думается. В глубину дома... Нужен 'язык'. Выглянул из-за угла - двое стражников. Один стоит на месте, второй идёт сюда...высовываюсь, хватаю охранника и придушиваю захватом - обмяк, упал. Второй идёт проверить, куда тот пропал - бросок ножа - мертвец. Пока всё идёт нормально. Прежняя схема - зажал рот придушенному мужику, лезвие ножа к глазу:
- Покажи, где спальня канцлера! Покажешь? Без шума, иначе прирежу- нож, к горлу охранника, прикрылся им, иду вперёд.
Через метров двадцать - показывает глазами - вон там. Рванул ножом горло - опустил булькающее кровью тело на пол. Дверь в комнату - большая, крепкая. Заперта или нет? А зачем ему запирать? Если вызвать слугу - что, каждый раз отпирать засов, чтобы впустить? Охранников туча - вряд ли запирается. Проверим - толкнул слегка - подалась, без шума и скрипа. Вхожу в тёмную комнату - большая постель под балдахином, посреди зала. Один спит или нет? А тебе не всё равно? Валить придётся всех - меньше шума будет...вот только неприятно. Присмотрелся - один. Больше никого нет.
Мужчина, лет сорока с небольшим, крепкий, сопит, выводя рулады носом. Не спросил описания у капитана - он не он - да ну скорее всего он. Сейчас спросим...схема отработанная - мужика за горло, придушил, связал, кляп в рот. Похлопал по щекам - открыл глаза, силится что то сказать, мычит.
- Сейчас я выну у тебя кляп изо рта и мы будем разговаривать. Любое движение, крик - я тебя убиваю. Мне достаточно будет, если я тебя просто убью. Всё, вытаскиваю кляп. Ты Гроткорн?
- Я Гроткорн! Как ты посмел?! Кто ты такой вообще? Ты понимаешь, что влез в дом к первому лицу государства? Тебя теперь будут преследовать по всей стране! - лицо мужчины исказилось в ярости - сейчас же развяжи и сдайся!
Я молча выслушал монолог мужчины, потом сильно ударил ладонью по его лицу, так, что из уголка рта показалась струйка крови.
- Я тот, кого ты искал, и к кому послал своих людей. Хочу, чтобы ты, урод, пояснил - почему ты посмел напасть на меня, на моих друзей! Мне хочется понять это - и ещё - где мои камни и мои деньги? Несколько сотен золотых?
- Деньги? Какие деньги? Несколько сотен золотых? - надменно спросил канцлер - мне не нужны ваши жалкие гроши. Вероятно, мои люди прихватили себе, в возмещение хлопот. Я понял - ты тот самый Викор, который хотел продать камень! А камней тут нет - я же не идиот, таскать их с собой, как ты. Они лежат в банке, и ты их оттуда никак не достанешь. Почему я не купил камень, а предпочёл получить его бесплатно? А зачем мне платить какому-то проходимцу, который, конечно, украл где-то этот камень. Это и государственное дело, и возможность получить неплохие деньги - содержание дома стоит немалых денег, понимаешь ли... - канцлер усмехнулся. Все думают, раз большой чин, значит у него денег полны сундуки... Глупец - ты же не уйдёшь отсюда, не усугубляй свою вину! Так, может, отделаешься галерами. А в противном случае, если меня не отпустишь, умрёшь страшной смертью!
- Ты отдавал приказ убить моих людей?
- Приказ? Приказ был один - проникнуть в гостиницу, обыскать и найти украденные у казны камни, украденные государственным преступником Викором и устранить всех, кто там был. Этого требовала государственная необходимость - государство - это я. А раз это надо мне - значит надо и государству. Вот только непонятно - как ты выжил? Мне сказали, что все в гостинице погибли! Впрочем - это уже не имеет значения - скоро погибнешь и ты - каждые четверть часа посты обходит проверяющий - сейчас ты будешь обнаружен.
- Последний вопрос: капитан Блисторн был в курсе твоих планов?
- Этот болван? Он всё ещё в плену своих понятий о чести, глупые разговоры об офицерстве, о чести боевого офицера! Дурак ! Для политика слово честь не только пустой звук - это вредное, разрушающее политика понятие! Неужели ты думаешь, что я стал бы канцлером в таком молодом возрасте, если бы придерживался каких-то понятий о чести?
- Мне всё ясно. Пора умирать, канцлер - мне надо идти.
Гроткорн, видимо, так до конца и не верил, что его пришли убивать - такие важные государственные люди почему-то верят, что они бессмертны, что их защитит эта куча охранников, деньги, государство - которое они нещадно обкрадывали.
Нож вошёл ему в сердце легко, как в масло. Я, когда представлял этот момент, момент, когда я буду казнить негодяя, видел, как отрезаю ему части тела, и он умирает в муках...но разве мне от этого станет легче? И я просто убил его. Негодяй дёрнулся пару раз и затих.
В коридоре послышались голоса, шум:
- Здесь! Они вошли к канцлеру! Все уже подняты, им не уйти! Вы идите под окно, остальные стерегут тут - им не уйти!
Подумалось - похоже ты влип, братец Витя... - 'наверх все товарищи, все по местам, последний парад наступает'?
Осмотрелся - что я имею? Выхода нет - похоже - кирдык?
За дверями крики:
- Эй, сдавайтесь! Всё равно возьмём! Лучше сами!
Шалите - лучше себе глотку перерезать, чем сдаваться. Сел на кровать, рядом с трупом, положил голову на руки, опёршись на локти в позе роденовского мыслителя, задумался: вот так, всему конец? Витя, сознайся, а зачем ты пёрся сюда? Ведь из чувства вины, не так ли? Покончить с собой хотел? Ведь ясно, что канцлер не лох, что охрана у него будет совсем не лоховитая, ты же знал, что отсюда не уйдёшь? Решил себе наказать? За погибшего Катуна, за девушку, за матушку Марасу и Амалона? А какой смысл в моей жизни - что, смысл в том, чтобы всё время приносить смерть? Чужим, своим - всем, кто рядом? Неужели такое моё предназначение в жизни? Сейчас вот подружился с гномами, эльфами - и им погибать? А может и правда мне сдохнуть - всем будет легче? Только вот как-то стрёмно уйти из жизни без боя - я никогда не сдавался, и сейчас не хочу. Можете взять меня - идите, пробуйте. Ваша работа такая - убивать таких, как я. Ну а я - ходячая смерть... Смерть? Ну, держитесь!
Я встал посреди комнаты, возле огромного дубового стола, сосредоточился и стал читать заклинания монотонным речитативом, вкладывая в них всё моё желание уничтожить этот вертеп, где жил подонок, его охранников, этот дом, это проклятое место.
Воздух как будто стал сгущаться, потрескивать, внезапно от лепнины на стенах, от потолка и стена стали проскакивать голубые искры... я услышал грозный рёв над головой, крики в коридоре, но не останавливался и продолжил читать. Потом остановился и замер, ожидая смерти. И она пришла.
Крыша дворца, внезапно, улетела, сорванная со стен громадным хоботом смерча, окна вылетели, рассыпавшись хрустальными обломками, сверкающими в свете вспышек молний. Было трудно дышать, как будто воздух уплотнился и стал густым, как варенье - мне подумалось - скорее всего, упало давление. В комнате закружились и завертелись вещи - занавески, книги, покрывала с кровати - сорвало балдахин , а потом закружило и саму кровать, стряхнув с неё труп канцлера. Труп тоже метался по комнате, ударяясь о стены и оставляя на них кровавые ошмётки. Я всё ещё стоял, оставаясь в самом центре вихря, где было относительно нетронутое пространство - глаз урагана. Но это пространство всё сжималось и сжималось - я не закрывал глаза, хотелось всё видеть в последние минуты жизни... Стены стали разваливаться, рёв достиг такой силы, что если бы я кричал, никто не смог бы услышать меня и на расстоянии полуметра. Наконец - удар по голове...и благословенная темнота. Последняя мысль была: ну, вот и всё...
Пробуждение было тяжёлым, мучительным...что-то лежало на мне, придавливая грудную клетку так, что трудно было дышать. Я открыл глаза и осмотрелся, морщась от боли в шее - на мне, одной стороной, лежал дубовый стол с подломившейся ножкой - он принял удар огромной балки перекрытия, сломавшись, но не позволив раздавить мне грудь. Попробовал сдвинуться - ни в какую, дышать было трудно, я слегка запаниковал - глупо остаться в живых, чтобы потом попасть в руки правосудия - вдруг кто-то из охранников остался жив - они сразу меня вычислят - чужой на территории поместья! Отчаянно дёрнувшись, попробовал сместить с груди тяжесть - показалось - поддаётся. Ещё, ещё рывок - определённо, сдвигаюсь в сторону. Напрягся изо всех сил - стал сдвигаться в сторону и выполз из-под балки.
Огляделся - впечатление было такое, как будто по дворцу били огромной гирей, прицепленной к автокрану - той, которой разрушают старые дома: всё лежало разбитое, разрушенное. В свете поднимающегося солнца была видна яхта канцлера, валяющаяся на берегу в двухстах метрах от берега - она сломала три больших дерева и повисла, пронзённая насквозь, как на зубьях вилки. Я раньше видел по
