Не раздумывая, Женя метнулась из-под прикрытия люка, зацепилась за что-то, грохнулась плашмя, да так, что дыхание занялось, но успела-таки в этом безумном броске дотянуться до «магнума» и толкнуть его вперед. Крутясь волчком, револьвер заскользил по гладкому металлическому полу вперед – к Олегу!
Выстрел, чудилось, прогремел еще прежде, чем пальцы Олега сомкнулись на рубчатой рукояти. Из-за стойки раздался вопль – и пальба смолкла, однако насладиться тишиной никому не удалось: взревывая сиреной, на набережную вылетел милицейский фургончик, и сквозь толпу, собравшуюся напротив дебаркадера, заскользили внушительные серые фигуры.
Те двое, что лежали у сходен, вскочили было, но лишь затем, чтобы снова распластаться на палубе с заломленными за спину руками.
Олег выхватил из нагрудного кармана красные корочки и махал ими, как машет обходчик своим сигнальным фонарем, пытаясь остановить несущийся на всех парах экспресс. «Экспресс» в лице серого огромного омоновца и впрямь несколько притормозил, однако револьвера не опустил и поглядывал в корочки только одним глазом, не отрывая другого от Олега, который, бережно опустив на пол Тао Тай, метнулся к Жене, вздернул ее, будто тряпичную куклу, встряхнул:
– Ты как? Ну ты как?
Она, ничего не соображая, стояла на коленях и неподвижно смотрела в его встревоженное лицо.
– Женя, Женька!
Его голос медленно проник в сознание. Женя слабо кивнула, утверждаясь в мысли, что Олег жив, не ранен, а кровь на рукаве – кровь китаянки.
Вцепилась в его плечи, прижалась, но тотчас, спохватившись, отстранилась. Олег легонько провел губами по ее лбу и шепнул:
– Застегнись, а то вон у командира глаза выскакивают.
Женя тупо уставилась на омоновца, который покраснел, но не отвернулся, потом опустила глаза и тихо ахнула, обнаружив, что верхняя пуговица проклятущего халатика вырвана с мясом и вся грудь наружу. Запахнулась, вскочила, чувствуя, что задыхается от стыда.
Олег медленно поднялся, стал рядом, неловко коснулся ее руки:
– Да брось ты.
– Это все она! – трясясь от ненависти, сварливо пробормотала Женя, но тут взгляд упал на бледную, неподвижную Тао Тай – и от нового прилива стыда она онемела.
Омоновец, растерянно переводивший взгляд с нее на Олега, пожал плечами и махнул кому-то:
– Капитан!
Приблизился невысокий крепыш с жестким, недобрым лицом. За ним спешил человек в белом халате – да, на набережной уже стояла «Скорая». Врач наклонился над китаянкой, а капитан неприязненно взглянул на Олега:
– Опять ты здесь? Какого черта?
– Поужинать пришел, – хмуро отозвался тот. – Нельзя, да? Нельзя мне и моей девушке поужинать?
– Эта, что ли, девушка твоя? – Капитан бесцеремонно уставился на Женю, которая изо всех сил пыталась стянуть полы халатика. – Ври больше. Документы? От какой фирмы работаешь?
Это уже явно адресовалось Жене.
– «Агата Кристи», – с трудом справилась она с дрожащими губами.
– Мать честная! Чего только не придумают! – покрутил головой капитан. – Неужто старушка тоже этим делом промышляла?! Кто такие, почему не знаю? Эскорт-леди или сама по себе таскаешься?
– Эй ты, Егоров, угомонись, – негромко предостерег Олег. – Придержи язык. Женя, покажи ему документы.
Женя растерянно огляделась, вспоминая, где бросила сумку.
Ясно где! В Таечкиной каюте!
– Они внизу, – проговорила, все еще вздрагивая. – Я там переодевалась, потому что облилась водой. Если надо, принесу.
– Ладно, потом, – отмахнулся капитан, демонстративно теряя к ней интерес. – Что тут было-то – объяснит мне кто-нибудь или нет?
Подошел Саша Лю. Он стер кровь с лица, и стало видно, как распухли губы.
– Опять хулиганствуешь, Лю? – несердито спросил омоновец. – Я же тебя прошлый раз как человека спрашивал: достают? И что ты ответил, ходя? Хао, хень хао!
Саша криво усмехнулся:
– Ох, капитана, мало-мало холосо! А правду говорят, будто Кабана положили?
Егоров напрягся:
– Откуда знаешь?
– Сообщили! – Саша угрюмо махнул рукой на двух громил, которые спускались по сходням, подталкиваемые в спину автоматами. – Кабан всегда тихо приходил, знал, что и я шуметь не стану, а эти… наехали, как в кино, только что стволами не махали еще на набережной. Убит, говорят, твой Кабан, теперь нам будешь платить. Я говорю: кто босс? Они: вон, в «Патроле» сидит. – Саша повернулся, оглядел набережную: – Да где там, будет он ждать! Умотал, конечно.
