– Эллисон сюда впутывать не надо. Вчера вечером я вам об этом говорил. Говорил вполне серьезно.
– Действительно, говорили.
– Мне бы хотелось получить от вас заверения, что мои слова не пойдут дальше. – Моллисон нервно потер большим пальцем ноготь указательного. – Я не могу продолжать разговор, пока не получу от вас гарантий.
– Боюсь, это невозможно, – сказал Линли. – Но вы можете позвонить адвокату, если хотите.
–Мне не нужен адвокат. Я ничего не совершил. Я только хотел убедиться, что моя жена… Послушайте, Элли не знает… Если она каким-нибудь образом узнает, что… – Он отвернулся к окну, разглядывая Итон- террас. – Черт. Я просто помогал. Нет. Я просто пытался помочь.
– Миссис Пэттен? – Линли отставил хлопья и перешел к яичнице. Сержант достала из сумки блокнот.
Моллисон вздохнул:
– Она мне звонила.
– Когда?
– В среду вечером.
– До или после вашего разговора с Флемингом?
– После. Несколько часов спустя.
– В какое время?
– Кажется, было… Не помню… без чего-то одиннадцать? Одиннадцать с минутами? Что-то в этом роде.
– Откуда она звонила?
– Из телефонной будки в Большом Спрингбурне. Она сказала, что они с Кеном разругались. Между ними все кончено. Ей нужно было куда-то деться.
– Почему она позвонила вам, а не кому-то другому? Подруге, например?
– Потому что у Габриэллы нет подруг. И даже если бы были, она позвонила бы мне потому, что причиной их разрыва стал я. Она сказала, что я ее должник. Это правда.
– Вы ее должник? – переспросила Хейверс. – Она оказала вам какую-то услугу?
Моллисон повернулся к ним. Его обветренное лицо некрасиво вспыхнуло, начиная от шеи вверх.
– Мы с ней… Одно время… Вдвоем… Вы понимаете.
– Нет, – сказала Хейверс. – Но почему бы вам не рассказать нам?
– Мы изменили своим супругам.
– Вы с миссис Пэттен были любовниками? – уточнил Линли, и когда Моллисон покраснел еще гуще, спросил: – Когда это было?
– Три года назад. – Он вернулся на диван и осушил свою чашку кофе с такой жадностью, словно видел в этом средство не то подкрепить свои силы, не то успокоить нервы. – Жуткая глупость, Едва не стоила мне моего брака. Мы… ну, мы не так друг друга поняли.
Линли подцепил на вилку кусочек ветчины. Он ел, не обращая внимания на то, что Моллисон наблюдает за ним. Сержант Хейверс писала, ее карандаш неустанно скрипел по бумаге.
–Я думал, – начал Моллисон, – что ей нужно то же, что и другим… – Он скорчил гримасу. – Послушайте. Я не святой. Если женщина делает мне предложение, я настроен его принять. Но это всего лишь часок развлечений на стороне. Я всегда это знаю. И женщина всегда это знает.
– А Габриэлла Пэттен этого не знала, – сказал Линли.
– Она подумала, что когда мы с ней… когда мы…
– Трахали друг друга, – подсказала сержант Хейверс.
– Дело осложнилось тем, что наша интрижка затянулась, – сказал Моллисон. – В смысле, это не было эпизодом. Мне следовало отшить ее, как только я понял, что она… придает этому слишком большое значение.
– Она связывала с вами определенные надежды, – сказал Линли.
– Сначала я не понял, чего она хочет. А когда понял… Словом, она хотела, чтобы я оставил Элли и чтобы мы были вместе. Она хотела выйти за меня.
– Но ведь тогда она была замужем за Пэттеном или нет?
– У них испортились отношения. Не знаю, почему.
– Она не говорила?
– Я не спрашивал.
– Ваша жена знала об этом романе?
– Как раз поэтому я из него и выпутался. Мне пришлось признаться. Это страшно огорчило Эллисон… и я, между прочим, до сих пор об этом сожалею, но я хотя бы смог покончить с Габби. И поклясться Эллисон, что больше не буду иметь ничего общего с Габби. Только если мне придется видеться с нею и с Хью вместе. Во время встреч английской сборной и потенциальных спонсоров.
