штуку, а вы вытащите меня вместе с ней. Мне может даже не хватить силы. Все остальные, вместе с Мери, будут тащить веревку. А где же Мери?
— Он пошла разводить костер, — ответил Снивли. — Нам понадобится горячая вода, когда мы выберемся отсюда.
— Если горячая вода сможет отмыть нас, — сказал Оливер.
— Большой Живот дал нам мыла, — заметил Снивли.
— Зачем им мыло? — спросил Оливер. — Судя по запаху, они никогда не моются.
Корнуэлл прикрикнул на него и остальных:
— Прекратите болтовню! При чем тут мыло, если нужна здесь Мери чтобы тянуть веревку!
Он замолчал, устыдившись. Почему он на них кричит? Это все запах. Он грызет мозг, дергает нервы, выворачивает внутренности. Со временем он может превратить человека в кричащего маньяка.
— Давайте начнем, — сказал он.
— Я позову Мери, — сказал Оливер, — а сам посмотрю за костром.
— Забудьте об огне, — сказал Хол. — Возвращайтесь вместе с ней. Нам будет нужна ваша помощь.
— Если бы у нас был крюк, — сказал Джиб, — мы могли бы поднять эту штуку, подцепив ее.
— Но у нас нет крюка, — сказал Хол, — и нет металла, чтобы его изготовить. У них есть кузница, но нет металла.
— Они спрятали металл, — сказал Снивли, — и спрятались сами. Их не видно.
— Мы можем использовать металл одного из наших котлов, — сказал Джиб.
— Это долго, — возразил Корнуэлл. — Поэтому обвяжите вокруг меня веревку и начинайте. Так будет легче и проще.
— Вы задохнетесь, — сказал Снивли.
— Нет. Я обвяжу нос и рот шарфом.
— Проверьте, чтобы узел был хорошо завязан, — предупредил Снивли Хола, — нельзя ничего упускать, если Марк туда упадет, мы не сможем его вытащить.
— Я разбираюсь в узлах, — заметил Хол. — Хорошая петля, затянется крепко.
— Как вы себя чувствуете? — спросил он Корнуэлла.
— Хорошо, давайте шарф.
Корнуэлл обернул шарфом лицо, закрыв им рот и нос.
— Стойте спокойно, — сказал Джиб. — Я завязываю.
По лестнице торопливо поднялся Оливер в сопровождении Мери.
— Вы, все, — сказал Хол. — Всем взяться за веревку. Держите ее так, как будто речь идет о вашей жизни. Опускать будем медленно.
Корнуэлл перегнулся через край отверстия и его сразу затошнило. Подействовал не запах — шарф задерживал его в какой-то мере — а зрелище: масса гниющей ткани мертвого разлагающегося существа, лужа гниения, заключенная в склепе. Она была зеленая, местами желтая, с красными и черными пятнами. Что-то похожее на слабое течение медленно поворачивалось в этой массе, так медленно, что трудно уловить это движение, хотя чувство движения, чувство чего-то живого все время оставалось.
Корнуэлл сжал челюсти. Внутренности у него выворачивались наизнанку. Глаза слезились.
Он знал, что не сможет продержаться долго внизу. Там нужно будет действовать быстро и еще быстрее выбираться оттуда. Корнуэлл согнул правую руку, как бы желая убедиться, что она подействует, когда ему нужно будет схватить клетку.
Веревка вокруг его пояса натянулась.
— Осторожнее! Опускайте медленнее!
Запах ударил его, проглотил, раздавил. Шарфа было недостаточно. Запах пробивался сквозь ткань, и Марк захлебывался в нем.
Желудок взбунтовался в очередной раз и ударил в горло, потом упал на место, где не было дна. Рот заполнился рвотой, которую нельзя было выплюнуть из-за шарфа. Он ослеп и потерял ориентацию. Он попытался закричать, но слова не шли из горла.
Внизу под собой он видел отвратительную поверхность гниения. В ней началось яростное движение. Разлагающаяся материя поднялась волной и потянулась к нему, обхватила, а потом рухнула назад. На ощупь она была отвратительно маслянистой, и к тому же зловонной. Другая волна пробежала по поверхности, ударила в противоположную сторону склепа и завихрилась, но не как вода, а медленно и громоздко. В этом движении чувствовалась ужасная мощь. Потом эта масса хлынула назад, поднялась и дотянулась до него. Она начала подниматься по его телу, пропитывая слизью, покрывая его. Он поднял руки и в ужасе закрыл лицо, защищаясь от этого разложения. Желудок его снова перевернулся. Его непрерывно рвало. Но рвота была сухой: в желудке было пусто.
Он почти ничего не видел, и у него появилось ужасное чувство, будто он заключен в чем-то чуждом всему живому. Он не чувствовал давления веревки, когда его поднимали. Только ощутив, что его перехватили чьи-то руки, он понял что его вытаскивают из отверстия.
Колени его подогнулись. Он лежал, а рвота все продолжалась. Кто-то вытер ему лицо. Кто-то сказал:
— Все в порядке, Марк, мы вас вытащили.
Кто-то другой говорил:
— Оно не мертвое, говорю вам. Оно все еще живое. Не удивительно, что эти проходимцы боятся спускаться туда. Вас провели, говорю вам.
Корнуэлл с трудом поднялся на колени. Кто-то протянул ему воды. Он пытался что-то сказать, но грязный, покрытый рвотой шарф по-прежнему закрывал ему рот. К нему протянулись руки, и рот его освободился.
Он увидел лицо Джиба. Рот на нем шевелился:
— Снимайте одежду. Вниз по лестнице — там лохань. Вода горячая и у нас есть мыло.
28
Енот и Оливер сидели на краю лохани.
— Я советую сдаться, — говорил Оливер. — Жители замка знали, что случится, если они спустятся в склеп. Они знали, что это существо не умерло.
— Оно умерло, — возразил Снивли, — и гниет там, перед нашими глазами. Это магия, вот что это такое. Склеп заколдован.
— Нельзя заколдовать склеп, — заявил Оливер. — Нельзя заколдовать предмет, живое существо можно, но не каменный предмет.
— Надо найти другой путь, — сказал Джиб. — Я осмотрел решетку для жарения. Если разогнуть один прут, то можно сделать крюк.
— Если спускаться туда, вниз, с крюком, то получится то же самое, — сказал Хол. — Зверь, мертвый он или нет, не позволит нам подцепить этот предмет.
— Показывались Большой Живот и другие? — спросил Корнуэлл.
— Нет, — ответил Хол. — Мы обыскали замок, но они где-то прячутся.
— Если понадобится, мы разберем замок по камням и найдем их, — сказал Корнуэлл. — Мы не позволим играть с нами.
— Но нам надо извлечь оттуда эту штуку, — сказала Мери. — Мы заключили договор с жителями замка. Равнина снаружи кишит церберами. Сами мы никогда не выберемся.
— Почему вы думаете, что они будут соблюдать договор? — спросил Снивли. — Они же попытались использовать нас. Они почему-то обязательно хотят достать эту штуку из склепа.
— Мы можем снести склеп, — сказал Джиб, — но на это потребуется какое-то время.
— Я думаю, что уже отмылся, — констатировал Корнуэлл. — Мне лучше выбраться из лохани. Дайте мне брюки.
