- Кинрю! - возмутился я. - Я тебя просто не узнаю! Ты испортил мне всю обедню! Эта женщина что-то знает, и я должен выяснить - что!
- Ничего она не знает! - замахал руками Кинрю. - И не может ничего знать!
- Но она может быть причастна к ужасному преступлению! - не унимался я, изучая глазами гобелен на стене.
- Да она же кротка, как ангел! - возмутился японец.
- Внешность порой обманчива, - заметил я. - В тихом омуте, говорят, черти водятся!
- Она сама стала жертвой, - нехотя произнес Кинрю.
Я не поверил:
- Чьей жертвой?
- Старого князя, - ответил мой Золотой дракон.
- Николая Николаевича Титова? - я не поверил своим ушам.
- Вот именно! - воскликнул Кинрю, в общем-то, с несвойственной ему горячностью. - Он имел на нее виды, - с трудом выдавил из себя японец. Мери-Энн сама мне призналась, что ходила к нему, чтобы как-то урезонить его, но Николая Николаевича в спальне не оказалось...
- Ах, вот оно что? - в версию англичанки мне не очень-то верилось.
- Она ни за что не признается вам! - воскликнул Кинрю. - Ведь это затрагивает ее женскую честь!
- Ну да, - проговорил я с сомнением.
Оказалось, что стол в мраморной зале еще не накрыт, и Грушенька почему-то поторопилась пригласить нас к обеду.
Потом, вместе с Кинрю, мы вернулись в гостиную, где я вновь заложил фараона. Однако меня не оставляла идея исследовать комнату англичанки на предмет поисков пресловутой жемчужины.
Не успел я обдумать эту мысль до конца, как в гостиную вихрем ворвался Сашенька в двуполой курточке, которая почти совсем не отличалась от настоящего 'взрослого' фрака, длинных панталонах и белых чулках. Словом, франт - франтом!
- Совсем взрослый господин! - усмехнулся Гродецкий, который держал янтарный чубук во рту и курил, выпуская колечками дым. Он вошел только что, вслед за ним.
- Умница, - улыбнулся Кинрю, который прилег на оттоманке. Станислав его и взглядом не удостоил, считая, судя по всему, что общаться с японцем ниже его аристократического достоинства.
Зато Саша одарил моего Золотого дракона лучезарной улыбкой. Похоже, что Юкио Хацуми сумел очаровать-таки этого ребенка. Я вообще заметил, что дети были неравнодушны к Кинрю.
Мисс Браун, наконец, удалось выловить мальчика и со вздохом увести его в детскую. Заметно было, что роль гувернантки ее совсем не устраивала. Возможно, она и впрямь метила в княжеские содержанки, - предположил я, понтируя. Однако тут же одернул себя. Не стоило судить о Мери-Энн настолько поспешно!
Я покинул гостиную под предлогом легкой головной боли и направился в комнату мисс Браун, справедливо полагая, что в этот момент она занимается с детьми. Однако мне не хотелось просить ключи у Медведева, так как в этом случае Лаврентий Филиппович обязательно бы увязался за мной, а это в мои планы уже не входило. Обычно в таких случаях меня всегда выручал японец Кинрю, который с легкостью вскрывал любые замки и вообще мог, как приведение, проникнуть куда угодно. Но он бы не стал делать то, что хоть как-нибудь могло навредить его обожаемой Мери-Энн.
Потому я решил пойти другим путем и под большим секретом попросить ключи от комнаты англичанки у Грушеньки, которая, как я полагал, имела в наличии их дубликат. Но мне повезло, дверь Мери-Энн оказалась открытой. Я огляделся по сторонам. Ни в коридоре, ни на чугунной винтовой лестнице никого не было. Впрочем, я в любом случае смог бы придумать причину тому, почему мне пришлось поспешно ворваться в комнату немного чопорной англичанки мисс Браун.
Я приоткрыл дверь и вошел. В комнате все было по-прежнему, недалеко от печи, выложенной гамбурскими изразцами, одиноко стоял рояль. Радовала глаз мебель красного дерева с тянутыми латунными накладками, выполненная в стиле 'Жакоб'.
На секретере, который примостился почти что у самого окна, стояла высокая ваза-курильница.
Отдавая себе отчет, что времени у меня в обрез, я бросился к секретеру и принялся наспех рассматривать содержимое его ящиков. Однако не обнаружил ничего, кроме чернильницы, пера и бумаги. Здесь же лежала расписная шкатулка с немногочисленными безделушками иностранки. Индийской жемчужины в ней, разумеется, не было!
Тогда я задвинул все ящики обратно и занялся диваном 'шлафбано',который был обит малиновым штофом. У него имелись ящики для постельного белья, содержимым которых я и собирался заняться. В одном из них мне попались белые женские перчатки, такие же, как те, что передал мне обрядоначальник при посвящении в масонское братство ордена 'Золотого скипетра', которые я должен был вручить непорочной женщине, избраннице моего сердца, подруге моей. Перчатки эти по-прежнему пылились в палисандровыом ларце, который хранился в тайнике, устроенном мною в кабинете за картиной Гвидо Ренни.
'Странно,' - подумал я, допуская при этом, что перчатки могли иметь и исключительно случайное сходство с предметами масонского церемониала.
В этом же ящике я нашел и шейный платок, в точности такой же, какой я имел уже счастье лицезреть на Станиславе Гродецком.
- Интересно, - проговорил я вслух, как почувствовал, что кто-то ударил меня по голове. Резкая боль, испытанная мною, оглушила меня, и я потерял сознание.
Когда я открыл глаза, то сразу поморщился от пульсирующей боли в затылке.
- Ой, - простонал я и только в этот момент заметил склоненное над собою лицо Кинрю.
- Яков Андреевич, что с вами? - встревоженно осведомился японец.
- И ты еще спрашиваешь?! - мне почему-то пришло в голову, что меня ударил именно он.
- Я вас не понимаю... - округлил свои дальневосточные глаза Юкио Хацуми.
- Так это не ты? - воскликнул я, оглядываясь по сторонам и приподнимаясь с пола.
Первое, что бросилось мне в глаза - ящики дивана были задвинуты. Я бросился к нему, выдвинул ящик, где должны были быть перчатки и шейный платок Гродецкого. Но не обнаружил ничего, кроме постельного белья!
- Яков Андреевич! - окликнул меня Кинрю. - Что-то не так? - вид у него был взволнованный. - Почему вы роетесь в вещах Мери-Энн?! - изумился он. - Неужели вы по-прежнему ее подозреваете?
- Да, - коротко бросил я, в этот момент меньше всего думая о разбитом сердце японца.
- Что происходит? - помрачнел Юкио Хацуми.
- Кажется, я схожу с ума, - бесстрастно заметил я. Сквозь оконное стекло мне было хорошо видно, как падает снег. - Здесь только что лежали две вещи...
- Какие вещи? - спросил японец.
- Это не имеет значения! - отмахнулся я, прикусив губу. - Юкио! воззвал я к нему. - Кого не было в гостиной, когда ты пришел сюда?
- Никого, - развел он руками. - Гости закончили игру и разошлись по комнатам...
- Час от часу не легче! - воскликнул я. - Ты кого-нибудь видел, когда пришел сюда? - спросил я в надежде, что моему ангелу-хранителю удалось-таки что-нибудь заметить!
- Нет, - покачал головой Кинрю. - Когда я пришел, в комнате никого не было, да и на лестнице - тоже! - добавил он.
- Как ты нашел меня? - спросил я моего самурая.
- Яков Андреевич, - покачал он головой, - я догадался о том, что вы задумали, еще когда услышал, как вы разговаривали с мисс Браун! Естественно, - проговорил он с видом дельфийского оракула, - когда вы исчезли из гостиной, я понял, что вы отправились сюда, и поспешил вслед за вами, чтобы помешать вам наделать глупостей!
Я с трудом проголотил его слова, но все-таки заставил себя смолчать в ответ. Мой самурай обладал слишком ранимым сердцем, чтобы я мог позволить себе терзать его!
- Кто же это мог быть? - пробормотал я, задвигая на место диванные ящики.
- Должно быть, кто-нибудь из гостей, - глубокомысленно заключил мой Золотой дракон.
