она, очевидно, плодовита, а это главное.
Кловис взорвался смехом.
– Моя дорогая графиня, представь, что так бы сказали о тебе родственники Ральфа, когда ты выходила за него замуж!
– То был совершенно иной случай, – отвечала Аннунсиата с улыбкой.
Рождество в Морлэнде проходило весело, дом был полон гостей. Аннунсиата осталась в Лондоне, но настояла, на том, что Кловис на месяц возьмет с собой Кловер домой. Кэти слишком плохо себя чувствовала для путешествия и проводила время в Аберледи с Мавис и маленькой Мэри, с которой легче переносилось ее общество. Однако Сабина, которая охотилась в Эмблхоупе, приехала в Морлэнд с Франкомбом. Артур и Джон, оба были дома.
Индия, только что оправившаяся от рождения маленького Роберта, но полная энергии, пригласила несколько молодых холостяков из добропорядочных семей Йорка в дополнение к одной или двум семьям.
– Вместе с Кловер, только что вернувшейся из Лондона, – сказала она Матту, – Франчес и Сабиной, собирающейся остаться, мы должны будем устраивать танцы, а значит потребуются молодые люди в качестве партнеров.
– Как ты все продумываешь, – восхитился Матт. – Но если ты будешь в зале, девушкам все равно не хватит партнеров, потому что все молодые люди захотят танцевать только с тобой.
Индия рассмеялась, ее глаза заблестели от удовольствия.
– О, мой дорогой, я считаю себя теперь просто старой матроной. Они меня даже не заметят – мать двоих детей!
– Ты прекраснее, чем прежде, – заверил ее Матт и думал он то же самое.
Индия прильнула к нему и потерлась щекой о его щеку. Рука Матта потянулась беспомощно и машинально, чтобы дотронуться до нее и погладить. Если бы она не проявляла такую настойчивость, заставляя его заниматься делами имения, он был бы совершенно счастлив провести всю жизнь рядом с ней, целуя и лаская ее.
Все было сделано в наилучшем виде. Еду приготовили обильную и изысканную. Многие слуги восхищались Индией, а повар просто боготворил ее, ибо под управлением Кловиса у него было мало возможностей для демонстрации своего мастерства. Еда в Морлэнде готовилась обильная, но однообразная и простая – тесные рамки для большого художника. В это Рождество, вдохновленный Индией, он превзошел самого себя. Гвоздем всего пиршества явился колоссальный полуночный пирог, диаметров в три фута, украшенный миниатюрным замком Морлэнд с прекрасными деталями в виде павлинов, расправивших свои бумажные хвосты над сахарным мостом.
Кроме пиршества, конечно звучала музыка, устраивались разные развлечения, все любимые рождественские игры и танцы каждую ночь. Индия танцевала с лучшими партнерами. Матту не удавалось самому с ней потанцевать. Он стоял в сторонке и наблюдал за женой с гордостью и любовью, как она неутомимо порхала по залу в бросающемся в глаза ярко-синем атласном платье – и с королевскими изумрудами, сверкающими на ее шее.
Мать Индии тоже приехала на Рождество. Она больше не жила в Морлэнде. Индия сняла ей дом в Йорке, как только родился второй ребенок. Она говорила, что ей там лучше с ее старыми друзьями. Сейчас миссис Невиль сидела у большого камина в северном конце длинного зала, разделяя общество Сабины. Сабина растолстела до безобразия и больше не могла танцевать, но следила за Индией с проблеском одобрения в глазах.
– Клянусь Богом, она напоминает мне меня саму в этом возрасте, – сказала Сабина, непроизвольно доставая очередной засахаренный абрикос из стоящего рядом блюда. – Когда-то я танцевала каждый танец, хотя об этом трудно догадаться, глядя на меня сейчас, мадам. Танцевала всю ночь напролет, когда я была в этом возрасте.
Она вдруг громко расхохоталась, заставив миссис Невиль подпрыгнуть.
– Пресвятая Мария! Посмотрите, как она поднимается и приседает с моим мужем! Как она заставляет его скакать! Кто бы мог подумать, что он способен танцевать так проворно!
Пара повернула на последний тур в суматохе, и Сабина одобрительно помахала им липким пальцем.
– Я вам клянусь, ваша девочка действует на него благоприятно, мадам. Посмотрите на цвет их щек.
Миссис Невиль что-то пробормотала в ответ. В действительности она думала, что цвет лица Джека Франкомба больше свидетельствует об апоплексическом ударе, чем о хорошем здоровье. Сабина вздохнула...
– А на рассвете они снова будут на ногах, чтобы пойти на охоту. Я вам ручаюсь, я была такой же до этой проклятой полноты. Теперь двум мужчинам приходится потрудиться, чтобы взгромоздить меня на лошадь.
Танец закончился, и танцоры рассеялись, как рассыпавшиеся бусины для короткого отдыха перед следующим танцем. Франчес и дочь Кэти, Сабина, свалились на диванные подушки рядом с госпожой Сабиной, энергично обмахиваясь веерами. Им обеим скоро исполнялось четырнадцать, почти женщины, но еще не вполне леди, они от души веселились. Франчес – пухленькая, светловолосая и прелестно курносая, в то время как Сабина – тонкая, с темными волосами, считавшая себя заурядной рядом с кузиной, хотя в ее лице сквозила замечательная живость, что было гораздо более замечательным. Госпожа Сабина протянула руку и похлопала свою дочь, которая не могла отдышаться, по плечу:
– Что, Фанни, получила немного удовольствия? ты бы лучше пошла и освободила своего отца, а то его хватит апоплексический удар.
Она взглянула на Матта, стоящего неподалеку, и сказала:
– Как тебе не стыдно, Матт, позволять своей жене мучить старика.
– С папой все в порядке, мама, – заступилась за отца Франчес. – Ему нравится танцевать с госпожой Морлэнд.
– О, я знаю, что ему это нравится, но боюсь, что его сердце не справится. А теперь, хозяин Матт,
