– Мой дорогой, заботливый муж, – проговорила она. – Я верю, что ни одна женщина не была так счастлива со своим мужем, как я.
Дрожа от восторга, он заключил ее в свои объятия. Когда она, наконец, освободилась, то должна была посмотреть в его глаза с таким выражением, что кровь горячим потоком хлынула в его груди.
– Сегодня ночью, дорогой муж, – прошептала она, – сегодня ночью. Я думаю мы ждали достаточно долго, не так ли?
Индия сообщила, что ее старшая кузина в таком плохом состоянии, что она вынуждена часто навещать ее в декабре и в январе. Дела Артура в Йорке позволяли ему сопровождать Индию в течение всего Рождества, по его прошествии он уехал из Морлэнда и вернулся в Эендерскольфе. К этому времени, однако, Матт был приучен к ежедневным поездкам Индии, и пока ее сопровождала Миллисент, у него не возникало возражений. Она никогда не отсутствовала долго. В любом случае с тех пор, как они возобновили интимные отношения, он находился во власти сказочного блаженства, когда все, о чем она просила, могло быть исполнено. Он занимался днем делами с отсутствующей улыбкой на лице, живя ночами.
Кловис вернулся в Лондон, как только кончилось Рождество, ибо Европа бурлила. В феврале, наконец, была объявлена война между Тройственным союзом, с одной стороны, и Францией и Испанией, с другой. Узурпатор назначил Мальборо главнокомандующим. Король Людовик отвечал назначением Бервика генералом под началом главнокомандующего Виллара и по его рекомендации призвал маршала графа де Челмсфорд. Аннунсиата написала Кловису об этом. Их переписка должна была осуществляться с возросшими мерами предосторожности из-за билля о лишении гражданских прав, но со связями Кловиса всегда находились возможности.
«Карелли, кажется, сильно изменился ко мне, – писала она, – стал спокойнее и повзрослел. Совсем не тот ребенок, который потрясал и удивлял нас много лет назад в Морлэнде. Он остается очень привязан к Морису, проводит много времени в Венеции и с теплотой отзывается о хозяине, у которого Морис проживает, и его дочери. Последняя, однако, еще дитя, ей нет и десяти. Так что у меня все меньше надежд на женитьбу Карелли. Кажется, он не проявляет особого интереса к женщинам, хотя они им очень интересуются.
Король принял его очень любезно. По-видимому, он великодушно расположен к моей семье, поскольку, как и его отец, очень предан тем, кого любит. Он назначил Альену фрейлиной принцессы Луизы-Марии, как и обещал его отец, но в действительности он больше любит Альену, чем принцесса. Они трое часто бывают вместе, но так как Альена обучается вместе с королем уже довольно долго, разговор происходит в основном между ними. Они похожи на двух братьев с маленькой сестрой.
Моя собака Фэнд умерла во сне три дня назад, а с уходом жеребца Бэннера я, кажется, потеряла все связи с Морлэндом. Я не могу заменить никого из них здесь. Как мне хочется домой, и как я далека от него!»
В день, когда пришло это письмо. Узурпатор был ранен во время верховой прогулки. Его лошадь споткнулась о кротовую кочку и скинула его. Он сломал ключицу, но, видимо, повредил еще что-то, так как неделей позже умер. Никто не оплакивал его, более того, народ в тавернах поднимал тосты за «маленького господина в черном», чья ямка ускорила переход Узурпатора в мир иной. Он был чужестранец, а это непростительный грех в глазах лондонцев. Вступление на престол принцессы Анны, англичанки до мозга костей, вылилось в большое празднество. Кловис не мог на нем присутствовать из-за возобновления процесса якобитов. Принцессе Анне было тридцать семь, и хотя ее возраст не мог считаться таким уж большим, она перенесла семнадцать беременностей, страдала излишней полнотой и подагрой, и вряд ли могла дожить до старости. Когда она умрет, наступит время призвать молодого короля на трон.
Кловис оставался неизменен в своем отношении к принцессе Анне во все время правления Узурпатора. Теперь, когда она стала королевой, она проявляла благодарность к тем, кто был на ее стороне в менее благоприятные дни. Кловис начал осторожные переговоры с ней, более осторожные потому, что их цель нельзя было назвать прямо. Ситуация осложнялась тем, что Карелли стал маршалом во Французской армии. Однако Аннунсиата являлась фрейлиной матери принцессы Анны и знала принцессу с малых лет. Сама по себе она была не более виновна, чем многие другие якобиты, не живущие в изгнании. Более того, Аннунсиату связывало с принцессой Анной кровное родство, пусть даже через внебрачную связь. К тому же принцесса Анна ощущала постоянную, прерываемую лишь изредка и ненадолго, не дающую покоя вину за отречение от своего отца и брата. Кловис работал с ней осторожно и деликатно в промежутках между разговорами о лошадях и обещаниями принцессе права первого выбора лучшего из родившихся у Морлэндов жеребят.
Коронация состоялась в день Святого Георгия 23 апреля 1702 года. На следующий день Кловис написал Аннунсиате письмо с описанием события и осторожно сформулировал приглашение: если Аннунсиата не против возвратиться, она может это сделать. Анна не сможет принять ее при дворе, но позволяет ей жить спокойно в любом из домов, который она выберет, без гонении и преследований.
Пока Король Джеймс II был жив, а Узурпатор царствовал, ни о каком приглашении Аннунсиата не могла и помыслить, ибо это был бы акт величайшего предательства в ее глазах. Но сейчас положение изменилось. В силу несовершеннолетия Джеймса III представлялось возможным рассматривать владение Анной троном как регентство и ожидать, что король займет подобающее ему место после смерти Анны. Аннунсиата прожила во Франции тринадцать долгих томительных лет. Ей было пятьдесят семь, и она невыразимо мечтала вернуться домой.
Дом Челмсфордов был свободен, а так как за ним добросовестно следили, то нескольких дней работы хватило на подготовку его для графини, наём необходимой обслуги и проветривание и чистку комнат. Берч приехала из Морлэнда наблюдать за приготовлениями, настолько довольная тем, что покинула владения Индии и возвращается на службу к своей настоящей госпоже, что не могла никому признаться в этом. Кловер, приближающаяся к пятнадцатилетию, приехала тоже. Она всегда желала быть там, где Кловис. Теперь она восхищалась Лондоном и страстно ждала возвращения такой знаменитой личности, как графиня, о которой она слышала рассказы всю свою жизнь. Она стала правой рукой Берч, под ее руководством гладились одеяла, расставлялись цветы, развешивались заново очищенные картины и гобелены.
Наконец пришло известие, что графиня и ее прислуга – Хлорис, Доркас, Гиффорд и Даниэль достигли Гринвича и поднимаются вверх по реке на парусной барже. Нэн осталась прислуживать Альене в Сен- Жермен. Они высадились у Лондонского моста, где Кловис встретил их с быстрой гребной лодкой, чтобы доставить к лестнице Уайтхолла. Багаж должен был следовать за ними. Стояли самые длинные в году дни. Свет заливал небо. Река приятно пахла мальвой, папоротником, камышом. Берега покрыты дурманящей пеной цветов бузины. Высоко в небе скользили ласточки и громко кричали высокими приятными голосами. Он лестницы Уайтхолла до дома Челмсфордов было недалеко. В девять часов вечера графиня Челмсфорд снова ступила на порог своего дома и вошла в большой зал, выложенный черно-белыми плитками. Джейн Берч встречала ее. Она сделала глубокий реверанс, а затем стояла и смотрела на нее с трясущимися губами. Она и графиня уже были стары и не чаяли когда-либо встретиться снова.
– О, моя госпожа, – только и смогла вымолвить Берч.
