переменилась. Она, которая вроде как передает мне опыт, дала слабину. На ней были туфли без каблуков, отчего она оказалась на дюйм или на пару дюймов ниже меня ростом. Но этого было достаточно. Чтобы спросить меня о чем-нибудь, ей приходилось поднимать голову.
– Что это было? – спросила она.
– Детишки от тебя остолбенели.
– В их возрасте? – В ее голосе послышалось удивление.
– Как раз в этом-то возрасте и столбенеют!
– В тех местах, откуда я родом, все иначе, – возмутилась она.
Мы прошли уже полпути до следующего дома, как вдруг включилась поливальная система газона, и нас окатило водой.
Когда мы приблизились к двери тех, кто явно специально включил воду, жильцы притворились, что их нет дома, и нам пришлось набраться смелости и вновь пройти мимо разбрызгивателя. Я предложил Амбер свою куртку, но она отказалась.
В следующем доме нам тоже никто не открыл. Ее волосы намокли и прилипли к лицу. От этого она выглядела еще более трогательно, казалась еще прекрасней.
– Так откуда ты родом? – спросил я.
– Из Ноксвилла, – ответила она после паузы.
– Где это?
– Штат Теннесси.
– Круто, – сказал я, – это клёвое место.
– Что тебе, ирландцу, может быть известно о Теннесси? – Она слегка улыбнулась.
– Много чего.
– Например?
– Ну, Элвис из ваших краев.
– Мемфис на противоположном конце штата, – сказала она, – хотя, знаешь, в школе мы ездили туда на экскурсию, это у черта на рогах.
– А в Грейсленд ездили?
– Да, такая тоска…
– Видели уборную?
– Уборную?
– Где умер Элвис?
– Элвис умер в уборной?
– Ну всё, теперь я уверен, что ты обманщица; ты явно секретный агент коммунистов, ждущий возрождения Советского Союза. Любой настоящий американец знает, что Элвис умер в уборной!
– Я не знала! – смеясь, сказала она.
– Позор! Любой британец знает, что Ивлин Во и король Георг II умерли на горшке, нам это кажется забавным.
– Мне казалось, ты ирландец.
– Ну, это все сложно. Кстати, в продолжение темы, еще один представитель штата Теннесси, Эндрю Джексон, президент Джексон, его знают в Ирландии, потому что его родители были родом из… Ольстера.
Я чуть не брякнул «из Каррикфергуса», но вовремя спохватился: это могло напомнить ей о Виктории.
– Эрмитаж, кстати, тоже далеко от Ноксвилла, – сказала она, – и Нэшвилл…
– А как насчет Долливуда?
– А про Долливуд[20] ты откуда знаешь? – засмеялась она от удивления.
– Да ты что, в Ирландии Долли славится – ого-го, стиль кантри и все, что связано с вестернами. Пэтси Клайн[21] у нас чуть ли не святая.
– Правда? – Взгляд искоса.
– Точно тебе говорю.
Еще один дом. На меня напала досада, мы же только-только разговорились. Я как раз собирался спросить, почему у нее совершенно нет южного акцента… Звоним в дверь. Открывает чернокожий. Пожилой, в пальто, как будто собирался выходить.
– Да? – поинтересовался он.
– Здравствуйте, я провожу опрос в вашем районе, дело касается привлечения внимания к состоянию вековых лесов.
– Ах вот как!
– Да, сэр. Эта проблема вас волнует?
– Деревья?
– Да, вековые леса, их вырубают со страшной…
– Позвольте, я расскажу вам, что меня волнует. Меня лишают талонов на продовольствие, я не в состоянии кормить детей, я их почти не вижу. Почти никогда не вижу. Я уже шесть месяцев сижу без работы, и никаких перспектив.
Он посмотрел на меня, ожидая реакции, но я не мог издать ни звука. Я посмотрел на Амбер, она проговорила речовку как надо, надеясь дальше предложить участие в программе за пятьдесят долларов.
– Я возьму проспект, – вежливо сказал пожилой господин.
Я дал ему несколько листовок, мы попрощались с ним и пошли обратно на дорожку.
– Поверить не могу, – пробормотала Амбер почти шепотом.
Вероятно, впервые встретился человек, на которого ее чары никак не подействовали. Мы замерзли, она казалась совершенно измотанной. Промокшая, несчастная, очаровательная, затвердевшие соски вырисовываются под свитером.
– Ты точно не хочешь кофе или чего-нибудь перекусить? – спросил я, беря ее за локоть. Она подняла на меня глаза и покачала головой.
– Чарльз будет недоволен, если мы остановимся сейчас, еще надо обойти пару улиц, – спокойно сказала она.
– Но это же бесполезно, – запротестовал я.
– Знаю.
– Ты только посмотри на эту улицу!
Она взглянула, куда я указывал. Выломанные окна и двери, выброшенная сломанная мебель по краям тротуара и на голых газонах.
– Ну же, Амбер, с этим местом все ясно, уже половина десятого, теперь надо чего-нибудь съесть и встретиться с остальными уже в фургоне, надеюсь, им повезло больше.
Амбер сдалась и согласно кивнула. Светлая прядь упала ей на лицо, она резко смахнула ее назад – с таким же остервенением сержант-инструктор строевой подготовки загоняет рядового обратно в строй.
– Вряд ли, – говорит она через секунду-другую.
– Почему?
– Мы обычно обходим тех людей, которые голосуют за республиканцев, то есть людей заинтересованных, поэтому до сих пор все шло более-менее нормально. Но сегодня Роберт подумал, что можно попробовать пройти по произвольным кварталам, посмотреть, что получится. Как это будет работать.
– Да, работает прекрасно.
Она посмотрела на меня. Рассмеялась.
– Что ты там говорил насчет выпить чего-нибудь горячего?
Пятью минутами позже мы были в торговом центре. Большинство магазинов уже позакрывалось, но кафе, где подавали пиццу, пока работало. Мы заказали по куску пиццы и кофе. Посетителей было мало, так что с местами проблем не было.
– Так вот, Теннесси.
