— Они еще не высохли, — сказала Мери.
— Неважно, я надену влажные. Надо что-то делать. Джиб прав. Надо снести склеп.
— О чем беспокоиться? — спросил Джиб. — Мы можем прорваться через церберов. Гигант мертв, и дух из них выпущен. Они больше не такие свирепые.
— У нас только дюжина стрел, — сказал Джиб. — Когда они кончатся, других уже не будет. Тогда останется только мой топор. Топор и меч Марка.
— И меч и топор хороши, — сказал Снивли, — лучших не найти.
— Вот они, твои брюки, — сказала подошедшая Мери, — как я и говорила, они еще не высохли. Ты простудишься.
— Спасибо. Они скоро высохнут.
— Хорошая чистая шерсть, — сказал Хол. — Никто еще не пострадал от влажной шерсти.
Корнуэлл выбрался из лохани и натянул брюки.
— Я думаю, что нам надо все обсудить, — проговорил он. — Жители замка хотят что-то получить из склепа, если оно так важно для них, то оно может оказаться важным и для нас. Во всяком случае, я считаю, что нам нужно извлечь его оттуда и посмотреть. А когда мы сделаем это, то найдем Большой Живот и других и поговорим с ними. Но раньше надо проникнуть в склеп.
— Возможен другой способ, — сказал Оливер, — рог единорога. Тот, что у Мери. Магия против магии.
Снивли покачал головой:
— Я не уверен, что это подействует.
— Мне не хотелось говорить об этом, — извиняющимся тоном сказал Оливер. — Посылать туда такую милую леди…
— Черт возьми! — взорвался Корнуэлл. — Если вы думаете, что есть такая возможность, дайте мне рог и пойду снова.
— Но в ваших руках он не подействует, — сказал Оливер. — Он подействует только в руках Мери. Нужно спускаться ей.
— Тогда снесем склеп, — сказал Корнуэлл, — если ничего другого не придумаем, а Мери не будем спускать в склеп.
— Ты не имеешь права так говорить, — сказала Мери. — Ты не должен указывать, что мне делать. Я член отряда и имею право поступать, как хочу. Я много миль несла этот рог, а его ужасно неудобно нести. И если от него может быть толк…
— Откуда ты знаешь, что от него будет толк, — закричал Корнуэлл. — А если он не подействует? Если ты опустишься туда и…
— Я попробую, — сказала Мери, — если Оливер думает, что это подействует, то я попробую.
— Позвольте мне попробовать первому, — сказал Корнуэлл.
— Марк, вы говорите неразумно, — ответил Хол. — Мы спустим Мери, и если там будет движение, мы немедленно вытащим ее.
— Там ужасно, — сказал Корнуэлл. — Этот запах…
— Если подействует рог, то понадобится только одна минута.
— Но она не сможет вытащить эту штуку, — сказал Корнуэлл. — Наверняка она тяжелая. Она не сможет схватить ее, а если и схватит, то не вытащит.
— Мы прикрепим крюк, — сказал Хол. — Привяжем его к веревке. Она подденет крюком, а мы вытащим.
— Ты действительно этого хочешь? — спросил Корнуэлл Мери.
— Конечно, не хочу. Но и ты не хотел, но делал. Теперь я готова сделать то же. Пожалуйста, Марк, позволь мне попробовать.
— Надеюсь, рог подействует, — сказал Снивли. — Но мне страшно подумать, как мала вероятность этого.
29
На этот раз они действовали по-другому. Для Мери они подготовили сиденье, как на детских качелях, крепко привязали веревку к нему и пропустили ее через блок. К рогу привязали веревку и подвесили его через плечо Мери, так что ей не нужно было его держать. Руки у Мери были свободны, и она могла держать крюк, привязанный к другой веревке. Эта веревка проходила через второй блок.
Наконец все было готово.
— Мое платье, — сказала Мери, — оно у меня единственное. Там оно испачкается.
— Подогните его, — посоветовал Хол. — Мы его подвяжем.
— Но оно не отмоется, — жаловалась Мери.
— Снимите его, — сказал Снивли. — Спускайтесь нагишом. Нам все равно.
— Нет! — сказал Корнуэлл. — Клянусь Господом, я не допущу этого!
— Снивли, — резко сказал Хол. — Ты зашел слишком далеко. Ты, конечно, знаешь, что такое скромность.
Джиб сказал Мери:
— Вы должны простить его, он не знал…
— Ничего, — сказала Мери. — Это мое единственное платье. Если вам все равно…
— Нет, — сказал Корнуэлл.
Мери мягко и негромко сказала ему:
— Ты ощущал мою наготу…
— Нет! — напряженно повторил Корнуэлл.
— Я выстираю платье, пока вы будете купаться в лохани, — предложил Оливер. — Я возьму побольше мыла и отстираю его.
— Все это глупости, — сказал Снивли. — Она плюхнется туда, и грязная масса обволочет ее. А рог не подействует, вот увидите.
Они подвязали Мери и обвязали ее лицо куском ткани. Оливер нашел кухню замка и обнаружил там уксус. Ткань была вымочена в уксусе, в надежде, что это поможет преодолеть запах.
Потом они начали опускать Мери в отверстие склепа. Разлагающаяся грязь мгновенно вскипела, а потом опустилась. Отвратительная яма беспокойно шевелилась, как больное животное, дрожащее в агонии. Но оставалось относительно спокойной.
— Действует, — произнес Джиб сквозь сжатые зубы. — Рог действует.
Корнуэлл окликнул Мери:
— Осторожней. Протяни крюк и будь наготове. Мы опустим тебя еще на фут.
Мери вытянула руку с крюком наготове.
— Опускайте, — сказала Мери.
Крюк скользнул между металлическими полосами и закрепился. Джиб потянул веревку.
— Получилось! — закричал он.
Корнуэлл быстро вытащил Мери. Несколько рук помогли ей выбраться из отверстия. Она пошатнулась, когда ноги ее оказались на земле, и Корнуэлл подхватил ее, сорвав ткань с ее лица. Она смотрела на него полными слез глазами. Он вытер ей слезы.
— Ужасно, — сказала она. — Но ты и так это знаешь. Ты ведь был внизу. Тебе должно было быть еще хуже.
— Как ты?
— Все в порядке. Запах…
— Сейчас уйдем отсюда. Только вытащим эту штуку.
Корнуэлл повернулся к Джибу.
— Что там?
— Не знаю, — ответил Джиб. — Не разглядел еще.
