Лаврентия Филипповича Медведева и его шаркающую, тяжелую походку.
- Кажется, мы попались, - усмехнулся Никита Дмитриевич.
- Похоже на то, - согласился я.
Мой Золотой дракон встал в какую-то одному ему известную боевую стойку. Сысоев опасливо покосился в его сторону, но промолчал.
- Что здесь происходит? - воскликнул квартальный, которого как обычно, с недавних пор, сопровождал Гродецкий. - Что это за сборище? осведомился он.
- Это не сборище, - поправил его Никита Дмитриевич, - а...
- Впрочем, это не важно, - не слишком вежливо прервал его Медведев. Хорошими манерами Лаврентий Филиппович особенно-то никогда и не отличался. - У меня для вас, господа, сногсшибательная новость! - добавил он.
Мира присела на канапе, ничего хорошего она от Лаврентия Филипповича не ожидала.
- Что случилось? - дрожащим голосом осведомилась индианка.
- Мисс Браун мертва, - немного помедлив ответил Медведев.
- Я так и думала! - всплеснула руками Мира. - Я знала, что одним убийством в этом доме не ограничится!
- Да, но мы-то будучи взаперти никак не могли этого сделать! воскликнул я.
- Что-то я не заметил, что вы - взаперти! - буркнул Лаврений Филиппович. - Я из этого лакея продажного всю душу вытрясу! - воскликнул он.
- Я могу поручиться за Якова Андреевича и за Миру, - уверенно произнес управляющий. - Они ни разу не покидали этой комнаты!
- Еще бы, - язвительно заметил Медведев, - ведь вы не давали им скучать! Для вас-то полиция не указ, - развел он руками.
- Что произошло с Мери-Энн? - холодно осведомился Кинрю с окаменевшем лицом. Одному Богу было известно, что творится у него на душе.
- Ее обнаружила горничная, - ответил Медведев, - англичанка либо упала, либо, что наиболее вероятно, ее толкнули. У нее рассечен висок, добавил Медведев, - судя по всему, падая, она ударилась об угол камода. Так что я вынужден перед вами извиниться, - с трудом выдавил он из себя. - Мне кажется, вы не имеете к этому убийству никакого отношнения, а следовательно, - заключил Лаврентий Филиппович, - и к убийству князя Николая Николаевича, - если, конечно, это не два совершенно отдельных преступления, что представляется мне весьма сомнительным...
- Ну, слава Богу! - воскликнул я. - Лаврентий Филиппович, вы, наконец-то, вняли голосу разума!
- Я тоже должен принести вам свои извинения, - сказал Гродецкий. - Я подозревал вас в убийстве, - его голубые глаза смотрели на меня прямо в упор.
- Что же... - проговорил я задумчиво, - мы принимаем ваши извинения. Не правда ли, Мира?
Индианка кивнула.
Станислав Гродецкий шепнул мне на ухо, что нам надо с ним обязательно переговорить.
- О чем же? - спросил я обескураженно.
Тогда Станислав проделал рукою один из тайных масонских знаков, чем привел меня в еще большее изумление. Мне не оставалось ничего другого, как проследовать за ним в коридор, потому что мое заточение с легкой руки Медведева закончилось.
- Я вас не понимаю, - сказал я Гродецкому, как только мы остались одни.
- Давайте побеседуем о деле, - предложил он. Признаюсь, мне тоже очень хотелось поговорить с ним толком.
- Итак, - начал я. - Что же вы хотели сказать?
- Я не отвечал на ваши знаки, - ответил Гродецкий с достоинством, потому что подозревал вас в убийстве. Из-за вашей... связи с этой индианкой, - добавил он.
- Но братья должны оказывать друг другу всяческое содействие, ответил я.
- Да, - согласился Станислав, - однако князь Николай Николавич Титов также был нашим братом, - добавил он. - Я полагал необходимым сначала к вам присмотреться, Яков Андреевич...
- И для этого, - усмехнулся я, - вам понадобилось размахивать у меня перед носом вашим дуэльным 'кухенрейтором...'
Мне невольно вспомнился господин Колганов, с которым Гродецкий был намерен драться, как только метель позволит ему покинуть пределы княжеского имения.
- Я же уже принес вам свои извинения, - несколько раздраженно заметил Гродецкий.
- К какому ордену вы принадлежите? - осведомился я.
- К 'Восточной звезде', - нехотя ответил Станислав Гродецкий. Он продолжал смотреть на меня своими холодными глазами в упор. От его взгляда мне делалось не по себе, словно я вынужден был терпеть на себе взгляд какого-нибудь удава. Это ощущение было сродни тому, что мне пришлось некогда испытывать в джунглях. Пожалуй, только моя Мира поняла бы меня.
- Насколько мне известно, - ответил я. - 'Восточная звезда' принадлежит к польскому Великому востоку...
- Вы хорошо осведомлены, - сказал Гродецкий.
Я умолчал о том, что мне было знакомо и имя его наместника, Великого мастера Людвика Гутаковского, председателя государственного совета Варшавского герцогства. Кроме того я знал, что в число его членов входили и самые влиятельные польские политические деятели. Однако на этом мои познания относительно польского Великого востока исчерпывались. Я слышал только, что, якобы, ему благоволил сам Государь, но в последнее время политика двора в отношении Польши несколько изменилась, что затрагивало также и организацию польских вольных каменщиков. Но с чем это было связано, я не знал. Кажется, речь шла о присоединении литовских лож к польскому Великому востоку.
- Надеюсь, - предложил я Гродецкому, - теперь мы будем с вами действовать заодно!
- Разумеется, - кивнул Станислав Гродецкий.
Я прекрасно осознавал, что польский аристократ мне не доверяет и, образно говоря, утопит при первой представившейся возможности. Я отвечал ему той же монетой, и Гродецкий в этом нисколько не сомневался. Но я не понимал одного: почему Станислав резко изменил свое поведение по отношению ко мне? Над этим вопросом еще надо было подумать.
Я вернулся в гостиную, где меня уже поджидал Медведев с заговорщическим выражением лица.
- Лаврентий Филиппович, - обратился я к нему. - Мне требуется срочно осмотреть тело покойной гувернантки!
- Это подождет! - ответил Медведев, взмахнув рукой.
- То есть как это подождет?! - растерялся я. - Неужели приключилось что-то еще? - Я решил, что для одного небольшого имения это был уже все-таки перебор.
- Ну что вы на меня уставились, Кольцов? - усмехнулся Медведев. Просто у меня появились кое-какие новости...
- Какие еще новости? - опасливо поинтересовался я.
Медведев взял со стола черную бархатную коробочку.
Неужели!.. Я не поверил своим глазам. Лаврентий Филиппович подмигнул мне и двумя пальцами приоткрыл ее. На черном бархате переливалась перламутром крупная морская жемчужина. Я зажмурился на какую-то долю секунды и снова открыл глаза. Жемчужина по-прежнему лежала на своем месте.
- Откуда это у вас? - осведомился я.
- Лакей принес, - сообщил Лаврентий Филиппович, - обнаружил в вещах Никиты Дмитриевича...
- Что?! - воскликнул я. - Так вы теперь еще и Сысоева подозреваете?
- Я и вас, Яков Андреевич, подозреваю, - отмахнулся квартальный.
- А мне-то казалось, что инцидент исчерпан, - усмехнулся я.
- Я буду подозревать всех и каждого, - ответил Медведев, - пока не отыщется настоящий убийца, - добавил он. - Кстати, - вдруг обратился он ко мне, - вам не кажется, что англичанка была во всем этом замешана?
Я мысленно удивился, что Лаврентию Филипповичу пришла в голову эта здравая мысль.
- Пожалуй, - я кивнул. - Но вы уверены, что это именно та жемчужина?
