Меня захлестнуло теплое чувство к Джеку. Так случалось всегда, когда кто-то проявлял заботу о Джайлзе.
— Спасибо тебе за доброту, Джек.
— Так он в детской?
— Сейчас, вероятно, нет, — сказала я. — Он с мисс Стедхэм отправился на озеро удить рыбу. Я еще не видела собак, значит, они не вернулись.
— А я-то удивлялся, куда делись собаки, всегда торчащие возле тебя, — съязвил он.
— Может, пойдешь к ним на озеро? — предложила я.
— Пожалуй.
Проводив взглядом широкоплечего Джека, я со вздохом вернулась к меню. ***
Вечером накануне дня рождения Джайлза Стивена все еще не было. К одиннадцати все члены семьи покинули гостиную, и я отправилась к себе в спальню и предупредила Марианну, что хочу выгулять собак. Я часто делаю это перед сном, поэтому горничная не удивилась.
Взошла полная луна, когда я в сопровождении собак направилась к холмам, слыша лишь плеск воды в фонтане.
Кругом тишина. Пахло августовскими розами. Под ногами у меня шуршал гравий. В саду раздавались трели соловья. Собаки вдруг бросились во тьму.
Выйдя на опушку леса, я не увидела их. Тропа поворачивала здесь под прямым углом на восток, образуя границу между парком и лесом, и вела к небольшой пустынной бухточке на берегу залива.
Прошло более пяти лет с той холодной январской ночи, когда Стивена застигли здесь таможенники. Он вел за собой трех лошадей, нагруженных контрабандным коньяком, вывезенным из Франции. Кто-то предупредил таможенников о прибытии корабля с контрабандой, и они устроили засаду. Контрабандисты, закоренелые преступники, сбежали, и вся полнота ответственности пала на восемнадцатилетнего Стивена.
Контрабандной торговлей в Сассексе занимались издавна, но, опасаясь нашествия Наполеона, правительство проявляло здесь повышенную бдительность. Поскольку страна находилась в состоянии войны, оно устроило настоящую охоту на контрабандистов, вывозивших во Францию золото, необходимое Наполеону, чтобы оплачивать услуги наемников. Не будь Стивен сыном графа, он, возможно, очутился бы на виселице.
В вечернем платье и нарядных туфлях мне не хотелось заходить в лес. Чтобы защититься от внезапно поднявшегося ветра, я обхватила себя руками и остановилась, поджидая собак. Полная луна вселяла в сердце тревогу, а легкое шуршание листвы почему-то усугубляло ее.
Душа моя замирала от страха.
Я медленно и глубоко вдохнула сырой ночной воздух и, казалось, ощутила на губах вкус соли, Когда в детстве я купалась в море, соль разъедала мои царапины. Сейчас, стоя с закрытыми глазами, я снова ощутила знакомый вкус моря.
Мне пятнадцать лет. Мы со Стивеном отправились к бухте со спаниелями.
Мерлину и Порции было восемь недель, когда сэр Мэтью подарил их мне. Я с десяти лет помогала ему обучать собак. С двенадцати я начала выезжать на охоту. Увидев двух маленьких чернильно-черных спаниелей в доме своего приятеля, сэр Мэтью решил, что я очень привяжусь к ним.
За год до того умерла старая собака Стивена, и я подарила ему Порцию, а себе оставила Мерлина. За год с лишним щенки выросли, и в жаркую летнюю пору мы часто водили их в бухту. Собаки явно предпочитали прохладное море теплому озеру.
В тот жаркий августовский день я сняла туфли, подвернула подол цветастой юбки и стояла рядом со Стивеном по колено в воде, наблюдая, как он бросает палку собакам.
Освещенная солнцем, по морю медленно скользила яхта.
— Терпеть не могу, когда ты куда-нибудь уезжаешь, — сказала я.
Стивен провел месяц в Кенте у дяди Фрэнсиса Патнема и только что вернулся.
— Знаю. — Щурясь от яркого солнца, он наблюдал за черными мордами собак, издали похожих на поплавки. Бриз разметал его темные волосы. Лицо мальчика казалось озабоченным.
Окунув руку в прохладную воду, я намочила подвернутый подол юбки.
— Что думает дядя насчет Оксфорда?
— Он считает, что я должен поехать туда, — не глядя на меня ответил Стивен. — Говорит, что, если я в самом деле хочу стать реформатором, мне следует получить хорошую подготовку.
В двадцати ярдах от берега над водой парили две чайки.
— А ты и получил хорошую подготовку, — бросила я. — Пастор утверждает, что не видел никого способнее тебя.
— Пастор пристрастен, — усмехнулся Стивен. Я выбралась из воды, вся вымокшая, и, понурившись, побрела по берегу.
— Аннабель! — крикнул Стивен. — Подожди! Не желая, чтобы он видел мои слезы, я бросилась бежать. Ноги у меня были длинные, тело — крепкое, ибо я привыкла проводить в седле по восемь часов, и Стивен не сразу догнал меня.
— Аннабель! — Он схватил меня за плечо. Я не обернулась, но Стивен провел ладонью по моей влажной от слез щеке.
— О Боже! — воскликнул он каким-то странным незнакомым голосом. — Что же нам делать?
Я обернулась, подняла свое заплаканное лицо, и Стивен, нагнувшись, поцеловал меня в губы.
Мы долго не отрывались друг от друга, пораженные собственной смелостью. Потом его голубые глаза вопросительно посмотрели на меня.
— Стивен, — выдохнула я и положила руки ему на плечи. Его губы беззвучно произносили мое имя, и он снова склонился надо мной.
Я закрыла глаза, чувствуя, как его юное тело прижимается ко мне. Наши руки сплелись, а губы слились в яростном порыве.
Не знаю, что было бы дальше, если бы вернувшиеся спаниели не прервали наше головокружительное путешествие в мир взрослых страстей. Смущенно рассмеявшись, мы отпрянули друг от друга. Мокрый Мерлин прижался к моим голым лодыжкам.
Стивен взъерошил свои волосы, и улыбка сбежала с его лица.
— Почему мы такие юные? — с отчаянием воскликнул он.
Над нами кружились чайки. Я смотрела на Стивена и не знала, что сказать.
И сегодня ночью собаки, выбежавшие из леса, прервали мои воспоминания так же неожиданно, как много лет назад наш первый поцелуй.
Вновь подумав о своем неожиданном открытии, я сказала собакам:
— Он так и не узнал. Ничего не узнал.
Мерлин, особенно чутко улавливая перемены моего настроения, жалобно заскулил.
— Пошли, уже поздно, — сказала я собакам.
Глава 10
Проснувшись довольно рано в день рождения Джайлза, я увидела, что тучи, набежавшие за ночь с залива, заволокли все небо.
— К середине дня выглянет солнце, миледи. — Ходжес, встретивший меня в коридоре, постоянно делает метеорологические прогнозы. Сегодня я мечтала, чтобы его предсказание сбылось. Разумеется, я подготовила план и на случай ненастья, но все же опасалась, что оно помешает веселью.
Я поднялась в детскую, бывшую комнату Стивена, занимаемую теперь Джайлзом. Он еще лежал в постели, но уже проснулся. Увидев меня, сын вскочил и запрыгал на кровати, напевая: «Сегодня мой день рождения!»
Я рассмеялась:
— Тебе уже пять лет! Да ты растешь прямо на глазах, Джайлз!
— Нет, мама, нет! — Он бросился ко мне в объятия.
Я погладила его взъерошенные светлые волосы.
— Оденься, дорогой, а потом мы вместе спустимся к завтраку.
— А где мой подарок, мама?
