сказала Габби.
Извинился. Попросил отдать ему кочергу. Пообещал, что не тронет ее. Признался, что до него дошли кое-какие слухи, ему кое-что рассказали, и с тех самых пор его одолевают мысли, вьются в голове, жалят, словно пчелы. Она спросила, что ему наговорили, какие слухи? Пусть он скажет, чтобы она могла оправдаться или объяснить. Он спросил, скажет ли она правду, если он назовет имя.
– Он казался каким-то жалким, – сказала Габ-риэлла. – Беспомощным и сломленным. Поэтому я опустила кочергу. Сказала, что люблю его и сделаю все, чтобы помочь ему преодолеть все его нынешние мучения, в чем бы они ни заключались.
Тогда он назвал Моллисона. Он захотел узнать первым долгом о Моллисоне. Она удивилась этому «первым долгом» и спросила, почему он так выразился. И он опять вспылил.
– Он вбил себе в голову, что у меня была тьма любовников. Мне пришлись не по вкусу все эти обвинения. Поэтому и я отплатила ему той же монетой – пересказала грязные слухи. О нем. О Мириам. На это он отреагировал. Скандал разгорелся с прежней силой.
– Что заставило вас уехать? – спросил Линли.
– Вот что. – Она отвела назад тяжелую массу волос. На шее с обеих сторон виднелись синяки, похожие на размытые чернильные пятна. – В какой-то момент я подумала, что он меня убьет. Он был не в себе.
– Защищая миссис Уайтлоу?
Нет. Он высмеял обвинения Габриэллы как полный абсурд. По-настоящему его волновало прошлое Габриэллы. Сколько раз она изменяла Хью? С кем? Где? Как все происходило? И нечего болтать, что был только Моллисон. Это звучит смехотворно. Последние три дня он провел в расспросах. Узнал имена, места. Для нее же лучше, чтобы сведения совпали.
– Это я виноват, – сказал Моллисон. Свободной рукой он опустил волосы Габриэллы, которые снова скрыли синяки.
– Как и я. – Габриэлла поднесла к губам руку Моллисона и сказала, уткнувшись в нее: – Потому что после нашего расставания я была в отчаянии, Гай. И занималась именно тем, в чем он меня обвинил. Конечно, он преувеличил. Кто смог бы все это проделать. Но кое в чем я преуспела. И не с одним любовником. Потому что была в отчаянии. Потому что мои брак оказался фикцией. Потому что я так по тебе тосковала, что хотела умереть, и поэтому, какая разница, что со мной было и чего не было?
– О, Габби, – проговорил Моллисон.
– Извините, – Она уронила руки на колени и, подняв голову, улыбнулась дрожащей улыбкой. По щеке ее покатилась слеза, которую Моллисон вытер.
Хейверс прервала нежную сцену:
– Значит, он вас душил, так? Вы вырвались и побежали.
– Да. Так все и было.
– Почему вы взяли его автомобиль?
– Потому что он загораживал мой.
– Он за вами погнался?
– Нет.
– Как у вас оказались его ключи?
– Ключи?
– От машины.
– Он оставил их на столе на кухне. Я схватила их, чтобы он за мной не погнался. А когда выбралась на дорожку, то увидела, что там стоит «лотус». Я и взяла его машину. После этого я ему не звонила и не видела его.
– А котята? – спросил Линли.
Она посмотрела на него в замешательстве.
– Котята?
– Что вы с ними сделали? У вас, кажется, было два котенка.
– О боже, я совершенно забыла о котятах. Когда до этого я отправилась на прогулку, они спали на кухне. – Впервые на ее лице отразилось искреннее смятение. – Я же собиралась о них заботиться. Пообещала себе самой, что не брошу их. А потом убежала и…
– Ты была напугана, – сказал Моллисон. – Ты спасала свою жизнь и не могла все предусмотреть.
– Не в этом дело. Беспомощные котята, и я бросила их, потому что думала только о себе.
– Да найдутся они, – подсказал Моллисон. – Кто-то их подобрал, раз их не было в коттедже.
– И куда вы поехали? – спросил Линли.
– В Большой Спрингбурн, – ответила она. – Позвонить Гаю.
– Сколько времени занимает этот путь?
– Пятнадцать минут.
– Значит, ваша ссора с Флемингом продолжалась больше часа?
– Больше?.. – Габриэлла в растерянности посмотрела на Моллисона.
– Если он приехал в половине десятого или в десять и если вы позвонили Моллисону не раньше, чем в
