когда ты приведешь его, сделай так, чтобы нас никто не тревожил.
Клемент служил управляющим у Аннунсиаты, когда она была хозяйкой Морлэнда. Сейчас он поседел, но в остальном казался таким же, как прежде. Они вместе пережили осаду и очень хорошо знали друг друга. Аннунсиата, вглядевшись в его лицо, призналась себе, что поверит ему, наверное, больше, чем любому другому, кого она знала. Должность управляющего в имении Морлэнд принадлежала семье Клемента многое поколения, и каждый последующий Клемент обладал чувством собственного достоинства и ответственностью, своего рода аристократичностью. Любой незнакомец, глядя на нынешнего Клемента, принял бы его за джентльмена.
– Хорошо, что вы согласились меня выслушать, моя госпожа, – произнес он.
Аннунсиата обратила внимание на его озабоченный и усталый вид и сказала решительно:
– Пойдем в сад и ты расскажешь мне, что произошло. Там нам не помешают и не подслушают.
Клемент взглянул на нее с благодарностью, и когда они бродили по аллеям с Китрой, теперь притихшей и что-то заинтересованно вынюхивающей под каждым кустом, он откликнулся на ее открытость, как мужчина мужчине.
– Дела в Морлэнде неважные, моя госпожа. Я стараюсь по возможности смягчить вред, но сейчас это не в моих силах. Я не вижу никого, кроме вас, кто бы мог помочь. Хозяин глубоко потрясен смертью хозяйки, что вполне естественно. Мы все ужасно переживали. Но за три года он не пришел в себя. Он ничего не делает, целыми днями просиживает в комнате управляющего с закрытыми шторами и никого не хочет видеть. Ест совсем мало и отваживается выйти наружу только после наступления темноты. Тогда он бродит по саду подобно призраку.
– Ты думаешь, он повредился в уме?
– Не знаю, моя госпожа. Он почти ни с кем не говорит, поэтому мне трудно судить. Часто, когда я обращаюсь к нему, он кажется глухим, но если я настаиваю, он сердится и просит оставить его одного и самому решать все вопросы. Однако, моя госпожа, я не могу единолично управлять имением. Без хозяина дом приходит в упадок. Приказы не отдаются, как должны. Слуги... старые слуги очень верны, но в человеческой природе заложено получать выгоду от слабости другого, а на некоторых молодых слуг вовсе нельзя положиться.
– Да, я могу все это понять, – кивнула Аннунсиата.
Она, которой довелось вести хозяйство большого дома, легко могла нарисовать картину растущего хаоса в поместье, управляемого без хозяина или хозяйки.
– Потом дети, моя госпожа. У них нет наставника, а их отец совсем не интересуется ими. Служанки в детской стараются изо всех сил, но мальчикам нужна более твердая рука. С Джемми и Эдмундом просто сладу нет, и это плохой пример для младших.
– Что ты хочешь от меня? – спросила она откровенно, когда Клемент замолчал.
Аннунсиата остановилась и повернулась к нему лицом. Они стояли у маленького озера, и Китра с лаем начала гоняться за утками.
– Для начала поговорите с хозяином. Попытайтесь достучаться до него. Заставьте его понять, что он отвечает за всех нас. А если это не сработает...
– Если нет?
– Тогда возьмите все в свои руки. Вы уже занимались хозяйством раньше. Я знаю, что вы не хотите вмешиваться в дела Морлэнда с тех пор, как... с тех пор, как...
– С тех пор, как умер Мартин, – спокойно закончила она за Клемента.
Клемент встретился с ней взглядом.
– Вы из рода Морлэндов, моя госпожа, вы были хозяйкой Морлэнда и бабушка хозяина. Вы нам нужны, и ваше место с нами. Если вам тяжело, я сожалею, но долг – тяжелая вещь.
– Жестко сказано, Клемент, – произнесла Аннунсиата с легкой улыбкой. – Ты осмеливаешься говорить мне о моем долге?
– Моя госпожа, вы меня достаточно долго знаете и можете видеть, что у меня на душе. Я всю свою жизнь посвятил Морлэнду и Морлэндам.
– Я знаю и поэтому не должна удивляться тому, что ты хочешь, чтобы и я остаток дней посвятила Морлэнду.
Она вздохнула, посмотрела на озеро, обвела взглядом свои сады, где последнее время наслаждалась покоем.
– Хорошо, я поговорю с Маттом и сделаю, что смогу. Ты правильно поступил, приехав ко мне. И ты прав, напомнив мне о моем долге. Мы не можем сменить кровь, текущую в наших венах, никто из нас.
Несмотря на то, что она была заранее предупреждена, Аннунсиату потрясли изменения в Морлэнде. Поместье выглядело пустынным, когда она приехала. Клемент поспешил выйти навстречу, когда услышат стук копыт во дворе. Однако она успела заметить, что окна в доме давно не мыты, на многих опущены шторы, мусор и навоз валялись во дворе, словно никто уже несколько дней не позаботился подмести его, но больше всего графиню поразила неестественная тишина.
– Конюшни почти пустые, моя госпожа, – сообщил ей Клемент тихим голосом. – Мы держим только несколько лошадей для отправки сообщений. От других я отказался, потому что некому за ними следить.
Молодой человек, в котором Аннунсиата запоздало признала внука Клемента, взял у нее поводья и увел Феникса, а Клемент проводил ее в дом. Внутри царило то же запустение. Все выглядело если не совершенно грязным, то закоптелым и неухоженным. Слуги не сновали взад и вперед с поручениями, не слышались звуки уборки, не чувствовалось запаха приготавливаемой пищи. В доме стоял заплесневелый дух. Пересекая большой зал, они услышали сзади какой-то звук, и неряшливый мальчик лет шести выскочил из прохода, ведущего на кухню, сжимая что-то в руках, промчался мимо них и вскоре его шаги застучали по лестнице. В конце прохода появилась служанка, очевидно гнавшаяся за ним, но когда она увидела Клемента и графиню, она застыла и присела испуганно в реверансе, а потом исчезла там, откуда явилась, до того, как успели что-либо сказать ей.
