получилась блестящая, его репутация спасена. Но его матери статья уже не могла помочь.
Машина впереди ехала так медленно, что Митч принялся сигналить, вымещая свое огорчение из-за Ройс. В тот момент, когда он, не вытерпев, обогнал надоевшую ему машину, зазвонил телефон.
– Дюран слушает, – сказал он, морщась от шума в трубке. Он давно собирался починить этот телефон, но все не находил времени.
– Говорит Говард Шульц. Вы меня слышите, Митч?
– Слышу, но телефон может в любую минуту отключиться. Если это произойдет, я вам позвоню… – Он переждал очередной залп помех. – Как только доберусь до дому.
– Я просто хотел уведомить вас, что вас назначат судьей вместо Уилнера.
– Отлично! – Ему полагалось восторгаться услышанным, но судейская должность его больше не влекла. Как и все остальное на свете. Его телом и рассудком, казалось, завладел кто-то неведомый, безразличный ко всему. Он по-прежнему переживал из-за разрыва с Ройс, но не собирался на этом зацикливаться.
– Это произойдет… – Яростные помехи нарушили связь.
Митч потеребил аппарат, но тщетно. Он бросил трубку и остановился на красный свет. Наконец-то сбывается его мечта: он становится судьей.
Новые обязанности отнюдь не были синекурой, но он устал год за годом защищать преступников. Ему хотелось перемен. При этом он не тешил себя иллюзиями: его ждала все та же комедия правосудия, только наблюдаемая под другим углом.
Телефон опять зазвонил. Рывком тронув машину с места на «желтый» и проскочив перекресток еще до того, как загорелся «зеленый», Митч схватил трубку.
– Вал? – Голос принадлежал Ройс. У Митча волосы встали дыбом. Он сменил номер телефона, велел у себя в фирме не принимать звонков от Ройс; дело было за тем, чтобы сменить номер телефона в машине. Что ей надо? У него и в мыслях не было, что она могла ошибочно набрать этот номер.
– Прекрати меня преследовать, Ройс, черт тебя возьми!
– Я просто хотела тебя предупредить, что не смогу пойти с тобой и Дэвидом на вечернее шоу. Я слишком устала. Созвонимся завтра.
Она сказала что-то еще, но он не разобрал ее слов из-за помех.
– Что ты несешь, Ройс? Ты что, забыла, что Дэвид не…
– Когда увидишь Митча, передай ему, что я его любила. Искренне любила. Я…
Связь внезапно прервалась, однако в трубке раздались частые гудки отбоя. Что за чертовщина? На сей раз дело было не в телефоне. Она бросила трубку, не договорив. Час от часу не легче!
Разговор был совершенно бессмысленным. Чего ради ей понадобилось звонить и нести чепуху? Бред какой-то! Впрочем, чему удивляться? Ройс всегда была чудачкой. В свое время ее причуды казались ему полными очарования…
Он застрял под знаком «СТОП» так надолго, что успел бы при желании прочесть здесь «Войну и мир». Он старался не замечать, что, свернув налево, за считанные минуты доберется до дома Ройс. Что он там забыл? У нее все в порядке. Она просто пытается привлечь его внимание. Ну ее!
Борьба с собой не увенчалась успехом: он свернул налево и помчался, как сумасшедший, превышая разрешенную скорость. Дорога до дома Ройс отняла несколько минут. Дом был погружен в темноту, только из-за занавешенного окна на втором этаже пробивался свет. Останавливая машину, Митч клял себя за малодушие. На звонок в дверь никто не откликнулся, но Митч припомнил, что звонок был обесточен во время обыска. Стук в дверь тоже не дал результата.
Он хотел уехать, но напоследок пригляделся к новой двери. Она удивительно походила на ту, что, согласно рассказу Ройс, привиделась ей в бреду. Зачем было покупать дверь, связанную с такими неприятными воспоминаниями? Опять бессмыслица. Предчувствие беды, посетившее его во время дурацкого звонка в машине, вернулось, только многократно усиленное.
Что если звонок был мольбой о помощи?
Скорее всего у него просто разыгралось воображение. Если быть с собой до конца честным, то надо признаться, что он по-прежнему влюблен в нее. Как он ни работал над собой, чувства отказывались повиноваться приказу. Слова Пола не остались без отклика. Частичка его души – вероятно, та, что послабее, – искала предлога, чтобы простить ее.
Он обогнул дом и с удивлением нашел заднюю дверь незапертой. Он вошел неслышно, повинуясь внутреннему голосу, советовавшему до поры до времени помалкивать.
Включив свет; он увидел нагромождение коробок. Эта картина не вызвала у него тревоги. Он на цыпочках пробрался в холл, где в алькове помещался на тумбочке телефонный аппарат. Он дотронулся до трубки и поднес палец к свету, проникающему через кухонную дверь.
Кровь.
Кровь Ройс.
Истина дошла до него, как озарение, как удар в солнечное сплетение. Предчувствие не обмануло его и на этот раз.
В тюрьму попал вовсе не убийца!
Джиана подставили точно так же, как Ройс. Ответ на вопрос «кто» не вызывал теперь у Митча ни малейших сомнений. Он только удивлялся, что не догадался обо всем раньше.
Высокомерный болван, сукин сын!
Покрывшись липким потом от охватившей его паники, Митч понял, насколько ему дорога Ройс. Неужели пять лет, что они провели врозь, ничему его не научили? Он и тогда тосковал по ней, но не так сильно, как теперь, когда узнал ее по-настоящему. Как он сможет жить дальше, если допустит, чтобы с Ройс случилось несчастье?
Он схватил трубку, намереваясь вызвать полицию, но трубка молчала. Сверху раздались негромкие звуки. Митч окаменел, поняв, что это за звуки.
Мужской смех. Ройс наверняка еще жива. Слава тебе Господи!
Митч мгновенно оценил свои шансы. Если бежать за помощью, то можно потом не застать Ройс в живых. Так рисковать он не мог.
Он стал подниматься вверх по лестнице с максимальной скоростью, при которой удавалось сделать подъем бесшумным. Голос звучал все громче, тон казался вполне мирным. Хриплому мужскому баритону отвечал голос Ройс. Потерпи, девочка, не дай ему умолкнуть!
Последний пролет был уже, чем главная лестница. Наконец Митч достиг цели и спрятался за приоткрытой дверью. В щель между дверью и косяком он разглядел следующую картину: Ройс лежала на кушетке с привязанными к спинке руками, а рядом с ней сидел, повернувшись к Митчу спиной, Брент Фаренхолт.
Проклятье! Почему он не носит револьвер? Он без всяких угрызений совести всадил бы этому подонку в спину целую обойму. Ты оказался дураком, Митч: ты недооценил Брента.
Обзывая себя безмозглым дурнем, Митч просунул в щель палец. Он увидел, как Ройс, заметив его маневр, поспешно отвернулась.
Глаза Ройс наполнились слезами. Небо услышало ее молитвы, и Митч правильно расшифровал ее зов. Она была удивлена, когда Брент разрешил ей сделать один звонок, поверив ее наспех слепленной истории насчет похода куда-то с Вал и ее братом. Она набрала номер телефона у Митча в машине. Ей повезло: он оказался за рулем, взял трубку и сообразил, что она не напрасно обратилась к нему как к Вал.
Ройс догадалась, что Бренту не захочется, чтобы Вал приезжала за Ройс. Садизм побуждал его медленно умерщвлять Ройс, как Кэролайн, заставлять ее страдать на протяжении долгих часов, а самому наслаждаться изысканным зрелищем.
Он уже порезал ее в нескольких местах. Это были неглубокие порезы, но и из-за них Ройс могла со временем истечь кровью. Уже сейчас она сильно ослабела, одежда стала липкой от собственной теплой крови. Она понимала, что не выживет, если раны не будут вовремя перевязаны.
– А Кэролайн не плакала, – упрекнул Брент Ройс, неверно истолковав ее слезы облегчения при виде Митча.
Теперь Ройс осмелела. До Митча можно было дотянуться рукой, а это рождало надежду, хотя она знала, что он безоружен, иначе сразу ворвался бы в комнату.
– Она пыталась меня надуть, притворившись мертвой, но у нее ничего не вышло. – Брент засмеялся
