принялась извлекать из него стальные планки. Попутно поклялась себе, если выберусь из этой передряги, возлюбить всем сердцем вязание. Металлическая спица – это же готовый стилет!
Заточенные о каминную доску, планки приобрели отдаленный вид лезвий.
Можно будет обезвредить сержанта в карете, когда он меня повезет к кораблю, завладеть его оружием, и тогда посмотрим, кто кого куда доставит.
Если не удастся затея с конвоем, уже на корабле возьму в заложники капитана. Не знаю, что там с Тайберном, но на французское побережье он меня высадит, иначе мы вместе поплывем по волнам, но он будет тяжелее на металлический клинок в сердце.
Так что жизнь, сударь мой, дорогой брат, только начинается!
Принесли ужин.
Я охотно его съела – время ожидания кончилось, надо было копить силы. Кто знает, что случится в ближайшее время.
Ночь с двадцать второго на двадцать третье выдалась словно по заказу.
Сначала казалось, специально к замку, стянулись тяжелые тучи. Молнии пытались попасть в его флюгера. Часам к десяти вечера разразилась великолепная гроза. Грохотало так, что уши закладывало.
Я стояла у распахнутого окна и долго наблюдала за тем, как ветер гнет деревья внизу, как гонит пенную волну по морю. Вспышки молний освещали комнату так, как не сделало бы это множество свечей. Ветер закидывал в комнату дождевые струи, которые омывали меня, как самая лучшая в мире ванна. Душа словно распахивалась навстречу яростной грозе, впуская в себя и бешеный ветер, и жгучие молнии, и свежий запах бушующего моря.
Наполнившись грозой до отказа, я закрыла створки, отошла в глубь комнаты и опять принялась точить на камине металлические планки, превращая их в смертоносные лезвия.
Внезапно в окно раздался стук. Очередная вспышка похожей на корни выдранного из земли дерева молнии высветила лицо человека с той стороны.
Я подбежала к окну и снова открыла его.
– Фельтон! Я спасена?
– Да, – улыбнулся Фельтон, – молчите! Молчите! Мне нужно время, чтобы подпилить прутья решетки. Берегитесь только, чтобы они не увидели нас в дверное окошечко.
– Вот доказательство тому, что Бог за нас! – засмеялась я. – Они забили окошечко доской!
– Это хорошо… – выдохнул Фельтон. – Господь отнял у них разум!
– Что я должна делать?
– Ничего, ровно ничего, закройте только окно. Ложитесь в постель или хотя бы прилягте, не раздеваясь. Когда я кончу, я постучу. Но в состоянии ли Вы следовать за мной?
– О да! – подтвердила я решительно.
– А Ваша рана?
– Причиняет мне боль, но не мешает ходить.
– Будьте готовы по первому знаку.
Я закрыла окно, погасила лампу и легла под одеяло. Визг пилы и вой бури сливались в странном дуэте, тень Фельтона за окном трудолюбиво пилила решетку.
Прошел час. Лихорадочно-радостное состояние, охватившее меня с началом грозы, не проходило.
Через час Фельтон снова постучал в окно.
Я вскочила с постели и распахнула створки. Лейтенант ухитрился выпилить два прута и сделать отверстие, достаточное для протискивания человека.
– Вы готовы?
– Да. Нужно ли мне что-нибудь захватить с собой?
Лезвия я уже давно убрала в надежное место.
– Золото, если оно у Вас есть.
– Да, к счастью, мне оставили то золото, которое я имела при себе.
– Тем лучше, – обрадовался Фельтон. – Я истратил все свои деньги на то, чтобы нанять судно.
– Возьмите, – подала я ему мешок золотых.
Фельтон скинул его вниз.
– А теперь… Вы идете?
– Я здесь!
Я подвинула к окну кресло, встала на него и высунулась в отверстие.
Фельтон висел на стене замка на веревочной лестнице, раскачиваемой ветром. Потеря крови не прошла для меня бесследно. Увидев расстояние до земли, я побледнела.
– Этого я и боялся, – сказал Фельтон.
– Это ничего… ничего… – пыталась прогнать я предательскую слабость. – Я спущусь с закрытыми
