не хочет обжечь, не обожжет.
– Сеансов чего?
– Это Андрей придумал. Гневотерапия в бывшем зале для магических поединков, оставшемся еще от времен войны с драконами. Там, как ты помнишь, очень крепкие стены. Так что удержать силу выверны и ифрита вполне способны, к тому же в зале не только они сражаются. Сейчас Корешель проводит парные занятия. Весьма удачно, следует признать.
– Парные? – тихо уточнил Камю и повернулся ко мне: – И ты собрался этих деток выставить против их родителей на арене?
– Нет, конечно! Гарри и Фа на арену если и пойдут, то только зрителями. Родителей к такому нужно постепенно приучать, да и…
– Кстати об арене, – вмешался Карл. – Андрей, тебе ведь должны были сказать, что это развлечение официально запрещено?
В этот момент я, конечно, мог в очередной раз за сей день произнести свое сакраментальное «ой!», но сдержался. Посмотрел на ректора виновато и пристыженно и пробормотал, потупившись:
– Извини, я не подумал.
– То есть ты представляешь, как я себя чувствовал, когда ко мне в компании других родителей пришла сама леди Рим-Доль и объявила, что они жаждут поучаствовать в вечерних боях на арене, более того, что уже разбились на пары?
– Уже ведь извинился, – защищаясь, проговорил я, но встретился со взглядом ректора, который, судя по всему, в мое раскаяние не верил, и не удержался. Ну а кто любит чувствовать себя виноватым и оплеванным? – А почему оно запретное, Карл? – в лоб спросил и продолжил, не дожидаясь ответа: – Не потому ли, что всегда считалось, что такие бои только разжигают межрасовые конфликты и провоцируют неразумных студентов на нездоровые подвиги? Или я неправ?
– Прав, – вдруг вместо ректора ответил Камю. – Хочешь сказать, что в твоем случае это не будет провокацией?
– Конечно, не будет, – осклабился тихо. – И ты станешь лучшим тому доказательством.
– Я? – насмешливо уточнил Камю.
А я поймал кураж и отдался на волю своему горячо любимому чутью.
– Сегодня биться будут парами, забыл?
– Не знал. Но ты сказал.
– Уверен, что по-другому и быть не может. Уж Том-то о своем бое с отцом сейчас трезвонит по всему корпусу, если еще до соседних не добрался.
– И? Думаешь, мы с Тарэлем неспособны договориться, если с детства не ладим между собой?
– Договориться? А при чем тут твой младший брат? – с ехидством, достойным лучшего применения, протянул я.
Эльф насторожился.
– Ставить тебя в пару с младшим братом совсем неинтересно и уж тем более не поучительно ни для тебя, ни для него. Предлагаю ему позвать к себе в команду Корешеля. А тебе попроситься в компанию к Мурке. Я в этих ваших магических поединках, боях на мечах и прочих милитаристских развлечениях полный профан, но думаю, в паре с темным у тебя получилось бы… если, конечно, высокомерие не задушит идею на корню.
– С Муркой? – каким-то слабым голосом переспросил Камю и посмотрел в противоположную от окна сторону, где возле стены уже привычно стоял Мурзяс. И только тогда впервые за все время разговора мы услышали голос темного.
– Вот скажи мне, есть ли хотя бы маленькая возможность иногда затыкать твой неиссякаемый фонтан? Нужно же давать дух перевести и себе и окружающим!
– А? – Я развернулся к нему и вопросительно указал сам на себя пальцем: – Ты обо мне? – Если честно, в первый момент засомневался. Вроде бы никаких откровений сегодня еще не делал. Или что-то пропустил?
– О тебе, о тебе, – бросил тот возмущенно.
– Это значит, что ты против? – неожиданно уточнил у темного Камю.
– Я только «за». Уверен, что из тебя получится интересный партнер, но я не понимаю, откуда это может быть известно ему, – негодующий темный указал на меня, – учитывая, что он еще ни разу за все время пребывания у нас не держал в руках оружия.
– Серьезно? – не поверил Ваславей и уставился на меня как на явление Христа народу.
Я подавил в себе желание киношным жестом поковырять пальчиком подлокотник кресла, вздохнул и пристально посмотрел на Карла. Тот улыбнулся:
– Не смотри на меня так, я бы тоже не отказался узнать, где у тебя тот краник, который можно повернуть и хотя бы ненадолго заткнуть поток откровений, который ты с устойчивым постоянством рождаешь в самые неожиданные моменты жизни.
Вот! И этот туда же! Я глянул на Ира. А тот, гад, расплылся в хитрющей улыбке и объявил для всех:
– Поэтому я нахожусь рядом с ним все время, даже ночами. Вы еще не знаете, что он иногда выдает по утрам!
– Сдал, да? – рыкнул в его сторону я. – Вот и ходи с таким, как ты, в разведку!
– Не переживай. Со мной в разведку ходить очень даже выгодно, могу мерцнуть даже в дракона, если припрет.
– Не верю, – убежденно сказал Камю, посмотрев на Ира.
– Что, в дракона?
– Да. – Светлый эльф испытующе прищурился.
– Я не пробовал, но, если меня кто-нибудь за хвост прищемит, могу рискнуть.
– И риск будет удачным?
– Не знаю. Но скорее да, чем нет.
– А в ифрита?
– Не пробовал.
– Но и в светлого, и в темного уже умеешь?
– И в женском варианте тоже.
– В женском?
– Изначально в классе «колокольчиков» я был старостой, – объявил Ир и посмотрел на Славика, который, судя по всему, оказался не понаслышке знаком с нашей Ириль.
Оборотень, как и полагается, удивился.
– Постой, но я на днях видел вас вместе.
– Да. Но теперь это мерцание уже не мое.
– А чье? – тут же требовательно вопросил Камю, но нахальный мерцающий указал ему глазами на меня. Разумеется, кардинал тут же впился взглядом. Я хмуро глянул на Ириргана и принялся объяснять:
– Тебе ведь Барсик уже должен был сказать про нее.
Мы с эльфом долго друг на друга смотрели. Потом я продолжил:
– И спросил ты только затем, чтобы в случае чего услышать то, о чем он умолчал.
– Например, о том, что она мерцающая.
– Например, – пожал плечами я и глянул на Барсика. Тот на нас даже не смотрел, подставляя лицо солнечным лучам. Я снова перевел взгляд на его брата. Тот спросил:
