— Ах ты... — Вельхеор просто опешил от такой наглости с моей стороны. — Да я тебе...
Он, с уже привычной мне проворностью, закрутился на месте, а затем, остановившись, вернул мне мое же движение в исполнении аж десяти рук! Не знаю, откуда он столько взял, но он стал похож на многорукую богиню Шиву. Вот только невоспитанная какая-то богиня получалась.
Я решил, что делать мне тут больше нечего, и повернулся, намереваясь все же дойти до пресловутого Приграничья.
— Ты куда собрался?! — опять завопил Вельхеор. — А ну стой, когда с тобой старший разговаривает!
Я сделал вид, что не услышал.
— А ну стой! Или в свой мир никогда не вернешься!
Тут мне пришлось остановиться и, скрывая нетерпение, будто нехотя спросить:
— Да ну?
— Ну да! — неожиданно расплылся в совершенно дебильной улыбке Вельхеор. — Кто, как не я, запендюривший тебя в это тело, может знать, как тебе вернуться.
Логично вроде бы, но...
— Запендюривший? А я думал, что ты просто меня уничтожить хотел и занять мое тело.
Вельхеор искренне, как мне показалось, удивился:
— Это кто тебе сказал?
— Ремесленник, — ответил я.
— А! — успокоился Вельхеор. — У них же все вампиры — убийцы, звери, подлецы...
— А разве не так? — с сарказмом спросил я.
— Почти, — уклончиво ответил многорукий вампир. — А кто конкретно тебе это сказал и с чего он вообще так решил?
— Мне это сказал Ромиус, — с готовностью ответил я, продолжая смотреть на Вельхеора сверху вниз. — А решил он так, прочитав твой дневник.
Вельхеор задумался.
— Ну, если в дневнике написано, значит так и есть, — неожиданно согласился вампир.
Я от такой наглости даже замолчал на некоторое время.
— Дело-то давнее, — махнул одной из рук Вельхеор. — Я об этом даже и не помню, тебе и вовсе должно быть все равно, ведь в живых-то ты остался.
— Жаль, что ты всего лишь отражение, — наконец прошипел я, — а то я бы не посмотрел на твою вампиристость, а просто выбил бы тебе пару зубов... скорее всего клыков, чтоб неповадно было.
Отражение в озере слегка колыхнулось то ли от ветра, то ли еще от чего.
— Да ладно, братан, дело-то былое! — неожиданно перешел на жаргон Вельхеор. — Чисто не при базаре я, не секу, что раньше делал, а что и секу, то мне по чугунку да ниже пейджера.
Я расхохотался.
— А ты хоть знаешь, что такое пейджер-то? — отсмеявшись, спросил я.
— Понятия не имею, — честно признался Вельхеор.
— А слово взял откуда?
Мне стало интересно, тем более что у меня появились кое-какие мысли насчет этого Вельхеора.
— Да из твоего сознания выловил, когда словарь создавал.
— Чего создавал?
— Сло-варь, — по слогам повторил Вельхеор. — Понимаешь, штука такая, переводит слова с одного языка на другой.
— Это понятно, но с какого языка на какой? — спросил я.
Впрочем, кое-какие догадки у меня уже появились.
— С русского на элирский, — получил я подтверждение своим подозрениям.
Решив, что наш разговор продлится еще некоторое время, я сел рядом с озером так, чтобы удобнее было смотреть на мое отражение, вернее, отражение Вельхеора, вернее, просто на Вельхеора. Поди тут разберись.
— А тело само, значит, ничего не переводит? — на всякий случай уточнил я.
Вампир удивленно заморгал:
— Какое тело?
— Ну, твое тело, — смутился я.
— Ты чё, больной? — повертел пятью указательными пальцами у виска Вельхеор. И как уместил только?
Действительно, сейчас, когда я об этом задумался, звучит как-то глупо.
— Это мне Ремесленник сказал, — попытался оправдаться я.
— Ага, а если он скажет тебе, что земля круглая, ты поверишь? — саркастически осведомился Вельхеор.
— Ну, вообще-то... — попытался было объяснить я.
— Нашел кого слушать, — оборвал меня Вельхеор. — Я, между прочим, в течение месяца безвылазно корпел над словарем! Поэтому и не начинал переселение.
Он посмотрел по сторонам:
— Слушай, а ты чего здесь расселся? Думаешь, кроме безликих тобой и полакомиться некому? Вон, для примера, под землей, метрах в трех под тобой, притаился кротельник, тот еще чувак. Он тебя за один присест ухомякает, и давно ухомякал бы, да вот решает, откуда начинать есть, с ног или с головы.
Я вскочил как ужаленный и уже собрался было бежать...
— Да я пошутил, — хихикнул Вельхеор.
— Ах ты...
— Он уже решил, что начнет с ног.
У меня под ногами мелко затряслась земля.
Я едва успел отскочить, как из земли показалась огромная крокодилья морда. Вернее, это только сначала она показалась мне крокодильей, присмотревшись, я понял, что крокодилья только челюсть. Подслеповатые же глаза и серый мех указывали на явное родство этого кротельника с обычными кротами, что, кстати, и следовало из его названия. Интересно, а названия тоже Вельхеор переводил? Он же ведь тогда должен был перечитать столько литературы...
Кротельник пошарил огромной, как ковш экскаватора, лапой вокруг себя и, не найдя моих аппетитных ног, неторопливо ушел обратно под землю, аккуратно закопавшись.
— Это ты так свое тело бережешь?! — чересчур громко спросил я.
— Но тело-то пока цело, — пожал плечами Вельхеор. — И вообще, ты чего разорался, щас на тебя как летучка с дерева бросится, как начнет мозги твои выклевывать. Хотя хлебать-то там, наверное, особо нечего...
Я тут же проглотил свое ехидное замечание по поводу мозгов одного знакомого мне отражения и осторожно огляделся по сторонам.
Не заметив ничего подозрительного, я все же не ощутил себя спокойней, ведь, насколько я понял, Вельхеору пока что верить можно. Да и не остается мне ничего другого.
— Так что иди-ка ты... — он сделал якобы эффектную паузу, — вдоль берега направо, а затем по лесу. И попадешь ты в свое Приграничье. Что уставился? А то я не знаю, что тебе Кельнмиир велел туда бежать. Давай чапай, а пока будешь чапать, мы с тобой побалакаем.
Я дивился скорее не его осведомленности о планах Кельнмиира, а знанию русского языка. Или это тоже переводчик, в смысле словарь, как называет его сам Вельхеор?
— А ты сейчас на каком языке-то говоришь? — осведомился я, неторопливо идя вдоль берега.
— А-а-а, заметил, — обрадовался Вельхеор. Отражение скользило параллельно со мной. — На твоем родном великом и могучем русском языке.
Я так и понял.
— А почему же я разницы не замечаю?
— Потому что словарь я создавал, а я — гений, — скромно пояснил Вельхеор.
— Тогда все понятно, — легко согласился я, а про себя добавил: «Злой гений».
