был ни о чем думать. Я знаю, что ты лучше, чем даже сам о себе думаешь, старик. Ты соблюдаешь правила, не терпишь беспорядка и страстно увлечен криминалистикой. Как же ты мог оставить такую большую жирную улику на месте преступления?
Рикмен рассмеялся:
– Может, ты так старательно изображал меня чуть ли не ангелом, чтобы уверить самого себя, что я не способен переспать с проституткой, а потом убить ее?
Брови Фостера дернулись:
– Да ладно, ты сам говаривал, босс: «В тихом омуте…»
Рикмен досадливо цыкнул.
– Сам напросился… – отреагировал Фостер.
– Что говорят в команде?
– Хинчклиф выдал нам по полной программе официальную версию: твой брат тяжело болен и все такое. Тут народ начал интересоваться, почему до сих пор не пришли результаты ДНК-тестов. – Фостер, смутившись, сцепил руки на затылке. – А потом кто-то, знающий кого-то в лаборатории, пустил слух, а вечером в пабе это стало уже почти и не сплетней.
– Черт! – Рикмен провел рукой по глазам. Он налил вина в бокал Фостера и попросил: – Помоги мне, Ли.
Фостер криво улыбнулся:
– А зачем же я здесь?
Глава 11
Люди не любят смотреть на трупы. Фотолаборатория сделала цифровую обработку фотографий так, чтобы глаза девушки казались открытыми. Но даже и с открытыми глазами она выглядела мертвой. Детектив Харт предъявляла фотографию множество раз, и большинство людей пугалось: «Господи, она что?…»
Да, это труп, хотелось ей ответить. А как иначе можно установить личность убитой? Они что, ожидали увидеть праздничный снимок? Желательно на вечеринке. И чтобы девица нетвердо стояла на ногах. Столкнувшись с ужасной реальностью, все начинали нервничать и злиться на себя за собственное легкомыслие.
За пять часов беготни она встретилась с четырьмя членами Ассоциации глухонемых, завучами всех школ Ливерпуля с классами для глухих детей и, конечно же, с директором школы для глухонемых. Председатель Ассоциации согласился отсканировать фотографию и посмотреть, сможет ли он чем-то помочь.
Харт не питала по этому поводу особых надежд. Девушка появилась неприметно в этом городе, и он ее поглотил – она исчезла так же тихо, как и возникла.
В отделе кто-то писал рапорты, некоторые офицеры звонили по телефону, еще несколько тихонько болтали за чашкой кофе. Доска все еще выглядела полупустой: только фото места преступления и убитой – это было почти все, что они имели, не считая адреса жертвы. Кэрри – они все теперь ее так называли, поскольку Рикмена не было поблизости, чтобы сделать втык, – оставалась бесформенной как тень. Рикмен осудил бы употребление данной ей клички, но для команды имя делало жертву более реальной, более материальной, позволяло говорить о ней как о человеке.
Когда Харт заканчивала рапорт, просигналил ее почтовый ящик. Заправив белокурую прядь за ухо, она схватила «мышку» и открыла электронную почту:
Дж. Мак-Кормак детективу Наоми Харт.
Тема: Поиск по базе данных.
Я проверил по различным параметрам: цвет глаз, приблизительный возраст, цвет волос и т. д., затем произвел визуальное сличение с имеющимися в картотеке фото.
К сожалению, в нашей базе она не значится.
Сообщите, чем еще я могу быть вам полезен.
– Ну что ты будешь делать! Не везет, – пробормотала Харт и вернулась к своему рапорту.
– Облом?
Она повернулась в кресле и посмотрела на сержанта Фостера. Он, видимо, стоял за ее спиной уже какое-то время.
– Да, сержант, – сказала она, отворачиваясь от него хорошо продуманным движением.
– Возможно, это тебя подбодрит. – Он сделал шаг к столу и положил факс поверх ее рапорта. – Лабораторные результаты.
Детектив Харт взяла листок. Большую часть занимали технические подробности, ей не интересные, но выводы были понятны. Кэрри определяли как представительницу одной из ближневосточных национальностей, возможно, полукровку.
– Это поможет, – согласилась она.
– Объясняет, почему она не больно-то трепалась?
Она одарила его таким тяжелым взглядом, что он спросил:
– Ты чего?
– Это предложение мира, сержант? – Гнев ее давно прошел, но просто так отделаться она ему не даст.
