мной во время путешествия. По-видимому, он искал знакомства с человеком, который, как и он, ликвидировал свои дела. Он сказал мне, что имел когда-то фабрику обуви. Его имя было Франк Поупл.
- Вы знакомы с женщиной, сидящей там в углу? - с любопытством спросил он.
- Я ее никогда в жизни не встречала.
- Возможно ли это? В таком случае, она, вероятно, не выносит незнакомцев. Заметили ли вы, как злобно она на вас смотрит?
- Вероятно, она принимает меня за кого-нибудь.
Поупл нашел это возможным.
- Очень темпераментные люди эти испанцы, - пробормотал он.
Я была немало удивлена, когда через час после этого увидела ее в углу моторной лодки, отвозившей нас обратно на пароход. Возле нее стояли два чемодана, картонка для шляп и другие дорожные женские принадлежности. Когда мы поднялись на пароход, она взглянула на меня хмуро, почти угрожающе.
Повинуясь внезапному импульсу, я подошла к ней.
- Я вас чем-нибудь обидела? - спросила я.
- Мне кажется, что мы с вами никогда раньше не встречались.
Она пристально взглянула на меня. Ее лицо, несомненно красивое и нежное, сделалось холодным и замкнутым, глаза по-прежнему сверкали ненавистью.
- Вы Дженет Стэнфилд, не так ли?
- Да, это мое имя. Откуда вы его знаете?
Она молча посмотрела на меня. Солнце жгло нас обеих раскаленными лучами. В гавани стоял похожий на зловещего ворона испанец с желтым, как олива, лицом, черной шевелюрой, блестящими глазами и пел сентиментальный романс. Издали, с отчаливавшего парохода, слышалось заунывное пение индусских матросов. Все эти впечатления вплетались в мое настроение.
- Я видела ваш портрет, - хмуро сказала она.
- Где?
- В Нью-Йорке. Он носил его с собой.
Она отвернулась, словно решив не разговаривать больше со мной. Ее молчание пришлось мне кстати, но мое счастливое настроение исчезло. Я избегала общества, однако мистер Поупл, несмотря на все мои намеки, не отставал от меня. Он подвинул свое кресло к тому углу палубы, где я сидела.
Эту женщину зовут Луиза К. Мартин, - сообщил он мне. - Она откуда-то с запада, из Мильвока, и едет в Марсель.
- Я о ней больше не думала.
Мистер Поупл задумчиво потер подбородок. Это был рослый, гладко выбритый мужчина с энергичным подбородком и очень добрыми, но уже окруженными многочисленными морщинами глазами. Мой равнодушный ответ, казалось, оскорбил его.
- Будь я на вашем месте, я старался бы избегать ее. Я много путешествовал, привык узнавать людей по их внешности и должен заявить вам, что взгляд, которым она на вас смотрела, я нахожу бесстыдным и подлым.
Я не испытывала ни малейшего желания поддерживать с ним беседу и оставила его, чтобы пойти спать. Когда я проходила через салон, где танцевали, в мою каюту, беседа на минуту смолкла. Миссис Луиза К. Мартин, одетая в черное платье с длинной ниткой жемчуга на шее, сидела в кресле. Она вызывающе посмотрела на меня.
Я подошла к ней. Я поняла, что она только что говорила обо мне и была взбешена.
- Вы встретитесь в Марселе со своим мужем, миссис Мартин? - спросила я.
Но едва я успела произнести эти слова, как раскаялась в них, так как вдруг почувствовала жалость к этой женщине. Она побледнела, как труп, и, если бы взгляды могли убивать, я бы тут же на месте упала мертвой. Она не отвечала мне. Я обождала мгновение и пошла в свою каюту.
Около 10 часов вечера я услышала легкий стук в дверь. Я сразу же догадалась, кто это.
Вошла миссис К. Мартин в легком халате и домашних туфлях. Она тихо закрыла за собой дверь и предостерегающе поднесла палец к губам.
- Мы должны быть осторожны, - прошептала она. - Это было безумием с вашей стороны открыто говорить о Микеле.
- О моем муже?
Она презрительно рассмеялась.
- Он был женат на мне несколько лет, прежде чем женился на вас, и до этого он имел другую жену.
Я отвернулась от нее, чтобы она не могла заметить вскипевшей во мне ненависти. Я давно уже предчувствовала нечто подобное.
- Если две женщины любят одного мужчину, они должны забыть обо всем, когда ему угрожает опасность. Но я не думаю, что вы еще любите его - зачем же вы здесь?
- Я не вижу никаких оснований объяснять вам это, - ответила я, - но, если вы хотите мне верить, - я не имела ни малейшего представления, что Микель в Марселе.
Мне показалось, что она хочет ударить меня.
- Что же вам нужно на этом пароходе?
- Я решила для отдыха предпринять небольшое путешествие. Она склонилась ко мне. При свете лампы ее лицо казалось изможденным и старым.
- Дело идет о жизни или смерти Микеля. Вы от кого-то узнали, что Микель в Марселе. Говорите, от кого?
- Клянусь вам, я не знала, что он там.
- Дура! Неужели вы не понимаете, что за вами по пятам следует полиция и пользуется вами для того, чтобы найти Микеля. Это я повезла его туда, где он теперь находится.
- Разве вы не в том же положении?
- Нет. Я родилась в Марселе. Я часто ездила туда. Я знаю там каждый камень и каждую улицу. Это я нашла, что Марсель наилучшее прибежище для Микеля. Это я повезла его туда, где он теперь находится.
Наша беседа неожиданно прервалась. Вошла моя горничная, держа в руках синюю полоску бумаги.
- Радиотелеграмма для вас, миссис Соул.
- Для меня? Это, вероятно, ошибка. Никто не знает, что я на пароходе.
- Без всякого сомнения для вас, миссис Соул. На пароходе нет никого другого под этим именем.
Я развернула сложенную бумагу. Луиза наблюдала за мной горящими глазами. Она едва дождалась минуты, когда горничная покинула нас.
- Лгунья! - прошипела она. - Видите, что вы натворили? Вы навели лондонскую полицию на верный след.
Она осыпала меня обвинениями. Но я не слушала ее. Все мое внимание было привлечено несколькими словами радиотелеграммы.
Домой 31. март Генезис Луиза.
Я почувствовала, как ее пальцы внезапно сжали мою руку. Она прочла телеграмму из-за моего плеча.
- Скорее ключ, скорее! - прошептала она.
- Какой ключ? Я не понимаю, о чем вы говорите.
В конце концов она, вероятно, все-таки поверила мне, так как поспешила к двери.
- Обождите минутку, - сказала она, вырвав у меня из рук телеграмму.
Пароход начало качать, и я рада была возможности улечься в постель. Она скоро вернулась. Ее щеки горели. Она вернула мне телеграмму. Под словами она написала правильное их значение:
- Опасность 97 должна быть сейчас же ликвидирована Луиза. Я посмотрела на нее, качая головой.
- Вероятно, я очень глупа, - сказала я, - так как не понимаю ни слова.
- Вы, действительно, глупы. Нет ничего удивительного в том, что Микель не доверил вам шифра. Это значит, что человек, представляющий собой опасность для Микеля, едет в каюте №97, и должен быть
