— Вы не станете этого делать.
— Почему?
— Потому что вас арестуют за незаконные операции на бирже еще до того, как вы успеете покинуть Соединенные Штаты.
Чен улыбнулся:
— Я китайский гражданин.
— И что же?
— Мое правительство этого не допустит.
— Чен, — проговорил Марц, садясь с ним рядом, — как вы знаете, китайское правительство ежедневно арестовывает иностранцев в Китае. Многие влиятельные люди у нас весьма решительно выступают против мошеннического поведения Китая. В основном это консервативные политики. Ваш арест принесет им моральное удовлетворение. Я могу устроить так, чтобы он был санкционирован сенатом Соединенных Штатов. Притом быстро. Через день-два. У меня очень неплохие связи, Чен. Я вхожу во все их избирательные комитеты.
Переводчик выглядел несколько удивленным, переводя все это Чену. Тот выслушал, кивнул, однако в его темных глазах ничего не отразилось.
— Меньше всего вам нужно, чтобы вас арестовали за нелегальную биржевую деятельность. В результате начнется расследование того, что вы уже натворили, и, подобно смертельной инфекции, этот процесс коснется всех, кому вы когда-либо предоставляли информацию. Множество предпринимателей и правительственных чиновников потеряют лицо. Вы это знаете лучше меня, Чен. Вы превратитесь в персону нон грата. Нет, хуже. Вы как бы заболеете раком, причем сразу в термальной стадии. — Он посмотрел Хуа в глаза. — Это переводимо?
— Более-менее.
Хуа произнес еще несколько слов.
— Итак, — резюмировал Марц, махнув еще одному человеку, только что поднявшемуся на лифте, — вы позвоните своим друзьям и скажете им, чтобы они покупали «Гудфарм». Мы вам все объясним. Вот мой друг Том Рейли…
— Номер два в «Гудфарм»? — прервал его Чен.
— Первый, единственный и всемогущий.
Подошел крупный мужчина с приятным лицом, в элегантном костюме. Пожал руку Чену. Словно скрепляя деловое соглашение. В каком-то смысле так оно и было. Бизнес, не более того.
33
Гарлем переменился, йо. Теперь тут жили белые! Он постучался в дверь дома Нормы Пауэлл на Сто сорок шестой улице. Время обеда уже давно миновало; ему повезет, если кто-нибудь отзовется. Вверх по шоссе Рузвельта он ехал, то и дело застревая в пробках: почти два часа добирался от Ред-Хука до Гарлема. В новостях сообщили, что у шоссе, в выемке между двумя бетонными барьерами, обнаружили тело какого-то мафиозо. По обе стороны дороги было полно копов и экспертов-криминалистов. Наконец-то Рэй оказался перед дверью: он уловил движение за занавеской, и через мгновение к двери подошел гигантский негр.
— Это дом Нормы Пауэлл? — спросил Рэй.
— Она моя мать. Что стряслось?
— Я ищу одну китаянку. Звать ее Цзин Ли.
— Мы никому не говорим, кто у нас тут живет, мистер. Тем более в восемь вечера.
Рэй вынул факс, который нашел в Ред-Хуке. Мужчина изучил его и отдал Рэю:
— Вы что, коп?
— Нет.
— Значит, нам и толковать не о чем.
Может быть, она как раз сейчас у себя в комнате.
— А что, если вы ей про меня скажете, и посмотрим, захочет ли она меня видеть?
— Телефон у вас есть?
— Нет.
— Почему нет?
— Долгая история.
Мужчина вытащил свой телефон.
— У вас есть ее номер? — спросил Рэй.
— Я что, похож на придурка?
— Нет, ты не похож на придурка.
Мужчина набрал номер, послушал; на лице у него застыло выражение терпеливого отвращения.
— Автоответчик, — сообщил он, захлопывая аппарат.
— Вот и скажи ей, что…
— Погоди минутку, герой. Ты ведь, по-моему, ответил на мой вопрос.
— На какой?
— Что я не придурок. Ты ведь что-то такое сказал, а? Если я ей звоню, это еще не значит, что какой- то белый пижон будет с ней разговаривать, особенно за мои кровные.
Рэй откинул голову назад. Он тебя ненавидит, сказал он себе. Но тут нет ничего личного. Не реагируй. Поищи изящное решение. Не двигаясь с места, он поднял глаза и осмотрел фасад здания. Это навело его на мысль.
— Отлично. Всего хорошего, спасибо. Кстати, то, что ты там готовишь, неплохо пахнет.
Возможно, потому, что кушанье подгорает? Мужчина нахмурился и захлопнул дверь. Рэй видел, как он устремился в сторону кухни.
Комната Цзин Ли — номер 5П. Пятый этаж, передняя часть. Он шагнул с крыльца на пожарную лестницу. Похоже, Норма Пауэлл и ее сын свято следовали инструкциям. Нью-йоркский пожарный кодекс предписывает, чтобы из каждого помещения, где спят люди, было по меньшей мере два выхода: обычно это дверь и окно. Он знал, что Цзин Ли никогда бы не сняла комнату без окон: она была склонна к клаустрофобии. Он вскарабкался по пожарной лестнице на пятый этаж, его башмаки сдирали со ступенек чешуйки краски, струйками сыпавшиеся вниз. Вдоль площадки из металлических планок на уровне пятого этажа было три окна, он заглянул в каждое из них. За первым пожилой негр смотрел по телевизору бейсбол. Одной рукой он обхватил литровую бутыль пива. За следующим окном было темно; внутри Рэй никого не различил. За третьим окном обнаружилась худая молодая женщина в бюстгальтере, джинсах и маске- респираторе. Она размахивала одной рукой. Что она делает? Он наклонился поближе. Женщина распыляла по громадному холсту краску из баллончика. Чертовски опасное занятие. Он постучал в стекло.
— В чем дело? Кто вы такой? — Похоже, она не удивилась и не испугалась, увидев его за окном.
— Инспекция пожарного управления.
Она приоткрыла окно дюйма на два, при этом между ними оставалась оконная сетка.
— Как-как?
— Пожарное управление. Незаконное использование промышленных аэрозольных веществ в многоквартирном жилом помещении, — отчеканил он. — Но я не стану составлять протокол, если вы мне кое-что пообещаете.
— Чего вы хотите.
— Постоянно проветривайте комнату, мисс. Оставляйте это окно открытым.
— Хорошо, сэр. Спасибо.
— Эти незаконные действия происходят и в соседней квартире?
— Вы хотите сказать, в соседней комнате? Нет, она только что въехала. Я не знаю, чем она занимается.
— Где она сейчас?
— Кажется, я видела, как она садилась в такси часа два тому назад. Она из Кореи или из Китая.
