проверить, не вернулся ли Ванька. Вечером надо было заскочить туда еще раз, да и с Надеем изредка тоже было необходимо пообщаться. Одним словом, занятий хватало.
Валентин ожидал, что Ероха с Силой, вырвавшись из-под родительского надсмотра, попробуют удариться в загул, и готовился с этим бороться. Но парни о выпивке практически и не вспоминали, что лишний раз дало Валентину возможность убедиться в собственной догадке, что страсть к пьянству этой троицы проистекала от безделья и отчаяния, а вовсе не от наличия «лишних» денег.
С этой стороны проблем у Валентина не возникало, зато с другой постепенно обрисовывалась даже не проблема, а проблемища. И речь не о чертовом Ваньке, исчезнувшем вместе с браслетом. Проблема была в другом. Валентину никак не удавалось придумать ничего стоящего, что позволило бы ему перейти от «наперстков» к легальному предпринимательству. Ну не начинать же, в действительности, чулочно- бюстгальтерный бизнес…
Силка двигал стаканы по барабану вроде бы небрежно, с нарочитой ленцой профессионала, и в каждом его движении сквозь эту показную небрежность проглядывало изящество истинного художника. Словом, Дэвид Копперфилд отдыхает. Ероха, не сачкуя, «пасет» свою сторону. Валентин тоже внимания не теряет. Короче говоря, работа идет полным ходом.
Толстого мужика в высокой собольей шапке и такой же шубе, крытой сине-серебряной парчой, Валентин заметил еще издали. Он вальяжно шествовал по середине ряда, окруженный то ли четырьмя телохранителями, то ли прихлебателями. Они остановились у крайней лавки, потолкались там, но так ничего и не купили, а потом, заметив людское сборище, направились прямо к нему.
— Овсей, глянь, что за толпа, — раздался густой бас соболинопарчового мужика.
Они, видимо, подошли вплотную к скопищу игроков и теперь скрылись из поля зрения Валентина.
— Хозяин, забава какая-то. Мальчишка играется, а люди глядят и на спор меж собой деньги разыгрывают, — раздался секунд через тридцать ответ.
— Деньги, говоришь? А ну, ребятушки, очистите для меня проход.
Четверо (скорее все-таки телохранителей) взялись за дело, и уже через несколько секунд обладатель густого баса, большой окладистой бороды и высокой собольей шапки стоял прямо перед Силой.
Как ни орудовали плечами и локтями секьюрити, расчищая дорогу для своего хозяина, но помешать игре они не смогли. Так что их хозяин, пробиваясь к Силе, успел разглядеть, в чем здесь суть заключается.
— Ага, — сказал он, очутившись прямо перед Силкой. — Понятно. Давай, вьюнош, делай свое дело, теперь я отгадывать буду.
От внимательного взгляда Валентина не укрылось, что Силка при виде этого богато одетого мужика весь сжался, от чего стал казаться еще меньше и тщедушнее. Он как-то неуклюже передвинул стаканчики и спросил убитым голосом:
— Где шарик?
— Здесь! — пробасил мужик, указывая пальцем на один из стаканов. — Рубль даю! — Он вытащил из кармана рублевую монету и положил ее на донышко выбранного им стакана.
— Ой, дяденька, — совсем уж жалким голосом заканючил Сила, — у меня нет рубля, не смогу я с вами сыграть.
Рубль у Силки, конечно, был. И не один. Не одной монетой, конечно, а россыпью. Но какое это имеет значение?
— Экий ты, братец… Что же ты без денег играть садишься? Может, кто хочет против меня? — обратился он к толпе.
— Мы ведь по маленькой, по маленькой… — запричитал Сила.
— Я сыграю! — Валентин обошел толпящихся зрителей и встал рядом с Силкой. Он и не видел, под какой из стаканов Силка загнал шарик. Но для него сейчас результат не имел особого значения. Просто он почувствовал, что должен обязательно сыграть с этим мужиком. — На этот! — Он поставил свой рубль.
— Открывай! — заревел мужик. — Сила поднял стакан, выбранный мужиком. Шарик был под ним. — А-га-га! Деньги к деньгам. Подай-ка мне его рубль!
Публика молчала, во все глаза глядя на происходящее. Силка взял рубль победителя, присоединил к нему рубль Валентина и, привстав со своего чурбачка, протянул деньги мужику в соболях.
— Пожалуйте, господин хороший.
Голос его прозвучал чуть ли не униженно, что еще больше раззадорило Валентина.
— Желаю сыграть еще раз! — дерзко, с вызовом заявил он.
— Давай, — явно обрадовавшись, согласился мужик.
— Три рубля ставлю, — объявил Валентин. — Давай, крути свои стаканы.
— Что ж, три так три, — согласился мужик. — Двигай стаканы-то!
Слегка приободрившийся Силка взялся за стаканы и выставил новую комбинацию.
— Здесь! — указал пальцем Валентин.
— Нет, здесь! — не согласился с ним мужик, указав на другой стакан.
Сила по очереди поднял указанные ими стаканы. Ни под одним из них шарика не оказалось. Он был под третьим, что Силка всем и продемонстрировал.
— Дьявол! — вскричал Валентин, стараясь показать всем свою досаду.
— Хо-хо-хо, — загоготал мужик. — Ни он, ни я не угадал, это ж надо! Давай еще раз!
— По правилам, — осторожно заметил Валентин, указывая на Силу, — деньги отходят ему.
— Пускай, — согласился мужик. — Играем теперь по пять рублей. И ты играй, — обратился он к Силе. — Деньги теперь у тебя есть.
Следующий раунд принес победу мужику.
— А-га! — вскричал он, торжествуя. — Опять деньги к деньгам! Давай еще раз!
Сыграли еще раз. На этот раз выиграл Валентин, Сила из-за отсутствия денег участия в игре не принимал.
— А давай по десять! Слабо? — подначил Валентина разошедшийся мужик.
— А давай! — вскричал Валентин, отсчитывая серебряные кругляши и выкладывая их на барабан. Туда же выставил свою ставку и его противник.
Силка раскрутил стаканчики, и вновь ни Валентину, ни его сопернику не удалось угадать.
— Опять деньги ему ушли! — с притворным ужасом воскликнул Валентин, указывая на Силу.
— Ну ладно, — молвил мужик, как бы итожа произошедшее. — Потешили вы меня, ребятки. Но… Пора и честь знать. А забава знатная… Это откуда ж такая?
— Это я из Греции с Афона привез. Был там в прошлом году на богомолье. Там монастырь есть, Симона Канонита называется. Так он стоит на скале с отвесными стенами. Подняться туда или спуститься можно только в корзине, которую монахи на веревке вниз-вверх таскают. Вот монахи и сидят там почти безвылазно. Молятся целыми днями. А когда надоест им молиться, забаву эту устраивают. На орехи играют. А посмотрел и подумал: «А ведь можно ж и на деньги…»
«Ай да Силка, — мысленно восхитился Валентин. — Врет как гладью вышивает».
— Хо-хо-хо, — заржал мужик. — Это ты здорово придумал. Ты всегда тут сидишь?
— Угу. — Преисполненный смирения Силка лишь кивнул.
— Зайду к тебе еще как-нибудь позабавиться, — пообещал он. — Пойдем, однако, восвояси, — скомандовал он своим секьюрити.
Но расталкивать никого не пришлось. Толпа сама расступилась перед ними.
— Кто это? Ты его знаешь? — шепотом спросил Валентин у Силы.
— А то… Кто же его не знает? Это же Прозоров, один из самых богатейших купцов. Тоже хлебом торгует. Митряевский соперник, кстати.
После столь блистательного представления, устроенного Прозоровым, играть всем, видимо, расхотелось. После такого шика трясти своими медяками было как-то даже неприлично. Толпа, состоящая из играющих и зрителей, начала постепенно рассасываться. Наиболее упрямым и непонятливым, продолжающим торчать перед барабаном в ожидании, когда вновь начнется забава со стаканчиками, Сила заявил:
— Господа хорошие, забава на сегодня окончена. Устал я что-то. Приходите завтра.
