- В четыре часа утра, после кражи, - ответил я.
- Но где же?
- Если хотите пойти со мной, я покажу вам.
Мы прошли по коридору до места, где совершено было нападение на Аннету, и я открыл дверь ближайшей комнаты. Я увидел, как вздрогнула мадам де Мендоза, заметив, что дверь, ведущая в соседнюю комнату, была тщательно заперта.
- Я пришел к убеждению, - сказал я, - что совершивший кражу прятался в одной из этих трех комнат и здесь же спрятал ожерелье.
- Как же вы угадали это? - спросила она.
- Вор сделал маленькую ошибку, - ответил я. - Когда я стоял в темноте возле Аннеты, я заметил на мгновение вспыхнувший свет в верхней дверной щели этой комнаты. Все же, должен признаться, что мне понадобилось четыре часа, чтобы найти ожерелье.
- Где же оно было? - спросила она с любопытством.
Я отогнул край ковра. В одной из паркетных плит находился маленький сучок. Я взял маленькую отвертку и вытянул его. Потом велел Дельчестеру просунуть в образовавшееся отверстие палец. С нижней стороны на паркетной доске был прикреплен крючок.
- На нем висело ожерелье, - сказал я ему. - Могу себе представить, что впоследствии жемчуг нашел бы кто-нибудь, кто захотел бы снять именно эту комнату. Насколько я знаю, она, действительно, была заказана на первое июня.
- Кем же? - осведомилась мадам де Мендоза.
- Мистером Стэнфилдом, - ответил я. - Он собирается вернуться в июне, и эта комната, по-видимому, нравится ему больше той, которую он занимает теперь.
Последовало короткое молчание. Дельчестер протянул мне руку.
- Мы вам очень и очень обязаны, сэр Норман, - сказал он. - Насколько вам известно, срок страхового полиса сегодня кончается. Я думаю, излишне говорить, что он не будет возобновлен. - С этими словами он распрощался.
- Сэр Норман, - обратился ко мне директор отеля, - некоторые пункты в этом происшествии остались еще невыясненными, но я надеюсь, вы не передадите дело в руки полиции.
- Не хотите ли подать в суд жалобу? - спросил я мадам Мендозу. Имеются налицо некоторые улики.
- Против кого?
- Против человека, которого мы знаем под именем Стэнфилда.
Она презрительно рассмеялась.
- Против этого смешного типа, вечно торчащего в зале. С таким же успехом я могла бы заподозрить в воровстве вас самого, сэр Норман! Я получила свой жемчуг, и все остальное меня не интересует, - заключила она.
Директор покинул нас, по-видимому, очень довольный. Мадам де Мендоза попросила меня зайти к ней. Когда мы вошли в гостиную, она заперла дверь на ключ. Обернувшись ко мне, она взглянула на меня, как тигрица. Никогда не встречал я такой смелой женщины.
- И эпилог, - спросила она.
- Боюсь, что эпилог придется отложить на неопределенное время, ответил я. - Лишь сегодня на гольф-плацу в Вокинге я правильно понял разыгравшуюся там восемнадцать месяцев тому назад маленькую сцену. Я нашел объяснение убийству, которое казалось бессмысленным. Я открыл, кем и почему был застрелен Ледбрук.
- И вы позволили убийце скрыться? - воскликнула она.
- Если бы я час тому назад предполагал, что ему удастся ускользнуть, медленно произнес я, - я задушил бы его собственными руками. Но он перехитрил меня. Но вы должны подумать и о том, что круг, в котором такой человек может жить, не будучи уличенным, очень тесен.
- Что же будет со мной? - спросила она. - Когда я узнала, что он отправился с вами один, я предвидела, что это случится. Но все же я не боялась. Я вас ждала.
Я посмотрел на жемчуг и пожал плечами.
- Трудно отказаться от 100 000 фунтов, и вы еще не подозревали, что игра проиграна. Никто в отеле не имеет ни малейшего представления о том, что жемчуг, с той минуты, как его нашли, хранился в сейфе директора. Все же у вас оказалось достаточно смелости остаться и ждать дальнейшего.
Она подошла немного ближе ко мне. Зеленые огни в ее глазах засветились мягче. Я почувствовал, что от нее исходит обаяние, которое было ее оружием.
- Когда дело идет о моей любви, - сказала она, - я не знаю страха. Моя любовь знает все страсти, когда-либо придуманные дьяволом, вплоть до постоянства. Не боитесь ли вы меня, сэр Норман, потому, что я убила человека, который...
- Признание, - пробормотал я.
Она рассмеялась.
- Без свидетелей! Впрочем, вы как-то сказали, что убийство - самое легкое из преступлений. То, что знаете вы и я, никогда не приведет меня на скамью подсудимых. Или вы все-таки упрятали бы меня в тюрьму, будь у вас возможность, мой враг?
Я поспешил отойти от нее. Ее дыхание почти касалось моих щек, ее губы призывно улыбались.
- Я ни на мгновение не поколебался бы сделать это, - ответил я. - Вы хладнокровно убили человека, чтобы спасти преступника и убийцу. Рука правосудия медлительна, особенно при недостатке улик, но, в конце концов, она настигнет свою жертву.
Она презрительно расхохоталась.
- Вы рассуждаете, как мальчик. Но давайте будем друзьями, по крайней мере хоть до того момента, когда вы отправите меня на виселицу. Я убила его правой рукой. - И она протянула мне пальцы левой.
Я прикоснулся к ним губами.
- Поцелуй Иуды! - предупредил я ее.
- Я думаю, вы немного утонченный Иуда, - возразила она мне.
Глава 3
Прошли месяцы, прежде чем я получил нужную мне информацию и сделал соответствующие приготовления. Наконец, все было готово. Однажды в пятницу утром, в сорок минут двенадцатого, я вышел из своего запыленного 'форда', около колониального магазина Бейля, на углу Мэнвуд-стрит, расположенной в одной из северных предместий Лидса. Убогие дома. Скверная мостовая. Когда кончается работа на соседних фабриках, на улицах полно народу - мужчин и женщин; но до 12 часов, пока дети в школах, а мужчины, так же, как и большая часть женщин, заняты на работе, улицы почти пустынны. Красивый серый автомобиль, 'даймлер', в котором сидели какой-то господин и дама, остановился на другом углу, в тени огромного плаката. Шофер занялся накачиванием бензина. Тщательно осмотревшись кругом, я убедился, что больше не было ни души.
Почти никем незамеченный я прошел по раскаленному асфальту улицы, так называемому бульвару. Налево от меня находился пустырь, куда даже дети не приходили играть. Черный и вонючий, заваленный отбросами и пустыми коробками из-под консервов и различными бутылками. Направо стояло несколько недостроенных домов, оставленных под лесами вследствие забастовки каменщиков, оказавшейся как раз мне на руку. Единственным обитаемым здесь зданием был дом, который я собирался почтить своим визитом. Медная доска на дверях указывала, что здесь находится отделение банка Броуна, открытое ради удобства фабрик, расположенных в этой местности. Сжав ручку вращающихся дверей, я осмотрелся кругом. Мне несомненно везло, так как не видно было ни души. Внутри за решеткой заведующий отделением банка и кассир заняты были отсчитыванием денег. Когда я вошел, они вопросительно посмотрели на меня. Чужие, вероятно, приходят сюда очень редко. Незнакомец вроде меня, во всяком случае, был редким гостем, которого они едва ли могли рассчитывать встретить снова.
Мой план был разработан до мельчайших подробностей. Я не стал терять время на излишние театральные жесты, вроде 'руки вверх!'. И хотя все произошло с молниеносной быстротой, мой мозг зарегистрировал каждую мелочь. Я увидел, как постепенно поблекла деловая любезная улыбка на губах заведующего отделением, увидел, как его взгляд принял недоверчивое выражение, как испуг отразился на его лице, которое исказилось болью, когда я прострелил ему правое плечо. Кассир был труслив, как заяц.
